Текст публикуется с любезного разрешения редакции 'Project Syndicate'
Пока Соединенные Штаты готовятся праздновать инаугурацию своего первого афроамериканского президента, они снова демонстрируют один из главных аспектов своего национального своеобразия. Хотя потребовалось более 200 лет, чтобы прийти к этому, иностранные обозреватели, особенно в Европе, восхищаются влиянием Барака Обамы. Они осознают, что из-за относительной изоляции цветного населения и иммигрантов в их собственных странах на горизонте не наблюдается ни французского, ни немецкого, ни итальянского, ни британского Барака Обамы, и они задают вопрос: как Америка это делает?
У Америки, конечно, есть ошибки и есть недостатки в вопросах, касающихся расовой и национальной принадлежности, но у нее также есть чем гордиться в плане того, как она ассимилирует тех, кто происходит из национальных меньшинств или приехал из других стран. Пример Обамы - и пример его только что сформированного кабинета, который включает много талантливых лидеров из этнических и расовых 'чужаков' - преподносит полезный урок для других стран, особенно стран в Западной Европе.
Так что же Америка делает правильно?
Во-первых, американская национальная история по своей сути отличается от истории стран Западной Европы. Французская история имеет свою французскую сущность, британская история - британскую сущность; по определению, вновь прибывшие - 'ниже' или 'вне' этого повествования. Но американская национальная история является историей иммиграции: все, за исключением коренных американцев, приехали откуда-то еще. Все, кто сейчас является частью национальной элиты, имеют предков, которые приезжали, часто оборванные и изнуренные, из других мест.
Действительно, в Америке восхваляются качества, которые заставляют людей стать иммигрантами - инициатива, амбиции, готовность рисковать. Иммигрантов рассматривают как людей, осуществляющих путешествие постоянного обновления, движимых стремлением выйти за пределы возможностей стран, откуда они родом. Напротив, иммигранты в Западной Европе были приглашены, чтобы выполнять непрестижную работу, создавая этим постоянный стимул для того, чтобы уроженцы этих стран рассматривали их и их детей в качестве прислуги, неспособной влиться в большое общество, не говоря уже о том, чтобы его возглавить. Более того, в отличие от Америки, Западная Европа должна жить с угрызениями совести из-за иммигрантов, чье присутствие служит напоминанием об истории колониализма. В этом смысле, отношения между коренными и приезжими американцами намного проще.
Во-вторых, американцы не требуют, чтобы иммигранты рассматривали свое культурное и этническое происхождение как что-то находящееся в контрасте или противоположное американской сущности. Все становятся американцами иностранного происхождения. Напротив, когда принципиально ставится вопрос о национальной принадлежности, люди часто не выбирают принадлежность к принимающей стране.
В результате в Британии, Франции и Нидерландах имеются глубоко укоренившиеся субкультуры отчужденной и радикально настроенной мусульманской молодежи. Но в то время как эта молодежь и другие радикальные мусульмане по всему миру, возможно, ненавидят Америку, трудно представить более американизированную иммигрантскую субкультуру, чем мусульманские иммигранты в США. Вместо того чтобы слушать радикальных клерикалов, они заняты ассимиляцией и направляют своих детей в юридические и медицинские школы, жарят барбекю по выходным и ходят на матчи по (американскому) футболу - делают все, поддерживая при этом крепкие связи со своей религией и общиной. Это не изменилось со времен террористической атаки 9/11, несмотря на возрастание враждебности в отношении мусульман США среди коренных американцев, основанной на убеждении, что они не смогут ассимилироваться (обвинение, которое в прошлом часто выдвигали против евреев в различных странах).
В более общем смысле, американцы с удовольствием позволяют иммигрантам комбинировать их родную культуру с новой американской, при этом иммигранты не видят конфликта между своей этнической принадлежностью и религией и своим видением Америки. И, что наиболее важно, когда речь идет об оценке естественности интеграции с течением времени, они ожидают, что их дети станут абсолютно типичными 'американцами' - обещание, которое, в общем и целом, легко выполняется.
Совсем другая ситуация в Западной Европе. Спустя три поколения после того, как уроженцы Вест-Индии в большом количестве иммигрировали в Соединенное Королевство, британцы карибского происхождения все еще сомневаются, что их дети или внуки будут считаться настоящими британцами. Турецкие гастарбайтеры все еще, спустя два поколения, не считаются настоящими немцами. А беспорядки детей и внуков алжирских, западноафриканских и марокканских иммигрантов во французских пригородах подтверждают неспособность Франции ассимилировать иммигрантское население, несмотря на официальную риторику о достижении равноправия в республике.
Третье и, возможно, самое важное, американцы отделяют церковь и государство. Пока есть англиканская церковь, если ты еврей, или мусульманин, или сикх, то существует неуловимая граница, за которой ты просто не будешь себя чувствовать настоящим англичанином. Но поскольку основатели США - у многих из которых предками были люди, спасавшиеся от официального религиозного преследования - гарантировали, что никогда не будет государственной религии, поэтому ни одна религиозная группа в Америке, неважно, насколько она мала, не будет чувствовать себя изолированной.
Именно по этой причине американцы не встревожены визуальными символами различных религий в окружающей обстановке. Предполагается, что поскольку религия является частным делом для каждого, личные религиозные символы - не что иное, как личные символы. Мусульманская девушка, которая носит платок в средней школе, просто носит платок, а не дерзко бросает вызов всеобщему социальному порядку.
В-четвертых, Америка характеризуется набором ценностей, которые может разделять каждый, а не родословной, специфической историей и географическим пространством. Дети иммигрантов, которые ходят в школы США, учат, что Америка - в идеале - почти свобода, стремление и терпимость. История, которую они изучают о своем новом доме, иллюстрирует, как США осуществляют (или не осуществляют) эти идеалы, в то время как иммигрант-школьник в Европе учит меньше об идеалах и больше о монархической родословной, о наборе исторических событий, а также список 'великих людей'.
Если бы Западная Европа взяла пример с США, ей было бы спокойно в ее собственных границах, и она бы лучше смогла использовать талант и способности к руководству своих турецких, алжирских, карибских и других иммигрантов. Только тогда бы мы увидели британского, французского, голландского или немецкого Обаму.
Наоми Вульф - писательница, автор книг 'Конец Америки: письмо-предостережение юному патриоту' и 'Дайте мне свободу: как стать американским революционером', также входит в число организаторов Кампании за американскую свободу (American Freedom Campaign) демократического движения США.
__________________________________
Copyright: Project Syndicate, 2009.
Перевод с английского - Николай Жданович
__________________________________
Восстановить престиж Америки в мире ("The Financial Times", Великобритания)
Америка вернула миру веру в свои идеалы ("The Guardian", Великобритания)
Восстань в прежнем блеске, Америка! ("The International Herald Tribune", США)
Барак Обама-сан ("The Wall Street Journal", США)
Франклин Делано Обама? ("The International Herald Tribune", США)
Михаил Сергеевич Обама ("The Wall Street Journal", США)
* * * * * * * * * * * * * * *
Надежен ли газовый кран? (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Редкий газ перевалит через середину Днепра (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Все мы воры?! (Общественная палата читателей ИноСМИ)
'Газпром' задирает Европу (Общественная палата читателей ИноСМИ)
