В своей прощальной речи на прошлой неделе 43-й президент США Джордж У. Буш процитировал третьего по счету главу американского государства Томаса Джефферсона: 'Мечты о будущем мне нравятся больше, чем история прошлого'. Спичрайтеры включили эту фразу в текст, чтобы подчеркнуть чисто американский неиссякаемый оптимизм Буша, но ее можно расценить и как непреднамеренную эпитафию его президентству.
Уходящий президент, в принципе не замеченный в особом пристрастии к науке, тем не менее приобрел привычку заимствовать те или иные исторические эпизоды для отстаивания своих действий на посту президента. В союзники Буш ничтоже сумняшеся записал Теодора Рузвельта (за острое чутье на националистические интересы страны), Уинстона Черчилля (за несгибаемую решимость бороться со злом), Рональда Рейгана (по той же причине), и особенно Гарри С. Трумэна.
Последний, хоть и был демократом, приносил ему особую пользу. Именно при нем началась 'холодная война'; таким образом, Трумэн стоял за свободу против тирании. И хотя ко времени ухода с поста он пользовался рекордно низкой на тот момент популярностью среди избирателей, - из-за участия США в Корейской войне - история 'реабилитировала' этого грубоватого и не слишком интеллектуального политика, отведя ему место среди самых уважаемых американских президентов.
Аналогия с ним стала непреодолимым соблазном для Буша, которому на прощание говорят 'спасибо' менее четверти сограждан. Впрочем, в этом у него пока находится немного единомышленников. 'Гарри Трумэн и Джордж Буш ушли с поста с крайне низким рейтингом, - замечает Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), глава Института имени Брукингса (Brookings Institution), самого почтенного американского аналитического центра. - На этом параллели между ними исчерпываются'.
'Трумэн создал НАТО, - добавляет он, - укрепил ООН и помог заложить основы для создания Евросоюза, и все эти результаты актуальны до сих пор. Буш не оставляет после себя никакой архитектуры, никаких договоров, никакого уважения к международному праву. Возможно, единственное наследие, что он оставил, причем непреднамеренно - готовность Америки вновь повернуться лицом к этим институтам и попытаться вдохнуть в них новую жизнь после аберраций последних восьми лет'.
Комментарий уничтожающий, но весьма распространенный. Согласятся ли с ним будущие историки? Защитники Буша утверждают, что оценка его наследия будет во многом зависеть от того, укоренится ли демократия в Ираке, распространяя тем самым стабильность по всему Ближнему Востоку. Это - один из модернизированных вариантов первоначальных обоснований вторжения. Помнится, в начале иракской войны неоконсерваторы любили повторять: 'Путь в Иерусалим проходит через Багдад'.
Пока что, однако, - несмотря на несомненные успехи, достигнутые за последние 20 месяцев в результате усиления американского контингента в Ираке - с Иерусалимом все остается по-прежнему. Буш уходит в один из самых неблагоприятных моментов за всю историю израильско-палестинских отношений: за три недели наступление в Секторе Газа унесло более тысячи жизней. 'Конфликт в Газе - подходящий эпилог бушевского президентства, - отмечает Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama), автор нашумевшей статьи 'Конец истории' (The End of History), первоначально поддерживавший смену режима в Ираке. - В Газе Израиль применяет доктрину Буша в чистом виде: пытается изменить политическую ситуацию военными средствами. Как это ни парадоксально, в Ираке Буш на горьком опыте убедился, что это невозможно, и взял на вооружение иную антиповстанческую тактику, призванную завоевать поддержку гражданского населения. Однако внушить то же самое Израилю он, судя по всему, не в состоянии'.
Из всех аргументов в защиту Буша чаще всего, пожалуй, приходится слышать о том, что после 11 сентября он не допустил новых терактов на американской территории. Вот как его формулирует Стивен Хэдли (Stephen Hadley), теперь уже бывший советник президента по национальной безопасности: 'Если бы 12 сентября 2001 г., когда мы только приходили в себя после атаки на Нью-Йорк и Вашингтон, а впереди нас ждали теракты со спорами сибирской язвы, и мы к тому же получали массу разведданных о том, что за 11 сентября могут последовать новые нападения, вы сказали нам 'Не волнуйтесь, в январе 2009 г., давая интервью Financial Times, вы сможете сообщить, что Америка больше не подвергалась атакам', мы бы ответили: это слишком хорошо, чтобы быть правдой'.
Противники Буша, однако, утверждают, что ценой этого успеха стало расширение и углубление в исламском мире 'базы поддержки' будущих подобных терактов против Америки и ее союзников. Помимо вторжения в Ирак, они напоминают о применении пыток, - или 'усиленных методов допроса', как выражаются сторонники этой меры - и превращении Гуантанамо в узилище для подозреваемых, лишенных юридических прав. 'Нам удалось обеспечить безопасность Америки, но дорогой ценой, - полагает Ричард Армитидж (Richard Armitage), бывший заместитель госсекретаря в администрации Буша. - Во многих случаях этой цены можно было избежать'.
Джон Эшкрофт (John Ashcroft), в качестве первого министра юстиции в бушевской администрации участвовавший в разработке правового обоснования 'мировой войны с террором', возражает. 'На всех этапах мы действовали в рамках конституции, - настаивает он. - Рузвельт в годы Второй мировой войны интернировал тысячи американцев японского происхождения. Вильсон приостановил действие гражданских свобод во время Первой мировой войны; то же самое сделал Линкольн во время Гражданской войны. Мы на такие меры не пошли. Мы никогда не выходили за рамки конституционных полномочий президента по защите свободы'.
Несмотря на то, что в Верховном суде консерваторы составляют большинство (пять против четырех), он отверг толкование конституции по Эшкрофту в серии важнейших постановлений, восстановивших многие из прав, которых были лишены подозреваемые в причастности к терроризму. Барак Обама (Barack Obama), которому завтра предстоит вместе с Бушем проделать путь от Белого дома до Капитолийского холма, чтобы принести президентскую присягу, обещает положить конец многим нарушениям, до которых у высшей судебной инстанции Америки еще не дошли руки - в частности, закрыть тюрьму в Гуантанамо.
Однако споры о методах, которыми Буш вел 'войну с террором' - и о том, следовало ли вообще называть борьбу против террористов 'войной' - уступают место более 'научной', но, наверно, и более важной в долгосрочной перспективе критике его деятельности на посту главы государства. Критики - и республиканцы, и демократы - сходятся в одном: как бы ни относиться к политическому курсу Буша, при его осуществлении он постоянно проявлял некомпетентность. Фукуяма говорит об этом без обиняков: 'Управление государством - это постановка задач и их четкое выполнение. А Буш заблудился в трех соснах'.
Список обвинений весьма обширен. По целому ряду вопросов - от неспособности спланировать оккупацию Ирака в 2003 г. до медлительности во время катастрофы в Новом Орлеане, попавшем под удар урагана 'Катрина' в 2005 г. - уходящему президенту ставят в вину непонимание последствий собственных действий и неспособность подкрепить делами громогласные заявления.
Даже твердые сторонники вроде Майкла Герсона (Michael Gerson), - большую часть президентского срока Буша он был главным спичрайтером главы государства - признают, что отчасти эта критика справедлива. 'Пожалуй самой мощной идеей, родившейся в период пребывания Буша у власти, стала его 'программа распространения свободы', - отмечает Герсон. - Однако он покидает пост, не имея четкой программы по распространению демократии. Она каким-то образом просто сошла на нет'.
Бывшие поклонники Буша из числа неоконсерваторов упрекают его в предательстве принципов собственного первого срока - налаживании переговорного процесса с Северной Кореей и предложений о переговорах с Ираном, участниками бушевской 'оси зла'. Критики из либерального лагеря, напротив, признают, что в годы второго срока он волей-неволей начал 'корректировку курса', но оговариваются, что делалось это крайне неэффективно.
Ни те, ни другие уже не могут дать четкого определения 'доктрины Буша'. В первые годы его пребывания в Белом доме она была синонимом превентивных действий - при необходимости военными средствами - по устранению потенциальных угроз Америке до того, как они 'обретут окончательные очертания'. После того, как Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) в годы второго бушевского срока переместилась в Госдепартамент, Доктрина превратилась в 'дипломатию преобразований'. К концу пребывания нынешнего президента у власти все, что осталось от его доктрины - это его привычное морализаторство относительно 'сил света и сил тьмы'. 'Я часто говорил с вами о добре и зле, и кое-кому это не нравилось, - заявил Буш в своем прощальном выступлении. - Но добро и зло реально существуют в нашем мире, и компромисса между ними быть не может'.
Наблюдатели связывают предполагаемую некомпетентность Буша с его неприязнью к, как он выражается, 'установленной процедуре принятия решений' - результатам, достигаемым за счет обычной вашингтонской практики межведомственных согласований. После того, как его отец потерпел поражение на выборах от Билла Клинтона в 1992 г., будущий президент, как сообщалось, негативно отзывался о практике Буша-старшего, стремившегося найти общий знаменатель рекомендаций из общепризнанных источников. Сын, напротив, считал себя 'компетентным органом ', человеком, исходящим из принципов, и не задумывающимся о последствиях.
Многие восхищались его интуицией. Но чем больше проходило времени, тем меньше становилось таких людей. Кое-кто подозревал, зачастую не без оснований, что интуитивные решения Буша были делом рук вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney) - непревзойденного мастера обходить обычные каналы принятия решений. 'Я потерял счет случаям, когда о решениях мы узнавали задним числом - на совещания нас никто не приглашал, - рассказывает Армитидж. - Потом мы возвращались обратно к 'беличьему колесу' [обычному графику заседаний], даже несмотря на то, что часто мы не знали, какие решения уже приняты'.
Естественно, самые закулисные решения Буша не подвергались анализу экспертов. Кроме того, иногда - как это было в случае с одномоментным роспуском иракской армии вскоре после вторжения - президент вообще не знал о решениях, принимавшихся от его имени. Его стиль принятия решений - особенно после 'Катрины' - стал главным поводом для критики в адрес президента. Несколько месяцев после 11 сентября рейтинг популярности Буша был самым высоким в истории США. Сегодня он покидает пост с самым низким рейтингом в истории. 'Для этого надо очень постараться, - отмечает Джеймс Линдсей (James Lindsay), профессор-политолог из Техасского университета. - После 11 сентября большинство стран мира были на стороне США. Он отреагировал на это, провоцируя раскол и действуя по принципу 'кто не с нами, тот против нас'. Тем самым он только сплотил, а не разобщил своих врагов. Можно ли назвать это некомпетентностью? Я бы сказал так: у Буша были благие намерения, но он и не были подкреплены конкретной стратегией'.
Аналогичные обвинения звучат и в отношении экономической политики Буша. Унаследовав от Клинтона профицит бюджета в 200 миллиардов долларов, он передает Обаме катастрофически рекордный дефицит в 1200 миллиардов долларов (905 миллиардов евро, 815 миллиардов фунтов) по прогнозам на 2009 г. После финансового краха минувшей осенью Буш подытожил это так: 'Уолл-стрит напился, а похмелье испытываем мы'.
В качестве оправдания уходящего президента можно заметить: практически никто не предвидел глубину и масштаб нынешнего кризиса. Его противникам также пришлось сквозь зубы отдать Бушу должное за то, что в октябре минувшего года он, вопреки своим инстинктам рыночника, согласился на государственные ассигнования в размере 700 миллиардов для спасения финансового сектора. После этого помощники президента подвергаются резкой критике за якобы неспособность должным образом распределить эту чрезвычайную финансовую помощь. Многие консерваторы сегодня даже называют Буша 'социалистом'.
Это, конечно, преувеличение. Но Буш вполне заслуживает упрека за то, что он 'заснул на часах'. 'В 2005 г. я пытался убедить администрацию, что в сфере ипотечного кредитования проявляется излишнее благодушие, и нам следует ужесточить его условия и процедуры, - поясняет Ларри Линдсей (Larry Lindsey), в прошлом главный экономический советник президента. - Но мое мнение проигнорировали. Они говорили: 'Этот Ларри - неисправимый пессимист. Теперь он считает, что на рынке недвижимости надулся 'мыльный пузырь'. Но я бы не стал возлагать главную вину за это безобразие на администрацию Буша. Когда возникает пузырь, виноваты очень многие'.
Как и в отношении основных принципов бушевской 'войны с террором', экономическую политику своего предшественника Обама обещает во многом демонтировать - в особенности его шаги по снижению налогов в 2001-2003 г., которые принесли выгоду прежде всего богатым американцам. При этом наиболее конкретные критические замечания относительно экономической политики Буша также заканчиваются выводом о его некомпетентности.
До того, как в 2006 г. министром финансов стал Хэнк Полсон (Hank Paulson), предыдущие назначенцы Буша на этот пост воспринимались как люди малоквалифицированные и лишенные серьезного влияния. Аналогичные претензии неоднократно высказывались и в отношении других его креатур, многие из которых явно не соответствовали занимаемым должностям. В ходе предвыборной кампании Обама срывал самые громкие аплодисменты, когда он обещал назначить 'на государственные должности компетентных людей'. Услышав это, избиратели от Флориды до Огайо устраивали ему овации.
Обходя молчанием собственного отца, Буш часто говорит, что вдохновляется в первую очередь идеями Рональда Рейгана. В свое время основоположник современного американского консерватизма пришел к власти под лозунгом 'государство создает проблемы, а не решает их'. Сегодня, почти 30 лет спустя, эта фраза, похоже, утратила актуальность.
Завтра Буш передаст власть человеку, одержавшему триумфальную победу потому, что он сумел пробудить дремлющий в американцах энтузиазм в отношении службы обществу. И если бы не было Буша, достичь этого Обаме вряд ли бы удалось. Из всех эпитафий, что звучат сегодня, наиболее справедливой представляется вердикт профессора Линдсея - из родного бушевского штата Техас: 'Я могу подытожить наследие Буша двумя словами - Барак Обама'.
* * *
* Речь идет об одном из наиболее известных 'бушизмов'. 18 апреля 2006 г. на вопрос журналистов, почему Дональд Рамсфелд, несмотря на неудачи в Ираке, до сих пор не уволен с поста министра обороны, Джордж Буш ответил: 'Я - компетентный орган, и мне решать, что лучше. А лучше - это чтобы Дон Рамсфелд оставался как министр обороны' ('I'm the decider, and I decide what is best. And what's best is for Don Rumsfeld to remain as the Secretary of Defense') (Вернуться к тексту статьи)
_______________________________________
Джордж Буш свой пост под аккомпанемент вздохов облегчения ("The Financial Times", Великобритания)
Буш уходит, провожаемый летящими ботинками ("The Washington Post", США)
Десять ошибок Буша ("The Washington Times", США)
Буш оставил нас незащищенными ("The Wall Street Journal", США)
Джордж Буш - самый бездарный президент в истории США? ("The Guardian", Великобритания)
А Буш, часом, не русский? ("Los Angeles Times", США)
Почему я буду скучать по президенту Бушу ("The International Herald Tribune", США)
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Сталинские недобитки поднимают головы (Общественная палата читателей ИноСМИ)
В чем виноват русский народ? (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Возвращение "белокурой бестии" (Общественная палата читателей ИноСМИ)
'Газпром', как Ленин всех живей (Общественная палата читателей ИноСМИ)
