Разумеется, никто никогда не сомневался в любви Гордона Брауна к Америке. Однако вплоть до его появления на Капитолийском холме вчера утром можно было предположить, что эта любовь прохладна и расчетлива - типа отпуска на Кейп-Код за чтением толстых президентских биографий и трудов гарвардских экономистов. Однако к окончанию исторического выступления премьер-министра перед обеими палатами Конгресса ни у кого не могло остаться сомнений: Гордон Браун действительно любит Америку. Страстно, крепко, нежно. И казалось, что, по крайней мере, эти 36 минут Конгресс отвечал ему взаимностью.
Существуют определенные методы, позволяющие сорвать овации вашингтонских законодателей, и Браун задействовал все из них. Он не жалел похвалы идее Америки, американской изобретательности и американской армии, сослался на Рейгана и Рузвельта, мельком упомянул Бога и не оставил без внимания сенатора Эдварда Кеннеди. Вообще-то имя Эдварда Кеннеди должно обязательно фигурировать в любом важном выступлении в Капитолии, но Браун, присвоивший ему от имени Королевы почетное рыцарское звание, пошел дальше и тем самым поднял планку. Пожалеем следующего мирового лидера, которому придется выступать в Конгрессе: ведь ему придется назначить сенатора от Массачусетса почетным монархом.
Разумеется, над выступлением Брауна тяготел исторический прецедент: речь Тони Блэра 2003 г. об Ираке. Тогда бывшему премьер-министру 19 раз аплодировали стоя. Браун не побил этот рекорд. Но обращение Брауна - 'история нас простит' - было сомнительным упражнением в групповой терапии: когда он милостиво прощал законодателей и себя самого за катастрофу Ирака, аплодисменты отдавали смиренной благодарностью. Безусловно, Браун позволил себе жалкую лесть. Но это звучало искренне и сработало - до такой степени, что к тому времени, когда он сменил тон, призвав к реальному международному соглашению об изменении климата и признанию того, что борьба с бедностью в мире является моральной обязанностью, казалось, что у конгрессменов выработался павловский условный рефлекс: они вскакивали на ноги каждый раз, когда с подиума звучала интернационалистская идея в левом духе.
Трудно было понять, распространился ли дух взаимного восхищения за пределы здания. CNN даже прервала трансляцию на середине выступления ради рекламы - исходя, видимо, из того, что лучше всего обеспечивать восстановление экономики непрерывной рекламой препаратов для лечения эректильной дисфункции.
Всю неделю американские комментаторы с любопытством наблюдают за одержимостью британцев состоянием 'особых отношений'. Но Браун отбросил здесь всякую предосторожность. 'Ни одна сила на земле не может разлучить нас', сказал он о трансатлантическом партнерстве. По его словам, связь между Америкой и Британией оказывается 'истинной во времена испытаний; верной перед лицом страха и постоянной в бурях перемен'. Если бы ему понадобилась другая работа - а это, в конце концов, вполне реально - то Браун мог бы сделать карьеру, став автором стихов для поздравительных открыток Hallmark. А, может быть, работа его мечты - это нечто иное.
К концу выступления страсть Брауна и овации Конгресса достигли такого накала, что, казалось, еще немного, и он скажет '...и да благословит Бог Соединенные Штаты Америки'. Как насчет выдвижения кандидатом после окончания второго срока Обамы? Да, конституция запрещает иностранным гражданам избираться на пост президента. Но, безусловно, эту проблему можно решить. В конце концов, или он или Сара Пэйлин.
