Friday, March 6, 2009; A15
Российским чиновникам должно быть по душе то, что исходит от администрации Обамы: президент Обама обменялся публичными комментариями и личными письмами с президентом Дмитрием Медведевым. Вице-президент Байден заявил в феврале, что мы должны нажать 'кнопку перезапуска' американо-российских отношений. Ожидается, что государственный секретарь Хиллари Клинтон во время сегодняшней встречи с министром иностранных дел Сергеем Лавровым продолжит снижение градуса напряженности. Однако, несмотря на то, что улучшение отношений с Москвой желательно, администрации Обамы не следует рассчитывать на многое и лучше избегать заключения 'большой сделки', рекомендуемой некоторыми в Соединенных Штатах и Европе.
Суть сделки проста: в обмен на содействие России по сдерживанию иранской ядерной угрозы и другим стратегическим вопросам, Соединенные Штаты в разной степени снизят интенсивность своих отношений с соседями России, приостановят планы создания противоракетной обороны и будут помалкивать об ухудшении ситуации с правами человека в России. До обескураживающего заявления Клинтон о том, что мы не должны позволять проблемам прав человека 'вредить' более важным делам, было немыслимо, чтобы Соединенные Штаты сквозь пальцы смотрели на факты нарушений. Русские, если они достаточно сообразительны, будут требовать аналогичной схемы отношений.
Подобный компромисс вызывает множество вопросов: за какую цену мы гарантированно получим содействие России по иранскому вопросу? Кто именно сообщит Украине или Грузии о том, что мы вернулись к политике 'сначала Россия'? Действительно ли кто-то верит в то, что Москва останется в нашей команде потому, что мы будем молчать о преследованиях политических оппонентов Кремля? И что, если всего этого окажется недостаточно? Вероятно, Москва будет требовать повышения платы за свое содействие - ведя себя по отношению к Соединенным Штатам как вымогатель.
Годами политика администрации Буша вращалась вокруг попыток работать с Москвой там, где это возможно, но давать отпор, когда это необходимо, особенно, после вторжения в Грузию. В последние восемь лет наша политика в отношении России была далеко не совершенной, но главные проблемы связаны с Москвой, и улучшение отношений будет маловероятно до тех пор, пока они не будут решены.
Москва смотрит на соседние страны с позиции ревизионистского государства, играющего по принципу нулевой суммы. Россия пытается сохранить 'сферу влияния' вокруг своих границ, невзирая на тяготение соседних государств к Западу. Москва ощущает угрозу от связей Украины и Грузии с НАТО, хотя расширение НАТО на Восток последние десять лет является источником стабильности. Россия воспринимает создание новых трубопроводов из стран Центральной Азии и Кавказа как риск для своего монополистического контроля над энергетическими ресурсами региона. Она поддерживает сепаратистские движения в Грузии и Молдове и даже хочет создать военные базы в сепаратистских регионах Абхазии и Южной Осетии, которые признаны ею как независимые государства. А роль Москвы в принятом в феврале решении Кыргызстана закрыть авиабазу ставит вопросы о том, какого рода содействие по Афганистану могут предложить российские лидеры. Если мы хотим, чтобы исчез основной источник трений между Россией и Западом, Москва должна изменить свое мышление.
Сразу после победы Обамы Медведев пригрозил разместить ракеты малой дальности у границы с Польшей, если Соединенные Штаты продолжат планы создания системы противоракетной обороны, инициированные администрацией Буша с целью отражения иранской ядерной угрозы. Россия не может смириться с тем, что Польша и Чехия - независимые государства (и тем более, члены НАТО и Европейского Союза), сотрудничающие с Соединенными Штатами по вопросу разработки системы ПРО, предназначенной против Ирана. Она не может принять тот факт, что эта система не является угрозой мощному ядерному потенциалу самой России.
Соединенные Штаты и Россия должны сотрудничать по вопросу сдерживания Ирана. Ни та, ни другая страна не заинтересована в том, чтобы Иран стал ядерным государством. Однако Россия, согласившись на принятие смягченных резолюций по Ирану, продала Тегерану зенитно-ракетные системы и угрожает поставить муллам еще более совершенное оружие. В феврале один из заместителей министра иностранных дел России отверг идею о том, что Москва могла бы занять более жесткую позицию по Ирану. А на этой неделе Медведев отверг возможность любой сделки ПРО-Иран. Ухудшение экономического положения России и недовольство в стране пугают кремлевские власти, что было видно по решению Москвы направить силы специального назначения на подавление протестов во Владивостоке в декабре, поскольку было решено, что нельзя доверять восстановление порядка местным властям. Продолжаются безнаказанные убийства журналистов и правозащитников, и нарастает ощущение страха. По-видимому, российским лидерам неведом иной подход, кроме подавления.
Любая 'большая сделка', на которую Соединенные Штаты пойдут с Россией, будет восприниматься в Москве как признак отчаяния США. Значительное изменение американской позиции по противоракетной обороне в отсутствие реальных подвижек со стороны Ирана будет считаться знаком слабости и ослабит дружественные нам правительства в Варшаве и Праге. Да, Соединенные Штаты должны работать с Россией по ряду вопросов - в том числе, Ирана, Северной Кореи, противодействия терроризму, контроля над вооружениями и Афганистана. Но интерес к сотрудничеству должны проявлять обе стороны; прежде всего, мы не должны поступаться нашими отношениями с соседями России и нашими собственными ценностями.
Дэвид Крамер был помощником государственного секретаря по вопросам демократии, прав человека и труда, а также помощником государственного секретаря, отвечающим за Россию, Украину, Беларусь и Молдову в администрации Джорджа Буша.
