Москва - Президент Обама заявляет о стремлении положить 'новое начало' отношениям США с Ираном - и Москва внимательно прислушивается к этим заявлениям.
При исправлении отношений с Тегераном Москва может оказаться тем партнером, без которого невозможно обойтись. А трехминутное видеообращение Обамы к Ирану, с которым он выступил в пятницу, порождает надежды на то, что Москва и Вашингтон, возможно, вступят на путь улучшения отношений.
'Нет никаких сомнений в том, что выраженная Обамой готовность к ведению переговоров с Ираном отодвигает угрозу войны и является крайне позитивным сигналом в развитии отношений США с Россией', - говорит Евгений Сатановский, президент независимого московского Института изучения Израиля и Ближнего Востока.
Обама обещает вести 'честное и основанное на взаимном уважении взаимодействие' и дипломатию, 'отвечающую на весь спектр стоящих перед нами вопросов'. Но эти шаги навстречу были холодно восприняты аятоллой Али Хаменеи, который в субботу заявил, что никаких сдвигов в отношениях не будет до тех пор, пока США не продемонстрируют 'реальные изменения' в своей внешней политике.
Невзирая на все перипетии в своих отношениях с Ираном в последние годы, Москва всегда подчеркивала, что у нее нет противоречий с Вашингтоном по главному вопросу. Обе страны считают неприемлемой перспективу получения Ираном ядерного оружия. Но - по крайней мере, до сих пор - Москва и Вашингтон не могли договориться об исходном пункте, и уж, тем более, о выработке маршрута к достижению этих целей.
В преддверии встречи Дмитрия Медведева с Обамой в кулуарах апрельского саммита 'большой двадцатки' в Лондоне вопрос о том, что делать с Ираном, может стать центральным в их попытках отрегулировать беспокойные американо-российские отношения.
Хотя большинство наблюдателей сомневается в том, что этот вопрос может повредить переговорам о новом соглашении по контролю над вооружениями, которые должны стать в этом году главной темой двусторонних отношений, многие считают их лакмусовой бумажкой способности двух стран сформировать плодотворное партнерство для решения широкого спектра проблем в сфере глобальной безопасности.
'Есть множество вопросов, где плотное сотрудничество между Россией и США могло бы принести результаты, - говорит Виктор Кременюк, заместитель директора Института США и Канады. - Но мы ощущаем, что США нужно изменить отношение к России и начать относиться к нам, как к партнеру, а не ведомому, задача которого - идти в строю. Создание такого рода отношений играет ключевую роль в достижении соглашения по Ирану и другим актуальным проблемам'.
Хотя Россия не входит в число ведущих торговых партнеров Ирана (к ним относятся Япония, Китай, Германия и Италия), она стала ведущим поставщиком сложных систем вооружения и гражданских ядерных технологий в Исламскую Республику. Российские эксперты по безопасности подчеркивают, что эти связи менее важны, чем принципиальные разногласия между Москвой и США по поводу того, как действовать в отношении программы обогащения урана, которую, как известно, ведет Иран, и его предполагаемого стремления к получению ядерного оружия. Будучи членом Совета Безопасности ООН, Россия поддержала три раунда мягких санкций в отношении Ирана, но в прошлом году наложила вето на более жесткие меры.
Многие на Западе интерпретируют недавний запуск иранского спутника и февральский доклад Международного агентства по атомной энергии, в котором отмечается, что он накопил достаточное количество обогащенного урана для создания атомной бомбы, как мрачное напоминание о том, что время истекает. Но Россия, выполнившая в марте свой контракт по строительству первой иранской АЭС в Бушере, считает, что никакой реальной угрозы нет.
'Российская Федерация продолжает считать, что нет никаких признаков смены направленности [иранской ядерной] программы, и что она имеет исключительно мирный характер', - заявил в пятницу, после обращения Обамы, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рыбаков.
'Основное отличие в подходах заключается в том, что Россия считает, что еще есть время убедить Иран прекратить или, по крайней мере, приостановить его ядерную программу, между тем, по мнению США, времени практически не осталось', - говорит Владимир Сажин, эксперт московского Института востоковедения.
Россия предпочитает дипломатию, экономические стимулы и гарантии безопасности в обмен на уступки Ирана по ядерному вопросу, добавляет он. В отличие от нее, администрация Буша выступала за изоляцию Ирана, ужесточение санкций и 'применение всех возможных средств', под которыми обычно понимается военная сила.
'Барак Обама дал понять, что существует новая и многообещающая возможность прямого диалога между США и Ираном, - говорит Сажин. - Если это произойдет, то вполне можно себе представить, что США и Россия сядут за стол переговоров и начнут вместе стараться переубедить иранцев'.
Но в первой половине марта попытка Обамы придать новый старт сотрудничеству с Россией по иранскому вопросу была с возмущением отвергнута. В письме Медведеву Обама дал понять, что США могли бы отменить планы размещения системы ПРО в Польше в обмен на неназванные ответные меры Москвы.
'Никто не обуславливает эти вопросы какими-то разменами, тем более по иранской проблематике, - заявил Медведев журналистам. - Мы и так в абсолютном контакте работаем с нашими американскими коллегами по проблематике ядерной программы Ирана'.
По мнению российских экспертов, Кремль обостренно воспринимает эту ситуацию, имея негативный опыт подобных соглашений - особенно, секретной договоренности 1995 г. между тогдашними вице-президентом Гором и премьер-министром России Виктором Черномырдиным, когда Россия согласилась прекратить весь экспорт оружия в Иран по истечении срока действия имевшихся на тот момент контрактов, в обмен на исключение из списков американских санкций. По всей видимости, Россия не соблюдала условия сделки, которую денонсировала кремлевская администрация Владимира Путина, продавшая Ирану современные зенитно-ракетные комплексы 'Тор-М1' и заключившая с ним контракт на поставку зенитно-ракетных систем большой дальности С-300 (впрочем, поставки еще не начались).
'Россия ощущает, что она может быть эффективным посредником в силу своих политических отношений с Ираном. Мы могли бы много сделать по налаживанию продуктивного диалога между Тегераном и Западом', - говорит Антон Хлопков, директор независимого московского Центра энергетических и военных исследований (Center for Energy and Security Studies). - Но наши связи с Ираном очень важны, их следует рассматривать отдельно от отношений с США... Однако, с точки зрения России, позиция по Ирану не продается'.
