Высокопоставленные чиновники администрации Буша додумались до нового тезиса в своих ретроспективных оправданиях по поводу проводимой ими политики национальной безопасности. Назовем это 'защитой имени травмы 11 сентября'.
'Если только вас там не было, если только вы не занимали ответственную должность после 11 сентября, вы и представить себе не можете, с какими дилеммами нам пришлось столкнуться в наших попытках защитить американцев,' - заявила в мае Кондолиза Райс, укоризненно отвечая на вопрос студента Стэнфордского университета, подвергнувшего сомнению программу допросов, принятую при Буше. А в своей речи о национальной безопасности, произнесенной 21 мая, Дик Чейни назвал утро 11 сентября 2001 года 'определяющим' опытом, который 'заставил всех по-новому взглянуть' на угрозы, стоящие перед Америкой. Он утверждает, что по мере того, как воспоминания о террористических атаках отходят на задний план, критики действий администрации становятся все громче. 'По нашему мнению, часть нашей ответственности состояла в том, - заявил Чейни, - чтобы не забывать о том ужасном ущербе, который был нанесен Америке.'
Я тоже помню то утро. Вскоре после того, как самолет врезался во вторую башню Всемирного Торгового Центра, я ворвался к Райс (которая в тот момент была советницей президента по национальной безопасности) и Чейни, которые сидели в кабинете вице-президента, и я помню ужас в его глазах. Когда мы спустились в бомбоубежище, Чейни собрал свою команду, в то время как антикризисные менеджеры из Совета по национальной безопасности координировали правительственную реакцию на события с помощью видеоконференции из оперативного центра. Многие из нас думали, что можем не выбраться из Белого дома живыми. Я также помню и следующий день, когда над Пентагоном по-прежнему клубился дым, а я сидел в моем офисе на территории Белого дома, а рядом, на столе, лежал противогаз. Улицы Вашингтона были пустынны, не считая бронированных машин, а небо над головой было чистым, не считая патрулирующих истребителей F-15. Каждая сцена тех дней выжжена в моей памяти. Я понимаю, что для Чейни и для очень многих американцев это действительно было определяющим их жизнь событием.
Однако, слушая Чейни и Райс, кажется, что они хотят получить оправдание предпринятым после террористических атак мерам на основании того, что 11 сентября было травмирующим событием. 'Если вы были там, занимая ответственное положение, и вы видели, как американцы падают из окон восьмидесятиэтажных зданий, потому что эти кровожадные тираны решили атаковать невинных людей, - недавно заявила Райс, - то вы были бы настроены сделать все, что можно и законно, чтобы предотвратить повторение этих событий.'
Меня мало трогают подобные доводы. Да, в те дни мы не спали сутками, и все ждали, что должны произойти новые атаки. Но решения, принятые чиновниками Буша в последовавшие за атаками месяцы и годы - решения по поводу Ирака, задержаний, допросов и прослушивания телефонов - были неуместными. Тщательный анализ мог бы заменить собой импульсивное желание нарушить все законы, особенно потому, что атаки 11 сентября, хотя и были ужасающими, не должны были застать высокопоставленных чиновников врасплох. Признание Чейни в том, что 11 сентября заставило его произвести переоценку угроз, стоящих перед нацией, лишь подчеркивает тот факт, что месяцами высокопоставленные чиновники игнорировали предупреждения ЦРУ и сотрудников Совета по национальной безопасности, утверждавших, что требуется срочно предпринять действия, чтобы предотвратить крупную атаку 'Аль-Каиды'.
Таким образом, когда внутренний круг Буша впервые вплотную подошел к угрозе терроризма, это произошло в тот момент, когда эти чиновники находились в состоянии глубокого шока - а это не то состояние, в котором следует разрабатывать согласованные ответные действия. Опасаясь новых атак, они санкционировали самые крайние возможные меры, так и не оценив, действительно ли это хорошая идея.
Я считаю, что частично это рвение объясняется беспокойством по поводу президентских выборов 2004 года. Многие в Белом доме боялись, что их бездействие до атак будет публично подробно разобрано перед следующим голосованием - именно поэтому они противодействовали созданию комиссии по 11 сентября - и что вторая атака исключит любые шансы второго срока для президента Буша. Поэтому они решили поступить так, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений в том, что администрация сделала все возможное.
Первым ответным действием, которые они обсудили, было вторжение в Ирак. Пентагон еще догорал, а министр обороны Дональд Рамсфельд уже приехал в Белый дом, чтобы предложить атаку на Багдад. Почему-то руководители администрации не могли поверить в то, что 'Аль-Каида' смогла провести такую разрушительную операцию [самостоятельно], поэтому участие Ирака стало удобным объяснением. Несмотря на повторные утверждения, что Ирак не принимал участия в атаках 11 сентября, некоторые чиновники, например, Чейни, так и не смогли отказаться от этой идеи. Чарльз Дульфер (Charles Duelfer) из группы ЦРУ, работавшей в Ираке, недавно рассказал в своей книге 'Игра в прятки: поиск истины в Ираке' ("Hide and Seek: The Search for Truth in Iraq"), что высокопоставленные американские чиновники убеждали его применить пытки утапливанием к определенным иракским военнопленным с целью получить доказательства участия Ирака в террористических атаках - Дульфер отказался выполнить это требование. (Недавний отчет указывает на то, что этот запрос поступил из офиса вице-президента.) Тем не менее, отсутствие доказательств не помешало администрации, в конце концов, вторгнуться в Ирак --- многие высокопоставленные помощники Буша хотели сделать это еще до 11 сентября.
Что касается задержания подозреваемых, то команда Буша ухватилась за предположение, что судебная и тюремная системы США не сработают. До террористических атак, в 1990-х годах, контртеррористические подразделения США успешно проводили аресты террористов 'Аль-Каиды' и других организаций по всему миру, и 100 процентов арестованных были осуждены американской судебной системой. Однако эта же система была заброшена, и ее место вновь заняли самые крайние возможные меры. По всему миру были открыты лагеря, самый известный из которых находится в Гуантанамо, где заключенных держали без предъявления обвинений или суда. Эти лагеря стали символами зарвавшейся Америки, и предъявляются по всему миру как доказательство того, что антиамериканская пропаганда 'Аль-Каиды' была верна.
Точно так же, в отношении допросов чиновники администрации не провели никакого целенаправленного профессионального анализа действующих и недействующих технологий допроса. Федеральное бюро расследований (ФБР), которое раннее успешно проводило допросы террористов 'Аль-Каиды', было исключено из процесса допросов. Вместо этого было сделано немедленное и ничем не оправданное предположение о том, что крайние меры - такие как пытка утапливанием, произведенная над одним из заключенных 183 раза - будут наиболее эффективными.
И, наконец, в том, что касается прослушивания телефонных разговоров, то вместо того, чтобы улучшить имеющиеся в рамках Закона о надзоре за иностранной разведкой (Foreign Intelligence Surveillance Act) процедуры, администрация вновь прибегла к крайностям, прослушивая телефонные разговоры в стране вне судебного порядка. Закону требовались некоторые изменения, но он также позволял быстро получать судебные постановления [необходимые для начала прослушивания] - и этим, к примеру, воспользовался в конце 1999 года президент Клинтон, усиливший меры защиты в результате усилившейся угрозы, связанной с приходом нового тысячелетия.
Да, атаки 11 сентября 2001 года застали Дика Чейни и Кондолизу Райс врасплох - но только потому, что они не слушали, когда их предупреждали раньше. И да, это неожиданное нападение заставило их принять на вооружение чрезмерные антитеррористические приемы - но только потому, что они отказались, безо всякого предварительного анализа, использовать тактики администрации Клинтона. Меры, которые были приняты ими на вооружение безо всякого рассмотрения и про которые они просто решили, что те являются наилучшими, на самом деле были ненужными и контрпродуктивными.
'Я открыто признаю, что наблюдение за координированной, разрушительной атакой на твою страну из подземного бункера под Белым домом может повлиять на твои взгляды по поводу ответственности,' - заявил в своей недавней речи Чейни. Но эта защита не работает. На самом деле реакция администрации Буша ослабила принципы и ценности, символом которых всегда была Америка, ценности, которые должны были пережить это травмирующее событие. Белый дом посчитал, что 11 сентября меняет все. События этого дня изменили многое, но они не изменили Конституцию, которую вице-президент, советник по национальной безопасности и все мы, кто находился в тот трагический день в Белом доме, пообещали защищать и оберегать.
Ричард Кларк был национальным координатором по безопасности и контртерроризму в администрациях Билла Клинтона и Джорджа У. Буша. Он является автором книг 'Против всех врагов' ("Against All Enemies") и 'Ваше правительство обмануло ваши ожидания' ("Your Government Failed You")
____________________________________________________________
Президент 11 сентября ("The Wall Street Journal", США)
@ИноВидео: Америка превращается в военный режим? ("The Real News Network", США)
В пиар-войне армия задействует старую тактику ("The Wall Street Journal", США)
Новый взгляд на распространение демократии ("Project Syndicate", США)
Дипломатия в эпоху после терактов 11 сентября 2001 года (Интервью с Генри Киссинджером) ("The Wall Street Journal", США)
