В новой системе американской противоракетной обороны Италии отведена своя роль; нет диалогу с Москвой в ущерб НАТО; силы альянса не должны зависеть от отдельных поставщиков энергоресурсов и обязаны увеличить усилия в Афганистане по обучению правительственных войск: так посол США в НАТО Иво Даалдер предвосхитил известия, которые готовятся поступить из Брюсселя по итогам предстоящей встречи, посвященной межатлантическим отношениям.
- Новое представление об антиракетном щите, сформулированное президентом Обамой, сообщает бóльшую значимость южному флангу НАТО, которому угрожают иранские ракеты ближнего и среднего радиуса действия. Означает ли это, что союзникам придется непосредственно участвовать в реализации антиракетного плана?
- Да. Администрация Обамы изменила подход к ПРО по трем причинам. Первая: реальная иранская угроза основана на сценарии, при котором Тегеран одновременно выпустит десятки, если не сотни ракет ближнего и среднего радиуса действия, которыми уже располагает. Вторая: на наших кораблях Aegis размещены перехватчики, которые уже в состоянии сбивать ракеты. И третья: если планировавшиеся прежде системы обороны в Польше и Чехии призваны были защищать только США, сегодня новые средства защиты должны распространять сферу влияния на всю атлантическую территорию. Из сказанного следует, что участвовать в противоракетной обороне должны все члены НАТО. Вот почему мы инициируем переговоры с союзниками о том, как этого добиться.
- А что может предпринять Италия?
- Предлагаемая нами противоракетная система весьма гибкая. Каждый может сотрудничать на свой манер. Скажем, если Италия разместит мощные радары в центре Средиземного моря, их можно будет связать с общим центром командования и координации для перехвата ракет. Италия, кроме того, участвует в производстве системы воздушной обороны Mead, которую также можно интегрировать в новую инициативу НАТО. С тем, чтобы защищать территорию не только Италии, но и всего Атлантического альянса.
- Италия очень дорожит привилегированными отношениями с Россией. Какие последствия это может иметь для альянса?
- Итало-российский диалог отличают глубина и значимость. То же верно и для отношений с Россией Германии и Соединенных Штатов. Однако необходимо, чтобы двусторонние связи поддерживались наряду, а не вместо диалога Россия-НАТО. Генеральный секретарь НАТО Расмуссен считает приоритетом сотрудничество с Россией по вопросам ПРО, контроля за вооружением, борьбы с терроризмом, Афганистана и наркобизнеса. Нельзя, повторюсь, чтобы прочные двусторонние отношения с Россией реализовывались в ущерб диалогу Россия–НАТО. Нужно работать по обоим направлениям – двустороннему и многостороннему. Даже если порой Москва испытывает искушение предпочесть двустороннюю связь с Италией и Германией.
- И Италию, и Германию связывает с Россией прочное энергетическое взаимодействие. НАТО заинтересован в диверсификации энергопоставок?
- В интересах НАТО – чтобы страны-члены альянса не зависели от энергетического импорта из одной единственной страны. Никакое государство не стремится к тому, чтобы его снабжение обеспечивалось единственным источником. Диверсификация источников – лучшая гарантия от всевозможных сбоев, в том числе случайных, связанных с событием неважно в какой стране – России, Норвегии, Ливии. Именно поэтому, скажем, Америка, стремясь снизить свою зависимость от канадского газа, ищет альтернативных поставщиков.
- Когда Обама принимал Расмуссена в Белом Доме, они обсуждали новую стратегическую концепцию. Может ли энергетика стать ее частью?
- Это спорный вопрос. Национальная безопасность включает в себя, в том числе, и защиту инфраструктуры. Как отметил сенатор Ричард Лугар, претерпеваемая нацией энергетическая недостаточность прямо угрожает ее безопасности. И это повод для обсуждения. В современном мире угрозы многообразны – речь уже не идет только о классическом захвате территорий, но и о нападениях, осуществляемых посредством компьютера или путем саботажа энергетических поставок. Все эти соображения могут составить содержание поправок к статье 5-й устава НАТО, касающейся коллективной безопасности.
- Внутри американской администрации ведется кулуарная дискуссия о новой стратегии в Афганистане. Чего ждать союзникам?
- В конце марта Обама ясно заявил, что наша цель – "взболамутить, сломить, разбить наголову Аль-Каиду", и на пути к этой цели следует задействовать трехчастный подход: интегрировать гражданские и военные усилия; считать Афганистан и Пакистан единым регионом; и оказывать давление на Афганистан, способствуя передаче основных функций афганской стороне. Потом в Афганистане состоялись президентские выборы, и Обама отложил окончательное решение до их завершения. Сегодня трудность состоит в том, что формальные итоги выборов неизвестны до сих пор. А пока мы не знаем имени человека, которому предстоит руководить Афганистаном, добиться прогресса будет сложно.
- Представляется, тем не менее, достаточно очевидным, что Обама будет стремиться к наращиванию дипломатических усилий и расширению афганского контингента. Чего в этом смысле вы ждете от Италии?
- США увеличили гражданское присутствие в Афганистане вдвое. Что касается военнослужащих, по плану их число должно достичь 134 тысяч человек, а количество полицейских – 96 тысяч теперь уже не к 2014-му, а к 2010-2011 годам. Италия уже многое делает, достаточно упомянуть работу карабинеров по обучению местной полиции. Но если усилий потребуется еще больше, каждая из 42 стран-участниц Международных сил по содействию безопасности в Афганистане (ISAF) должна будет задуматься, что лично она в состоянии предпринять.
