Для Барака Обамы это был великолепный шанс.
Он мог одним махом освободиться от того багажа, который тяжелым бременем висел на его президентстве: неоправданные ожидания, утопические мечты, мессианская шумиха.
Он мог провести четкую разграничительную линию между собой и всеми теми не в меру ретивыми, как доморощенными, так и иностранными обамафилами, которые излили свои послехристианские и послемарксистские томления и желания на его избирательную кампанию 2008 года.
У него был шанс окончательно и бесповоротно упрочить свои позиции американского президента - достаточно уверенного в себе, чтобы отказаться от незаслуженных почестей, и интуитивно демократического, чтобы не поддаться на очковтирательство европейцев.
Он этот шанс не использовал. Вместо этого Обама согласился принять Нобелевскую премию мира.
Это большая ошибка.
Кое-кто утверждает, что от Нобелевской премии отказываться нельзя. Ерунда. Можно. Обама - талантливый оратор, имеющий целый штат спичрайтеров мирового уровня. Все, что ему нужно было сделать, это выступить с простым и изящным заявлением, подчеркнув невозможность для себя принять такую награду на первом году президентства, когда вооруженные силы Америки продолжают вести две далекие от завершения войны.
Что, мир обиделся бы на него за это? Ну, для начала, премии раздает не какое-то там воображаемое "мировое сообщество". За них голосует, и их вручает комитет, состоящий из пяти мало кому известных норвежцев. Ну да, отказавшись от Нобелевской премии, Обама нанес бы пощечину Торбьёрну Ягланду (Thorbjorn Jagland), Каси Кульман Фиве (Kaci Kullmann Five), Сиссель Мэри Ронбек (Sissel Marie Ronbeck), Ингер-Мари Иттерхорн (Inger-Marie Ytterhorn) и Агот Валле (Agot Valle). Но это не стало бы пощечиной европейцам или африканцам, Москве или Пекину, любому другому народу или великой державе, обижать которые американский президент не вправе.
В любом случае, будет крайне оскорбительно, когда Обама в ноябре этого года взойдет на сцену в Осло вместо героического лидера зимбабвийской оппозиции Моргана Цвангираи (Morgan Tsvangirai) или буддистского монаха и критика авторитарного вьетнамского режима Тхич Кван До (Thich Quang Do), или Ребии Кадир (Rebiya Kadeer), высланной из Китая за ее деятельность в интересах угнетенного уйгурского меньшинства, или любого из тех, кто в этом году играл в прятки со смертью, выступая за демократию в Исламской Республике Иран.
Да, Обама сам на награду не напрашивался. Если судить по его скомканной речи и несколько стыдливой атмосфере, царившей в прошлую пятницу, становится очевидно, что ему не хотелось, чтобы нобелевский комитет выдвигал его на премию.
Но ему не хватило смелости сказать этому комитету "нет".
Обама от получения премии ничего не выигрывает. Избиратели не проникнутся к нему еще большим расположением, потому что пять норвежцев думает, будто он уже изменил мир. А республиканцы получили хороший повод для атак на президента в период рецессии. (Вот слова стратега демократов Джо Триппи (Joe Trippi), произнесенные им в связи с этой новостью: "Он получил Нобелевскую премию. А что получили вы? Извещение об увольнении".)
Да и за границей - от Парижа до Пешавара - никто в пятницу не встал с постели с горячей готовностью к сотрудничеству с Соединенными Штатами в связи с решением нобелевского комитета. Наоборот, многие закаленные опытом государственные деятели проснулись от собственного смеха. (Наверное, Владимир Путин не смеялся так с того момента, когда Джон Маккейн во время короткой прошлогодней войны попытался убедить американцев, что "сегодня мы все грузины".)
Тем временем, из-за премии все те проблемы внешней политики, которые предстоит решать Обаме, становятся более обременительными. Теперь он нобелевский лауреат, которому необходимо выбирать между эскалацией противопартизанской войны в Афганистане и уступками религиозной мафии. Он нобелевский лауреат, которому придется либо дать разрешение на нанесение военных ударов по Ирану, либо создавать для Ближнего Востока эффективную систему сдерживания и устрашения по образу и подобию "холодной войны". Он нобелевский лауреат, которому, как и всем американским президентам до него, скорее всего, не удастся подтолкнуть израильтян и палестинцев к всеобъемлющему урегулированию.
В то же время, Нобелевская премия делает Обаму более уязвимым для насмешек. Она демонстрирует в качестве определяющего лейтмотива президентства Обамы наличие глубокой пропасти между несбыточными мечтами его сторонников и неизбежными разочарованиями действительности. Она полностью подтверждает содержание недавней субботней телезарисовки, в которой президент изображен хвастающим о своих неуспехах за год. Она также воскрешает в памяти и подтверждает единственный успешный маневр Маккейна во время избирательной кампании - когда он говорил об Обаме как о "самой большой в мире знаменитости", известной больше своей известностью, нежели конкретными политическими достижениями.
Возможно, нашего нобелевского лауреата еще ждут великие свершения. Если Обама будет уверенно идти от победы к победе, то пародии и карикатуры на него запомнятся лишь в качестве незначительного примечания к деятельности его администрации, а не как его определяющая характеристика.
Но согласившись принять премию, он допустил промах. Если и когда дойдет до дела, пережить такой промах и провал будет гораздо труднее. Более того, он как резцом по камню выбил в истории фразу, которой критики будут характеризовать его президентство.
Хитрый Вилли. Ловкий Дик. Беспокойный Джимми Картер. Джордж Некомпетентный.
А теперь еще и Барак Обама, лауреат Нобелевской премии.
