14 сентября Барак Обама отказался сравнить Афганистан и Вьетнам. Он отстаивал свою позицию даже тогда, когда надо было решать, стоит ли увеличивать присутствие американских войск и усиливать противоповстанческие операции в Афганистане. Хотя Обама доказывал, что это не так, Афганистан – это все-таки очередной Вьетнам, только не в том смысле, в каком могут подумать он и большинство американцев.
Афганистан – еще один Вьетнам, потому что предполагается, что разворачивание войск там или учения и использование посреднических сил являются жизненно важными для безопасности нашей страны. С этой точки зрения, Афганистан является также вторым Ираком или, взаимозаменяемо, Сальвадором, Никарагуа, Кубой и Филиппинами. То, что есть общего между этими удаленными друг от друга странами и многими другими, где на настоящий момент базируются американские войска, - это выдающаяся роль в истории нации как мировой державы.
С 80-х годов американские политики и те, кого можно назвать интеллектуалами от “обороны” и “безопасности”, машинально уравнивали безопасность с защитой своей власти за рубежом. Обама от них ничем не отличается, как он указал в своей августовской речи перед ветеранами зарубежных войн на встрече в Фениксе, назвав Афганистан “войной необходимости”, которая “имеет фундаментальное значение для обороны нашего народа”. Можно практически услышать, что он вдохновляется Вудро Вильсоном (Woodrow Wilson), который направил войска в Карибское море и в Мексику – “Мы научим их избирать правильных людей”. Трудноразличимое обещание самоопределения в контексте военной оккупации долгое время было центральным оправданием защиты безопасности посредством операций за границей.
Даже скептически настроенные комментаторы вроде консерватора Джорджа Уилла (George Will) и либерала Николаса Кристофа (Nicholas Kristof) не могут и помыслить о полном исходе из Афганистана. Там остаются вражеские цели, которые необходимо атаковать, и, по мнению некоторых, типа сенатора от демократов Карла Левина (Carl Levin), который недавно предпринял расследование в Афганистане, есть страна, которую необходимо построить, - как и в случае с Вьетнамом и многими другими местами, такими разными, как и названные выше.
Что же делать с этим американским методом строить отношения с миром, с фундаментальной верой, которую лучше всего характеризует термин “этика безопасности”? Одна вещь совершенно определенна: Обама разделяет эту веру с практически всеми своими предшественниками - от Уильяма МакКинли через Франклина Рузвельта до Джорджа Буша. Во время своей президентской кампании он отмечал: “Я испытываю гигантскую симпатию к внешней политике Джорджа Буша”. Проще говоря, безопасность Соединенных Штатов зависит в большой степени от военного присутствия или, со времен начала холодной войны, от секретной активности в зарубежных странах, сопровождаемой часто нереализуемым желанием “построить нацию”.
В душе многие американцы принимают этику безопасности. Оппозиция войне во Вьетнаме не убедила их в 1972 избрать Джорджа МакГоверна, который умолял страну “вернуться домой” и “держаться своих основных ценностей”. Несколько членов Конгресса, избранных на волне Вьетнама и Уотергейта, проголосовали за усиление власти исполнительной ветви, когда Конгресс в 1978 принял Акт о разведнаблюдении (Foreign Intelligence Surveillance Act). Кроме того, что бы американцы на самом деле ни думали о Рональде Рейгане, многие их них с готовностью приняли заявление о победе в холодной войне, считая это результатом практичной внешней политики, а не проблемами, свойственными советской системе.
Даже хотя американцы все больше возражают против войны в Афганистане, они не хотят, чтобы эта оппозиция изменила международное положение страны. Это один из смыслов оппозиции общества плану, который бы вынудил сынов и дочерей Америки служить в Афганистане или где-либо еще.
План вынудит нас решить, как мы будем жить в опасном мире, который в течение более чем одного столетия частично творился нами. Так что, плана не будет.
Хранила ли страну в безопасности эта “этика безопасности”? Исторические данные не очень хороши, если их оценивать честно. Военные обязательства следовали за военными обязательствами, истощая ценные человеческие и материальные ресурсы, при этом постоянно усложняя достоверную оценку угроз. Мы зависимы от других людей, не разделяющих наши ценности, больше всего от саудовцев с их нефтью и китайцев с их желанием поддерживать слабый доллар, для того, чтобы поддерживать наш образ жизни.
Президент Обама с готовностью признает важность ценностей для определения того, кем мы являемся как народ. Он говорил о защите ключевых ценностей, когда обещал отход от чрезмерностей войны Буша против терроризма. И при этом одним из его последних действий в роли сенатора было то, что он проголосовал за расширение Акта о разведнаблюдении, увековечив, таким образом, главенство исполнительной власти в нашей системе управления. Проблема в том, что рост исполнительной власти всегда был верной служанкой этики безопасности, с самого ее зарождения.
Ключевые ценности – ядро американской идентичности с 1787 года – не всегда хорошо вписывались в процесс. Бдительные печатные, а теперь и электронные СМИ, действительно открытые дебаты о национальном интересе, четвертая поправка и законность слишком часто становились сопутствующим ущербом в пользу этики безопасности. Даже если администрация Обамы поддерживает обновление частей американского Закона о борьбе с терроризмом, мы являемся вздорной, неуверенной нацией и, таким образом, нацией, которая категорически отказывается признавать свою историю на мировой арене.
Во время церемоний памяти погибших 11 сентября 2001 года президент четко обозначил, что преследование заведомо ослабленной Аль-Каиды – не конец. Вероятно, так и есть, на что указывает нападение 14 сентября на повстанцев в Сомали.
Усиление обязательств в Афганистане, когда дома столько есть дел – поменять траты на этику безопасности на траты на буквальное благополучие и наши самые заветные ценности, - не лучший путь выполнить данное Обамой обещание “встать за страну, которую мы все любим”. Решение об усилении участия в войне, которая длится дольше, чем обе мировые, лишь еще больше подорвет ядро американской идентичности, превратив наши ценности в церемониальные артефакты.
Война президента Обамы в Афганистане начинает благоухать непродуманными внешнеполитическими решениями его предшественников, которые, как и Обама, были рабами “этики безопасности”. Это должно серьезно обеспокоить всех американцев. Если ситуация вскоре не поменяется, мы, вероятно, встретим конец истории – тот, что полностью противоположен концу истории, который около десяти лет назад праздновали Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama) и другие приверженцы этики безопасности.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Война президента Обамы в Афганистане начинает благоухать непродуманными внешнеполитическими решениями его предшественников, которые, как и Обама, были рабами “этики безопасности”. Это должно серьезно обеспокоить всех американцев.
