Мэддоу: Прежде, чем он был номинирован на Нобелевскую премию мира, г-н Обама убедил народ самого сильного государства на земле выбрать его и его видение силы через демократию – вместо видения, предлагавшегося его соперником по президентской гонке.
Маккейн: Вы знаете эту старую, ну, эту старую песню группы Beach Boys, «бомби Иран»? Бомби, бомби, бомби, бомби. . . ну, неважно. . .
Сложно поверить, но в истории Нобелевской премии мира были моменты и поглупее, чем недавнее фиаско с участием Барака Обамы – их просто очень сложно вспомнить, когда ты катаешься по земле, отплевываясь зеленой пеной и пребывая в состоянии шока, как произошло с большинством из нас в эти выходные, пока новости о поразительной награде Обамы распространялись по радиоволнам.
Нобелевская премия мира уже давно перестала быть наградой для людей, которые действительно тратят всю свою жизнь на агитацию за мир. Как и большинство наград, премия мира превратилась в этакую вишенку, которую крутые карьеристы могут положить на торт своего резюме. Премия мира – это награда не за диссидентство, а за храбрую поддержку ценностей западного общества, как мы их себе представляем, и за сохранение хорошей мины при плохой игре (что в случае с Обамой даже не является фигуральным выражением).
Даже в те редкие разы, когда награду выдают настоящему диссиденту, обычно речь идет о диссиденте из страны, которую мы не считаем частью западной цивилизации, о представителе страны-изгоя, «не одного из нас» - так было в случае с Южной Африкой в годы апартеида или с режимом, оккупирующим Восточный Тимор.
Никогда, никогда мы не видим, чтобы премию получил настоящий диссидент из ведущей западной страны, несмотря на очевидную уместность подобного выбора. Наше западное общество достаточно открыто считает войну способом решения проблем и уже довольно давно формирует свою социальную и экономическую структуру вокруг подготовки к войне.
Большинство наших важных научных новшеств прямо или косвенно являются результатом исследований по созданию новых видов вооружений. Наши СМИ неустанно нахваливают войну и насилие, превращая их в карикатуры, беззаботно знакомя миллионы детей в день с принципами боевых действий с помощью видеоигр и игрушечного оружия. Мы содержим совершенно сумасшедший процент лиц, не совершавших насильственных преступлений, в тюрьмах. А когда маргинальный кандидат в президенты по имени Денис Кусинич (Denis Kucinich) объявил о планах создать “Министерство мира», его без преувеличения высмеяли из президентской гонки.
Мы живем в обществе, которое крепко верит в божественное право силы, но это не означает, что мы не предпочитаем думать о себе, как о миролюбивой нации. И действительно, бывают и случаи, когда мы обращаемся к миру и дипломатии, чтобы решить свои проблемы. Обычно это происходит, потому что все другие способы были уже испробованы, или просто потому, что в данный конкретный момент это оказывается правильным шагом с точки зрения логистики.
Например, мы вторгаемся в Ирак по какой бы там ни было маразматической причине, стоявшей за этим решением, мы остаемся там в течение семи или скольки там лет, и со временем нам начинает приходить в голову, что это невероятно дорогостоящая операция, которая бесит всех, кто в ней завязан, дестабилизирует целый регион, да к тому же риску подвергаются жизни бесчисленных невинных иракцев и молодых американцев, хотя, конечно же, это - последнее из наших соображений. Более того, выполнение плана получить постоянный доступ к иракским нефтяным ресурсам через создание дружелюбного «демократического» режима с (скажем так) «гибким» подходом к иностранным инвестициям тоже стало, мягко говоря, проблематичным.
Так что, в конце концов, кто-то примет решение о том, что вся эта война в Ираке – большая глупость, не приносящая никому никакой пользы, даже в краткосрочном политическом плане, и будут сделаны шаги, чтобы завершить эту идиотскую операцию и привезти всех домой. В результате тот, кто примет это безотрадное решение, будет номинирован на Нобелевскую премию мира, и это кто-то, скорее всего, получит ее, что позволит всем нам искупаться в сиянии наших «миролюбивых» ценностей, которые, в конце концов, победили ненависть и насилие.
Так работает весь этот процесс. Большую часть времени мы движемся в сторону войны. Но иногда, по необходимости, или когда у нас кончаются пули, мы движемся в другую сторону. И как раз в это время мы даем себе награды за наше миролюбивое поведение.
Кто знает, может быть, награда Барака Обамы уже привязана к этому конкретному иракскому сценарию. В конце концов, он был выбран частично потому, что его партия, партия демократов, вначале поддержавшая это идиотское вторжение, позже решила отказаться от идеи и выставить себя противником этой конкретной войны.
Скорее всего, критики Обамы, считающие, что Обама получил эту премию за то, что он – не Джордж Буш, также правы. Международное сообщество не любило Буша не за то, что он верил в войну и использование силы, а за то, что он верил в их одностороннее использование. Буш не считал использование силы выражением ценностей целого общества, он считал использование силы выражением своей собственной мужественности.
Он был как капитан Слим Пикенс из фильма «Доктор Стрейнджлав», летящий через историю с бомбой между ног и криком «Ура!» Дело было не в том, что его поведение было неверным, просто оно было неподобающим. Он был похож на пьяницу на викторианском чаепитии, который при подаче супа шутит о тайной беременности хозяйски. Мы, жители Запада, просто не ведем себя так. Приличия, сэр, приличия!
Так как же мы ведем себя? Конечно, мы держим войска в этих отдаленных местах, вроде Афганистана и Ирака, но пока мы делаем это, мы обязательно следим за тем, чтобы восхвалять терпимость и диалог и дух дипломатии. Мы следим за тем, чтобы те же самые люди, «не принимавшие» решений во время предыдущих бомбежек при Буше, вновь оказались у руля страны, сейчас и, следует надеяться, что навсегда. Мы много улыбаемся и хвалим Женевскую конвенцию, и говорим о неуместности пыток и тайных арестов и о важности международного права. Мы стараемся, чтобы все ощутили, что с сегодняшнего дня все станет лучше.
Именно это и сделал Барак Обама, чтобы «заработать» Нобелевскую премию. Он придал происходящему ауру благожелательности. Он – симпатичный черный профессор юриспруденции с очевидной склонностью к диалогу, обсуждениям и приобщению. Тот факт, что он на самом деле не отменил ни одну из самых печально известных стратегий Буша – не закрыл лагерь в Гуантанамо, не покончил с тайными арестами, не снизил накал в Ираке или Афганистане – это совсем другой вопрос. Он убрал из этих стратегий зловоние односторонности.
Это больше не сумасшедшие, откровенно незаконные, идиотские бойни, а тщательно обдуманные, коллективные миротворческие миссии, выполняемые при важном участии наших союзников.
Видите разницу? Нобелевский комитет ее точно увидел!
Раньше тоже давали дурацкие Нобелевские премии мира. Премия мира Горбачеву, которую он получил в 1990 году, как раз между вторжениями в Азербайджан и Литву, немедленно приходит на ум. Еще один пример – премия мира Генри Киссинджеру, ответственному за бомбежки миллионов вьетнамцев (и всегда выступавшему за усиление бомбежек, чтобы заставить другую сторону конфликта сесть за стол переговоров). Награда, выданная Арафату, Рабину и Пересу, также кажется мне смешной. Премия Эллу Гору? Даже не заводите со мной этот разговор. Я годами считал, что эта премия была просто большим розыгрышем, устроенным специально для меня. Я до сих пор не могу поверить, что это и в самом деле произошло.
Всех этих победителей объединяло то, что они были важными политическими фигурами, в какой-то период своей карьеры считавшими насилие справедливой и подходящей стратегией, и получившими корону мира лишь после перемены политической погоды, когда пришла пора убрать танки в гараж. Даже Гор отметился с воинственной риторикой во время войны в Косово, прежде чем получить премию за поражение на выборах, отрастить бороду и снять дурацкий фильм. И, слушайте, может в настоящем мире и правда нельзя наказать политиков за применение силы – может быть, отказаться от использования насилия просто нельзя, когда управляешь страной размером с США. Мне-то откуда знать. Я никогда не был президентом или вице-президентом чего бы то ни было.
Но сложно не заметить, что эти политики, в свое время выступавшие в защиту войны, - это те самые люди, получающие эти премии мира, в то время как рядом с нами живет достаточно много людей, свято верящих в то, что отказ от насилия действует, и выступающих против очевидных воинственных ценностей общества, в котором мы живем.
Эти люди получают Нобелевскую премию мира, лишь когда они живут в «других» странах, когда они являются священниками в Тиморе или Соуэто (во времена апартеида в ЮАР – место для принудительного проживания африканского населения – прим. перев.), без гроша за душой, или правозащитниками в Гватемале. Но премию мира никогда не получают американцы или японцы или жители Западной Европы, которые считают, что нам нужно сократить военные расходы или перестать финансировать катастрофическую гонку вооружений, потому что эти люди не представляют «нас» - и «мы» в данном случае это общество, которое даже не задумывается над возможностью разоружения.
Вместо этого Нобелевский комитет использует премию, чтобы сделать политический массаж неопытным командующим ведущих боевые действия армий, людям вроде Барака Обамы. Я понятия не имею, что означает его награда, но я знаю одно: она мало общего имеет с миром.
