Пользующийся поддержкой Кремля президент Ингушетии заявил в понедельник, что к убийству оппозиционного активиста, расстрелянного в выходные дни в собственной машине, могут быть причастны офицеры правоохранительных органов. Это говорит о глубоком расколе в силовых структурах на неспокойном Северном Кавказе.
Назначенец президента Медведева Юнус-Бек Евкуров, который поставил себе задачей наладить контакт с диссидентами республики, также заявил, что это убийство стало прямым вызовом его власти.
После назначения Евкурова на пост президента активист Макшарип Аушев отошел в основном от оппозиционной деятельности, хотя и продолжал обвинять силы безопасности, пытающиеся взять под контроль действующие в российской республике Ингушетии группировки боевиков-исламистов, в похищениях и убийствах граждан.
В комментарии радиостанции "Эхо Москвы" Евкуров выразил мнение, что Аушева могли убить милиционеры.
"Мы понимаем, что в этом могли участвовать и силовые структуры, - сказал Евкуров, - у нас в бандитских разборках иногда участвуют сотрудники правоохранительных органов. Но это не говорит о том, что власть давала такие поручения".
Аушев погиб в воскресенье утром, когда его автомобиль расстреляли из автоматов неизвестные, сидевшие в проезжавшей мимо автомашине. Коллеги погибшего выразили мнение о причастности к этому убийству федеральных сил.
Представитель российской Генеральной прокуратуры заявил агентству "Интерфакс", что следствие изучает различные версии убийства Аушева, среди которых его связь с "преступными элементами", коммерческие споры и отношения с женщиной.
Бизнесмен из влиятельной семьи Аушев был похоронен в понедельник в деревне Сурхахи.
На видеозаписи похорон видно, как процессия из автомашин и автобусов направляется к заросшему травой полю.
На оппозиционном вебсайте Ingushetia.org, которым какое-то время после гибели его владельца в прошлом году руководил Аушев, сообщается о том, что в траурной церемонии приняли участие 20000 человек. Там также опубликованы слова его отца Магомета, которые тот произнес возле могилы сына.
"Если бы мне сказали, что убийство моего сына и десятков других людей даст выход из той ситуации, в которой мы находимся в последние годы, я бы безо всяких сомнений пожелал ему смерти, - сказал он, - в последние годы он перестал быть моим сыном, он стал сыном Ингушетии".