Достигнув пенсионного возраста, я имею полное право считаться сварливым стариком. По идее, я должен докучать своим детям и студентам в Оксфордском университете, ректором которого я являюсь, своим бурчанием о том, как все вокруг приходит в упадок. Однако, на самом деле, я вижу происходящее иначе.
Я сам учился в университете в 1962 году. Мой первый год обучения совпал с «Карибским кризисом». Казалось, что мир стоит на пороге ядерной катастрофы. Это были те дни, когда безопасность мира основывалась на концепции, известной под акронимом ВГУ – Взаимно Гарантированное Уничтожение. Был ли тот мир хуже и опаснее, чем сегодняшний, когда наши главные проблемы с ядерным оружием связаны с тем, чтобы предотвратить его быстрое распространение и укрепить соглашения, которые удерживали мир от войны на протяжении последнего поколения?
Когда я заканчивал Оксфорд, то в качестве студента поехал в США в штат Алабама. Если вы помните, как раз тогда Ричард Никсон посетил празднование независимости в Гане. На праздничном приеме он подошел к одному из гостей, приняв его за местного жителя, и спросил, каково это иметь право голоса и быть свободным в рамках правовых норм. «Я не знаю», ответил человек, - «я из Алабамы».
За время моей взрослой жизни, мы эволюционировали от убийства активистов кампании за гражданские права в США до избрания чернокожего президента. Здесь, в общем-то, не о чем и побурчать.
В других странах некоторые из наших наиболее острых проблем имеют своего рода гегельянское качество. Они являются результатом решения старых проблем или старых успехов. Взять хотя бы наиболее масштабную проблему, с которой мы столкнулись, и которая заслуживает права называться экзистенциальной: глобальное потепление и изменение климата.
За прошлое столетие мир стал богаче; его население увеличилось в четыре раза; количество городского населения возросло в тринадцать раз; и мы стали потреблять гораздо больше. Потребление воды выросло в девять раз, а потребление энергии в тринадцать. Объемы промышленного производства увеличились в 40 раз по сравнению с началом двадцатого столетия.
Однако (это является настоящим потрясением) выбросы углекислого газа возросли в семнадцать раз. В этом кроется самая серьезная проблема, с которой мы столкнулись – непредвиденный результат от увеличенной экономической активности и процветания.
Я слежу за подготовкой к декабрьскому саммиту в Копенгагене, в ходе которого мы попытаемся найти новое глобальное соглашение по борьбе с изменением климата, и это не делает меня сварливым. Наконец-то крупные игроки начали серьезно относиться к проблемам. США больше не пытаются делать вид, что проблемы попросту не существует. Президент Барак Обама и его советники не отрицают научного свидетельства того, что происходит со всеми нами. Политики Китая, похоже, со всей серьезностью относятся к своим обязательствам по сокращению выбросов углерода в своей экономике, растущей неимоверными темпами.
Безусловно, многие проблемы связаны с тем, каким будет наше отношение к ответственности за выбросы углерода в атмосферу в течение предыдущих лет, сможем ли мы уравновесить совокупные национальные выбросы газов в атмосферу, а также выбросы на душу населения (Китай является лидером в первой категории, а США, Австралия и Канада – несут на себе наибольшую вину за вторую), а также сможем ли мы осуществить передачу технологий от развитых стран развивающимся и наиболее бедным экономическим системам. У нас появится множество поводов для ворчания, если мы не сможем решить эти проблемы в ближайшее время.
В этом вопросе у стариков, похоже, уже истек их политический срок годности. Позвольте мне объяснять. Мое поколение определило стандарт успеха для всех людей в рамках роста ВВП: больше денег у населения, больше ресурсов для общественных программ и большее количество рабочих мест. Ни один из этих критериев однозначно не будет являться мерой успеха в будущем. Нам необходимо больше концентрироваться на качестве роста. Президент Франции Николя Саркози затронул эту проблему, и он поступил совершенно правильно.
Я не утверждаю, что рост - это плохо. Пробуйте рассказать об этом бедным. Тем не менее, нам необходимо стремиться к правильному росту – такому росту, который не будет уничтожать наши перспективы в будущем.
Мы должны определять устойчивость роста такими способами, которые были бы привлекательными для наших граждан. В настоящее время люди приветствуют устойчивый рост, однако они не поддерживают то, что он означает на практике.
Немецкие избиратели отказываются от любых предложений по ограничению экологического ущерба, вызываемого большими и дорогими автомобилями. Британские избиратели встают на сторону водителей грузовиков, когда те организуют протесты против роста цен на бензин, не в последнюю очередь через введение более высоких налогов на потребление энергии. Идеи относительно ввода налога на выбросы углерода сталкиваются с сопротивлением во всем мире.
У меня есть пять внуков младше четырех лет. К тому времени, когда они достигнут пенсионного возраста и получат официальное право ворчать, пройдет уже семьдесят или восемьдесят лет. Будем надеяться! Насколько сильно тогда их будет злить наше сегодняшнее поведение?
