Ключевыми словами во время предстоящей на будущей неделе встречи между президентом Обамой и его китайским коллегой Ху Цзиньтао (Hu Jintao) будут "сбалансированные" и "устойчивые", когда речь зайдет об экономических отношениях США и КНР. Высокопоставленные руководители из американской администрации уже начали закладывать фундамент. 6 ноября заместитель госсекретаря Джеймс Файнберг (James Feinberg) заявил на встрече в Вашингтоне, что Азия "нуждается в сбалансированном развитии", отметив при этом, что "региону очень нужна … динамичная и открытая система торговли". В тот же день высокопоставленный чиновник из Совета национальной безопасности Джеффри Бейдер (Jeffrey Bader) заявил, выступая в Институте Брукингса, что до нынешнего экономического кризиса "азиатские страны, особенно Китай, экспортировали в США огромное количество товаров. Это нежизнеспособная модель, и мы должны совершенно откровенно заявить об этом китайскому правительству".
Такого рода заявления являются отражением обеспокоенности по поводу мощного активного торгового баланса Китая, который отчасти создается за счет искусственного занижения стоимости юаня. Представители администрации дают понять, что президент Обама потребует от Китая переоценить в сторону повышения его дешевую национальную валюту, которую Пол Кругман (Paul Krugman) из New York Times называет "возрастающей угрозой остальной мировой экономике".
Но на самом деле, при подготовке к встрече с председателем КНР Ху Цзиньтао Обаме следовало бы взять пример с Рональда Рейгана, когда тот проводил исторические переговоры с Михаилом Горбачевым в Рейкъявике 23 года тому назад. Ему надо проигнорировать расхожую мудрость и мнение многих своих советников.
Когда президенты проводят свои встречи на высшем уровне, они всегда испытывают давление и сталкиваются с требованием "давать результат". Результатом в Рейкъявике должно было стать существенное сокращение вооружений, но Рейган вышел из игры, узнав, что за такое сокращение придется заплатить отказом от противоракетной обороны. Со временем Рейган был вознагражден за свое терпение, добившись значительного сокращения вооружений и не отказавшись при этом от ПРО.
Для Обамы результатом является "балансовый итог" в виде переоценки юаня. Но прежде чем подписываться под такой целью, президенту следует тщательно прочитать то, что написано мелким шрифтом.
Чтобы отвергнуть расхожую мудрость в отношении китайской валюты, для начала надо отказаться от общепринятой точки зрения по поводу экономического роста Китая, который, похоже, начал восстанавливать его темпы после падения почти до нулевой отметки в конце 2008 года. Пекин сообщил, что в период с июля по сентябрь темпы экономического роста составили 8,9 процента. Но цифры эти искусственно завышены, являясь результатом огромных расходов государства. В пропорциональном соотношении Пекин на меры финансовой поддержки и стимулирования потратил в три раза больше средств, чем США с их 757 миллиардами долларов. Как сообщает Bloomberg News, Всемирный банк прогнозирует, что рост китайской экономики в этом году более чем на 80 процентов будет обеспечиваться за счет государственной поддержки. Как точно подметил Гордон Чанг (Gordon Chang) в журнале Forbes, цифры роста за третий квартал являются "приятным рекордным результатом" действий правительства. А Майкл Петтис (Michael Pettis) из Пекинского университета заявил агентству Bloomberg, что это - "рост на стероидах". Вот что говорит Петтис: "Проблема сейчас состоит в том, как прекратить закачку таких огромных денег в систему, избежав при этом резкого снижения роста".
И вот в эти-то мутные воды вот-вот забредет администрация Обамы, своими требованиями о ревальвации китайской валюты добивающаяся более благоприятных условий для торговли американской продукцией. Но больше всех в выигрыше от активного торгового сальдо Китая американский потребитель, который не видит ничего зазорного в том, чтобы покупать товары по низким ценам. Однако администрация смотрит на это дело иначе. Бейдер из Совета национальной безопасности предупреждает, что Китаю не следует бороться за "процветание за счет расточительности американского потребителя".
Как говорит руководитель Morgan Stanley Asia Стивен Роуч (Stephen Roach), заявления о том, что в торговом дефиците США виноват Китай со своим заниженным курсом валюты, это "отвлекающий манёвр". Ревальвация юаня не приведет к сокращению дефицита торгового баланса США; потребитель просто найдет нужный ему товар у другого, менее эффективного производителя, который выиграет в результате замедления темпов экономического роста Китая.
Однако в более широком плане глобальный экономический подъём весьма неустойчив и хрупок. Многие аналитики говорят, что восстановление будет волнообразным, и прежде чем мир вернется к устойчивому росту, будет еще один спад. Мир находит повод для оптимизма, глядя на высокие показатели роста Китая за третий квартал. Однако мало кто осознает (здесь мы оставим в стороне вопрос о государственных ассигнованиях), что китайская экономика в обозримой перспективе не в состоянии будет обеспечивать такие темпы роста иными способами, кроме увеличения экспорта. На сегодня показатели по экспорту уже не те, что были раньше. Находясь на пике накануне нынешнего кризиса, экспорт обеспечивал 40 процентов китайского ВВП. В первом квартале 2009 года объем экспорта упал почти на 22 процента в годовом исчислении. Ревальвация юаня ускорит сокращение экспорта, окажет сдерживающее влияние на рост и наверняка приведет к усилению и без того серьезной безработицы и нестабильности в Китае.
А что касается более отдаленной перспективы, то Китай сталкивается с настоящей головоломкой. Страны по мере развития уходят в сторону от дешевого экспорта. Почти 25 процентов китайского экспорта составляют текстильные изделия и неблагородные металлы. Для сравнения: в японском экспорте доля таких товаров равна 10 процентам, а в южнокорейском - 15-ти. Особая проблема Китая это огромная численность населения, на которую накладывается его бедность. Номинально размер ВВП на душу населения составляет всего 3300 долларов (это в 15 раз меньше, чем в США); а в нищей сельской местности этот показатель, конечно же, намного ниже. Такой разрыв между городом и деревней будет лишь усиливаться, поскольку руководство страны пытается увести экономику от дешевого экспорта, увеличить потребление внутри страны и наладить промышленное производство с добавленной стоимостью. Существующее неравенство будет приводить к мощной миграции населения внутри страны, создавая большую нагрузку на слабую инфраструктуру Китая, на окружающую среду и на социальные службы, плохо подготовленные к решению таких проблем.
Сокращение экспорта в период глобальной рецессии уже начинает создавать негативные последствия. С момента экономического пика в 2007 году количество трудоспособного населения в городах сократилось примерно на 50 миллионов человек. Поскольку экспорт и иностранные инвестиции уменьшаются, десятки миллионов тружеников из сельской местности, которые работали в городах, возвращаются к себе домой. Из-за этого усиливается нагрузка на сельские районы, где безработица и без того очень велика, а доходы крайне низкие. Внутренние миграционные процессы, в которых участвует население, по численности не уступающее всей Южной Корее, это собственно китайская версия дисбаланса и неустойчивости. И это совсем не то, чем озабочены США и остальной мир.
Принимающее Обаму китайское руководство понимает, что стране надо отвыкать от дешевого экспорта как от источника экономического роста, если она хочет двигаться в сторону модернизации. И речь здесь должна идти не о курсе валюты, а о долговременных структурных изменениях в китайской экономике. В настоящее время Китай попал в сложный экономический водоворот. В качестве противовеса сокращению экспорта Китаю надо будет радикально увеличить внутреннее потребление. Но так как доходы на душу населения очень низки, насколько китайские семьи смогут реально увеличить свои расходы? Потребность в наращивании внутреннего потребления также входит в противоречие с довольно высоким показателем нормы сбережений в Китае. Это продукт той культуры и того общества, в котором люди должны рассчитывать сами на себя и на свои семьи, поскольку система государственного социального обеспечения крайне слаба, а тех социальных услуг, которые существуют в более развитых странах, в Китае нет. Наибольшая угроза для власти состоит в том, что существенный рост внутреннего потребления можно обеспечить только за счет значительного расширения экономической, региональной и рыночной либерализации. А это для китайских лидеров настоящая чума, потому что - давайте не будем забывать - они все еще коммунисты.
Сегодня, когда бюджетный дефицит США достигает заоблачных высот, программы социальной защиты подрывают будущую производительность и эффективность из-за повышения налоговых ставок, а структурная безработица упорно держится на отметке 10 с лишним процентов, американскому президенту, наверное, не стоит читать Китаю лекции о его экономике. Китайская экономика сегодня далеко не тот "локомотив роста", каким ее считают многие. На самом деле, это весьма шаткая конструкция, которая не в состоянии выдерживать давление ни изнутри, ни снаружи. Мы по-прежнему находимся на том этапе экономического цикла, когда самый важный принцип - это "не навреди". Требования к Китаю о ревальвации валюты и угрозы усиления торгового протекционизма, на самом деле, могут очень сильно навредить. Нам остается надеяться, что президент Обама последует примеру Рейгана, проигнорирует расхожую мудрость и - подобно Рейгану - пожнет в итоге плоды своего терпения, не поддавшись на иллюзорное искушение быстро все уладить.
Тереза Шахин - руководитель консалтинговой фирмы U.S. Asia International, которая занимается бизнесом в Азии.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ключевыми словами во время предстоящей на будущей неделе встречи между президентом Обамой и его китайским коллегой Ху Цзиньтао будут "сбалансированные" и "устойчивые", когда речь зайдет об экономических отношениях США и КНР.
