В Министерстве обороны не очень-то обрадовались, когда газета Stars and Stripes написала о секретной программе Пентагона по проверке журналистов, пишущих о войне. Похоже, что компании Rendon Group – этому тираннозавру пиар-подрядчиков, работающих на армию – платили за то, чтобы те не допускали в Афганистан и Ирак репортеров, не соответствующих идеалам командования в том, что касается возможности ими манипулировать.
Вооруженные силы и Rendon выступили с громогласными отрицаниями по этому поводу, несмотря на то, что вслед за статьей в Stars and Stripes появились доказательства двух случаев, когда заявки на работу журналистов в горячих точках были задержаны именно по этой причине, а некоторые репортеры сообщили о том, что к ним в руки попали подготовленные компанией Rendon досье на них самих.
Наблюдение за разоблачениями этой практики схоже с обнаружением малюсенького дефекта в виртуальном мире «Матрицы», позволяющего заглянуть под покров и увидеть настоящую реальность. То, что лежит под покровом, это мощный мотор, двигающий вперед нашу военную машину. Эта матрица является конструкцией военного подразделения «стратегических коммуникаций». Под эту рубрику подпадает все – от связей с общественностью до народной дипломатии и информационных операций. «Информационные операции» в свою очередь включают в себя разведку на поле боя, некоторые формы электронной войны, операции психологической войны, военную дезинформацию и все остальное, что позволяет продавать, управлять и манипулировать посланиями, которые вооруженные силы предпочитают транслировать на публику. Этот огромный комплекс столь же дорогостоящ, сколь и сложен. Но, что более важно, как заявляет писатель и военный корреспондент Роберт Янг Пелтон (Robert Young Pelton), «он не работает».
Вся эта пиар-машина не сработала ни в Ираке, ни в Афганистане, ни где-либо еще в мусульманском мире, потому что местные жители уже давно выработали иммунитет против попыток американских военных завоевать их сердца. «Если они видят, как от действий солдат гибнут тысячи людей, то они отреагируют на это, а не на строительство школы», - говорит Пелтон. В этом-то и проблема с попытками проводить народную дипломатию под прицелом ружья.
Критики утверждают, что подразделение стратегических коммуникаций неудачно еще и потому, что по сути своей оно предназначено для нас – его задача состоит в производстве правильных новостей там (на фронте), чтобы получить поддержку военного предприятия здесь (в США). Когда на первый план выходят интересы самообеспечения, военные проектировщики теряют из виду то, что на самом деле думают иракцы и афганцы. Они никогда не смогут завоевать их доверие, являющееся ключевым столпом любой противоповстанческой миссии.
«Стратегические коммуникации – это не только «формирование информации» и ненужная внутренняя текучка, это процесс, призванный постоянно находить оправдание участию Министерства обороны в этой войне», - утверждает Пелтон, написавший книгу «Лицензия на убийство: наемники в войне с террором» (Licensed to Kill: Hired Guns in the War on Terror). Он работал по обе стороны – и как внедренный в армию независимый журналист и как частный консультант Международных сил содействия безопасности (ISAF).
«Это превратилось в свою собственную индустрию, - добавляет Пелтон. – Это уже перешло границу от противодействия пропаганде и предоставления доступа [к войскам] до формирования пропаганды и введения людей в заблуждение». Несмотря на законы, направленные против пропаганды, и разделение ответственности, за рубежом и внутри страны транслируются одни и те же послания.
Сама по себе попытка понять размах подразделения стратегических коммуникаций в том виде, до которого оно выросло за последние десять лет, это очень непростая задача. Согласно расследованию агентства Associated Press, за пять лет вооруженные силы увеличили свои расходы на «завоевание умов и сердец дома и за рубежом» на 63 процента. В одном лишь 2009 году эти расходы составят 4,7 миллиарда долларов. В эту сумму входит реклама службы в армии и расходы на вербовку общей стоимостью в 1,6 миллиарда долларов, а также 547 миллионов долларов на связи с общественностью.
Эта деятельность внутри страны дает работу 27 тысячам человек. Вспомните о блестящих медийных кампаниях и провокационных видеоиграх, созданных, чтобы заманить потенциальных вояк на вербовочные пункты. Есть еще и стероидная «военная порнография», выходящая на телеканале Пентагона (Pentagon Channel) и его суррогатах в других нишах медиарынка, таких как Военный телеканал и Исторический телеканал (Military Channel, History Channel). Во времена администрации Буша, объем заранее подготовленных видеосюжетов, пресс-релизов и радиоинтервью, рассылаемых Министерством обороны на новостные телеканалы, вырос на 50 процентов. Эти пресс-подборки часто публиковались и транслировались по телевидению и радио под маркой оригинальных репортажей, безо всякого упоминания Пентагона.
«У нас такой огромный аппарат, продающий нам вооруженные силы, что становится все сложнее спрашивать, не слишком ли много денег на это тратится», - рассказал Associated Press Шелдон Рэмптон (Sheldon Rampton), директор по исследованиям Центра для СМИ и демократии (Center for Media and Democracy).
Тем временем, за рубежом подразделение стратегических коммуникаций плетет растянутую сеть, занимающуюся связями с общественностью и информационными операциями. По словам Мэтта Армстронга (Matt Armstrong), популярного блоггера этого подразделения и консультанта, работающего в Вашингтоне, операции психологической войны обычно проводятся, чтобы изменить поведение ключевой аудитории или врага. Примерно 60 процентов всех операций проводятся «официально», говорит он, в то время как 40 процентов попадают в «серую» или «черную» категорию, что означает, что это тактические и тайные действия, о которых мы узнаем лишь сильно позже, если вообще когда-нибудь слышим о них.
Некоторый информационные операции могут быть глупыми и контпродуктивными, как, например, в тот раз, когда компании Lincoln Group заплатили до 100 миллионов долларов, чтобы разместить в иракских газетах подделанные проамериканские репортажи с «хорошими новостями». Среди этих операций могут быть такие, как разбрасывание листовок с посланиями от армии, производство европеизированной рекламы стоимостью в миллионы долларов, глушение мобильных переговоров или телевещания врагов.
Источники говорят, что информационные операции могут быть и более сомнительными и включать в себя распространение слухов по деревням, чтобы выманить из укрытия врагов, или найм частных «медийных» консультантов для сбора «атмосферики» (материальных и человеческих разведданных), которые затем используются вооруженными силами в качестве тактической информации.
Чиновник Пентагона, занимающийся информационными операциями, согласившийся встретиться с журналом The American Conservative на условиях анонимности, настаивает, что вооруженные силы не занимаются преднамеренной дезинформацией гражданского населения. «Мы не занимаемся этими «теневыми операциями», - сказал он, добавив, что если это и происходит, то в этом замешаны другие агентства.
Большая часть бюджета подразделения стратегических коммуникаций засекречена, что вызывает много подозрений. Пелтон называет подразделение «огромным фондом взяток», что приводит к «гигантским тратам времени и денег» в военно-промышленном комплексе. С приходом новой администрации мало что изменилось. «Куда уходят деньги? Несмотря на то, что я эксперт в этой области, я не знаю», - говорит он.
Годами члены Конгресса задавали схожие вопросы. В 2008 году сенатор Джеймс Уэбб (James Webb), демократ из Вирджинии, призвал Пентагон разорвать 300-миллионый подряд, в свое время полученный компанией Lincoln Group и другими частными фирмами. Их задачей была работа со СМИ в Ираке. Сенатор потребовал внимательного рассмотрения этих программ и осудил впечатляющий рост подобных контрактов при президенте Буше. «Для Министерства обороны нецелесообразно тратить сотни миллионов долларов на пропаганду среди иракцев», - написал Уэбб.
В 2005 году конгрессмен Уолтер Джонс (Walter Jones), республиканец из Северной Каролины, захотел узнать, не ведут ли вооруженные силы пропаганду среди американцев, что является нарушением ограничений, описанных в Законе Смита-Мундта 1948 года (закон, в котором описывается, как именно правительство Соединенных Штатов может заниматься народной дипломатией – прим. перев.) и его последующих поправках 1972 и 1985 годов. Данный закон и его поправки ограничивают правительственную пропаганду на территории США. Джонс был обеспокоен сообщениями о том, что администрация Буша наняла компанию Rendon, чтобы помочь ей убедить американцев в необходимости вторжения в Ирак. Запросы конгрессмена привели к тому, что главный инспектор Министерства обороны выпустил отчет, посвященный правительственным контрактам группы Rendon с 2000 по 2005 год. За этот период компания получила за свою работу ошеломительные 95,8 миллионов долларов. В конце концов, инспектора «не нашли доказательств того, что Министерство обороны наняло Rendon, чтобы специально создать условия, призванные убедить американский народ и Конгресс в том, что Ирак является неминуемой угрозой» или что деятельность Rendon нарушала «правила или юридические требования Министерства обороны». В отчете содержалась информация о том, что одна компания получила поразительное число военных контрактов – всего 46 – на работу, включающую в себя все: от консалтинга и аналитики зарубежных СМИ до «создания вебсайтов» и «программ распространения идей». В отчете не было прямых упоминаний «пропагандистской войны», которая ассоциируется с создателем компании, Джоном Рендоном (John Rendon), и о которой было подробно написано в получившей многочисленные призы статье Джеймса Бэмфорда (James Bamford) «Человек, продавший войну» (The Man Who Sold the War). Статья была опубликована в журнале Rolling Stone в 2005 году. (Когда мы связались с компанией Rendon, представитель фирмы устроил жесткую и непрошенную отповедь статье Бэмфорда, заявив, что отчет генерального инспектора оправдал Рэндона.)
Однако результаты работы генерального инспектора не впечатлили Джонса, и он по-прежнему считает, что компания Rendon не была оправдана. «Всегда было очень сложно докопаться до сути», - заявил он по поводу расследования, которое было осложнено отказом военных и гражданских лиц участвовать в нем.
Так что, похоже, что закон Смита-Мундта, наконец, оказался лицом к лицу с настоящим испытанием: спутники, Интернет и мировые СМИ дают доступ к зарубежной информации, включая пропаганду, в режиме реального времени. То, что внушалось иракцам, впитывалось и американской аудиторией, что заставило критиков, подобных Джонсу, заявить, что частные компании вроде Rendon использовали деньги американских налогоплательщиков, чтобы устроить шумную рекламу и завоевать поддержку ненужной войны внутри страны.
Вскоре после атак 11 сентября министр обороны Дональд Рамсфельд (Donald Rumsfeld) попытался создать «Офис стратегического влияния» - нечто вроде штаб-квартиры пропагандистов – чтобы «влиять на умы и сердца» в пользу новой Глобальной войны с террором. Несмотря на уверения замминистра обороны Дугласа Фейта (Douglas Feith) о том, что Министерство обороны «просто не занимается тайными операциями», этот план вызвал недолгую, но эффективную волну возмущения, и операция была прикрыта. Спустя год, обиженный Рамсфельд пообещал, что его идеи никуда не денутся. «А потом случился Офис стратегического влияния, - рассказал он аудитории в ноябре 2002. – И, о Господи, боже ты мой, как это ужасно, все возмутились, и можно было подумать, что небо упадет на нас. Так что на следующий день я пошел к ним и сказал: хорошо, если вы хотите убить эту идею, отлично, я отдам вам труп. Вот вам ее название. Вы можете забрать себе название, но я буду делать все, что нужно делать, и именно так я и поступил. То, что должен был делать тот офис, делается и сейчас… не этим офисом, но другими способами».
Когда в апреле 2008 года автор газеты New York Times Дэвид Барстоу (David Barstow) разоблачил программу Пентагона по внедрению так называемых «независимых» военных аналитиков в американские СМИ, стало понятно, что похвальба Рамсфельда не была пустыми словами. Но в отличие от предполагаемой аудитории, на которую должен был работать Офис стратегического влияния Рамсфельда, программа, о которой написал Барстоу, явным образом была предназначена для влияния на американский народ. Более того, эта программа была полна обманов, как и пропаганда, распространяемая за рубежом.
По информации Барстоу, получившего за свое расследование Пулитцеровскую премию, Пентагон подготовил клику военных офицеров в отставке, объединенных одинаковыми идеологическими привязанностями, фальшивым авторитетом и сообразительностью, необходимой для работы в СМИ. Задача этой группы состояла в том, чтобы убеждать американцев в необходимости войны, изображая по телевизору объективных военных аналитиков. Оказалось, что на самом деле они лишь повторяли тезисы Пентагона и помогали изображать войну так, как того хотели вооруженные силы. В обмен эти офицеры в отставке, имеющие теплые места в советах директоров различных подрядчиков ВПК, получали доступ к высокопоставленным чиновникам Пентагона – и даже тем, кто находился еще выше.
«Учетные записи и интервью показывают, как администрация Буша использовала свой контроль над доступом и информацией, чтобы превратить аналитиков в этакого троянского коня внутри СМИ – в инструмент, призванный сформировать информационную картину дня по терроризму изнутри крупнейших теле- и радиосетей», - писал Барстоу. Аналитики представляли «более 150 подрядчиков ВПК, в которых они были либо лоббистами, либо топ-менеджерами, либо членами совета директоров или консультантами… и все они стремились заполучить сотни миллиардов долларов в военных контрактах». Это стало звездным часом подразделения стратегических коммуникаций: три влиятельных группы – политики, вооруженные силы и ВПК, чье выживание зависело от Длинной войны, - работали в связке с уступчивыми корпоративными СМИ, чтобы дезинформировать американскую общественность.
Люди, работающие в подразделении стратегических коммуникаций сегодня, признают, что первоначальные усилия администрации Буша по ведению этого новой «глобального войны мнений» были неуклюжими, дорогостоящими и часто полностью сводили миссию на нет. Кроме того, вооруженные силы были, похоже, совершенно не готовы реагировать на серьезные споры, вызванные их собственными действиями, как, например, произошло в 2004 году со скандалом в тюрьме Абу-Грейб.
Все это можно определить как «накопленный опыт», говорит Армстронг, входящий в разрастающееся движение стратегов и советников подразделения стратегических коммуникаций, утверждающих, что следующее поколение – сформированное менталитетом противоповстанческой деятельности и новой администрацией – умнее, более профессионально и полагается на правду, а не на дорогостоящие ухищрения.
«Они начинают понимать. Они видят, что не должны создавать у людей ощущение, что их обманывают. Им нельзя врать. Но нельзя ждать, пока кто-то придет к тебе с вопросами. Нужно брать инициативу в свои руки», - говорит он.
Армстронг не задается душеспасительными вопросами о том, успешно ли подразделение стратегических коммуникаций и должно ли оно использоваться. Перед ним стоит задача улучшить работу подразделения, воспользовавшись возможностями новых медиа, таких как блоги и YouTube, вкладываясь в местные СМИ, а не управляя ими, и «взаимодействуя с информацией» вместо того, чтобы пытаться ее контролировать. Но его отношение к ограничению размаха стратегических коммуникаций противоречиво. Армстронг даже предлагает отменить «старомодный и непонятый» закон Смита-Мундта, про который он говорит, что закон «ограничивает… правительство… в проведении эффективных пиар-кампаний в глобальной сфере СМИ». Армстронг добавляет, что закон «слишком часто использовался, чтобы эффективно заглушить правительство в его попытках нейтрализовать вражескую пропаганду».
«Рассматривайте подразделение стратегических коммуникаций с точки зрения противоповстанческой деятельности, - говорит Майкл Доран (Michael Doran), заместитель министра обороны по народной дипломатии в администрации Буша. – Информация лежит в самом сердце этой войны. Мне кажется, что в Конгрессе по-прежнему существует недопонимание по этому поводу. Там много хороших намерений, но много и неверной информации. Если вы хотите лучше контролировать это, то можете это сделать».
И Армстронг, и Доран утверждают, что Министерство обороны было вынуждено взвалить на себя народную дипломатию, потому что Госдепартамент оказался не способен заняться этим. И в самом деле, по информации эксперта по национальной безопасности Лоуренса Корба (Lawrence Korb), расходы на оборону превышают затраты на международные отношения в 17 раз. Поэтому, хотя вооруженные силы и говорят, что не хотят нести эту ношу, народная дипломатия в своих многочисленных проявлениях станет постоянной составляющей деятельности вооруженных сил внутри растущего подразделения стратегических коммуникаций. «У нас введены некоторые формальные процессы, и мы начинаем укреплять их», - рассказал The American Conservative один из сотрудников Пентагона, занимающийся информационными операциями.
Это не всем нравится. Комитеты Конгресса по вооруженным силам и ассигнованиям пытаются разобраться в расплывчатом бюджете подразделения стратегических коммуникаций на 2010 бюджетный год. В этом бюджете есть, например, статья «информационные операции», стоимостью в сногсшибательные 626 миллионов долларов.
«На что идут эти деньги? Каким образом это поддерживает нашу миссию? Все это не очень утешительно, - говорит один из сотрудников комитета Конгресса. – В прошлом никто не задавал по этому поводу никаких вопросов, эти расходы просто получали одобрение».
Можно сказать, что Матрица работает – если предположить, что ее задача состоит в том, чтобы убедить американскую публику и, в особенности, элиты в Вашингтоне, контролирующие правительственный кошелек, продолжать поддержку действующих военных стратегий. Опросы общественного мнения показывают, что американцы по-прежнему поддерживают войну с террором и растущий бюджет Министерства обороны. Белый дом собирается отправить в Афганистан новые войска. Миллиарды долларов, потраченные подразделением стратегических коммуникаций, явно чего-то стоят – и даже если с их помощью не удается завоевать умы и сердца миллионов афганцев и иракцев, они обеспечивают решимость американских граждан – и вполне возможно, что именно в этом и состоял план.
Эта статья опубликована в январском номере журнала The American Conservative
