Старые союзники США страхуют свои стратегические риски

Внешнеполитические умники из Вашингтона в последнее время заняты размышлениями о том, не бросят ли вызов непревзойденному геостратегическому статусу США такие быстро развивающиеся страны как Китай и Индия, а также такие агрессивные и враждебно настроенные региональные державы как Россия и Иран. Общепринятая точка зрения у этих ученых мужей и экспертов такова: система международных отношений выходит за рамки американского однополярного мира, сложившегося после "холодной войны", и постепенно начинает складываться новая, многополярная структура, в которой Соединенным Штатам придется смириться с усиливающейся экономической и военной конкуренцией со стороны  быстро развивающихся и агрессивных держав. Но в соответствии со все той же общепринятой точкой зрения, никаких значительных изменений в глобальном балансе сил не произойдет до тех пор, пока  у этих держав, в частности, у Китая, не появится сила воли, а также возможности для расшатывания гегемонии США.

В конце концов, сегодня расходы Соединенных Штатов на оборону составляют едва ли не половину общемировых, и даже коалиция крупных держав не в состоянии противостоять американскому военному господству. В то же время, хотя финансовый кризис и подорвал экономическую мощь США, Америка по-прежнему обладает самой мощной и самой передовой экономикой в мире.

С этой точки зрения, те аналитики, что предупреждают о глобальном американском спаде (их еще называют "упадниками"), подвергаются критике за раздувание страхов. Эти страхи называют "идеей фикс", поскольку, согласно представлениям упадников, после окончания "холодной войны" американская военно-экономическая мощь постепенно разрушается, и сейчас этот спад достигает самого низкого уровня в связи с иракской войной и финансовым крахом на Уолл-стрит. По мнению "анти-упадников", хотя с 50-х годов другие страны и начали обгонять Америку по темпам экономического роста, слухи об упадке и крахе Соединенных Штатов всегда были сильно преувеличены. В ближайшее время ничего подобного не произойдет. Да и в любом случае, спад в США не является  чем-то неизбежным.

Да, действительно, упадники в прошлом слишком часто поднимали ложную тревогу, подобно тому мальчику крича: "Волк, волк!" Но вспомните, в той истории волк в итоге появился. Не исключено, что эти надоедливые упадники и занудные ипохондрики рано или поздно окажутся правы, как человек, лежащий под могильным камнем в Ки-Уэст во Флориде. На том камне начертана такая надпись: "Я же вам говорил, что болен!"

Но хотя Соединенные Штаты и не рухнут с громким треском подобно Советскому Союзу, процесс постепенного угасания американской мощи все же налицо. Появилась концепция, гласящая о том, что на смену американской монополии в международных делах приходит олигополия великих держав. Соединенные Штаты больше не будут Номером Один, а превратятся в первого среди равных и останутся на этих ролях какое-то время. На самом деле, этот процесс уже идет, и среди стран, ощущающих, что Америка начинает терять свою магическую силу, уже оказались два стойких американских союзника - Япония и Турция. Их лидеры пытаются приспособить свою политику к реалиям меняющегося баланса сил. Они страхуют свои стратегические риски и диверсифицируют свой глобальный портфель, реагируя на закат концепции "Пакс Американа".

В Японии поражение на выборах Либерально-демократической партии (ЛДП), которая правила страной более четырех десятилетий, и убедительная победа Демократической партии Японии (ДПЯ) во главе с Юкио Хатоямой (Yukio Hatoyama) положили начало мирной революции в политике этой страны, а также трансформации взаимоотношений между Токио и Вашингтоном и изменениям в их полувековом альянсе в сфере безопасности, созданном с началом "холодной войны".

В определенном смысле, господство ЛДП и соглашение с США в области безопасности считались неотъемлемой частью того анахроничного порядка, что сложился после Второй мировой войны. В рамках этого порядка политическую и экономическую систему Японии контролировал нерушимый треугольник, состоящий из ЛДП, бюрократии и большого бизнеса, а ее внешняя политика основывалась на союзе с Вашингтоном. В соответствии с правилами этого союза японцы должны были подчиняться стратегическому диктату США в обмен на американский ядерный зонтик.

Несмотря на распад Советского Союза, американо-японский альянс, подобно тому зайчику-энерджайзеру все продолжал и продолжал двигаться. Стороны сосредоточили свое внимание на новых общих угрозах, таких как Китай и Северная Корея. Новый статус-кво помог Вашингтону сохранить свою гегемонию в северо-восточной Азии, а Японии он позволил и дальше бесплатно пользоваться американской военной защитой от усиливающейся военной мощи Китая и от ядерного оружия Северной Кореи.

Однако экономический и военный рост Китая в момент, когда Соединенные Штаты переключили свое внимание с восточной Азии, а также американские военные просчеты на Ближнем Востоке и финансовый кризис с подачи США вызвали в Японии дебаты о том, не пора ли забыть о традиционной зависимости страны от Вашингтона, заменив ее стратегией, в большей мере ориентированной на Азию? В рамках этой стратегии можно было бы уделить больше внимания отношениям с Китаем и другими азиатскими государствами и заложить основу для регионального объединения по типу Евросоюза (в которое Соединенные Штаты могут и не войти в качестве  члена). Похоже, что Хатояма и часть его советников разделяет такие взгляды, поскольку они решили приостановить реализацию ранее достигнутого соглашения о передислокации американской базы морской пехоты на острове Окинава. Это решение вызвало гневную реакцию со стороны  Пентагона и создало ощущение, что особым взаимоотношениям между Вашингтоном и Токио приходит конец.

Турция, подобно Японии, была ведущим стратегическим союзником США в годы "холодной войны". Турция не только являлась важным членом НАТО, но и помогала американцам сдерживать угрозу со стороны  Советского Союза и его союзников на Ближнем Востоке, поддерживая тесные военные связи с Израилем. Как и в случае американо-японских отношений, Анкара и Вашингтон были заинтересованы в поддержании такого альянса и после окончания "холодной войны". Американцы обещали помогать Турции в ее попытках вступления в Европейский Союз, а Турция, в свою очередь, выражала готовность сотрудничать с Соединенными Штатами в сдерживании Ирана и прочих сил радикального ислама на Ближнем Востоке.

Но в Турции произошли драматические политические перемены. Усилилось влияние политического исламистского движения, что поставило под угрозу традиционную светскую и прозападную ориентацию страны. В частности, это произошло в связи с победой на выборах 2002 года Партии справедливости и развития (ПСР), которая привержена исламистской идеологии. Это усилило сомнения в жизнеспособности американо-турецкого альянса, а неспособность Вашингтона добиться включения Турции в ряды ЕС сыграла на руку тем туркам, которые ставят под сомнение целесообразность связей своей страны с Западом.

Но поистине поворотным моментом во взаимоотношениях между двумя странами стало решение Турции не поддерживать американское вторжение в Ирак в 2003 году и запрет на использование турецкой территории для транзита американских войск. Правительство ПСР во главе с премьер-министром Реджепом Эрдоганом заявляет, что свержение Саддама Хусейна в Ираке и американские попытки "переделать" Ближний Восток противоречат интересам Турции и ведут к новым военным конфликтам в Персидском заливе и в Леванте (такие прогнозы оказались точны).

На самом деле, крах гегемонистского проекта США на Ближнем Востоке и усиление Ирана в качестве  новой региональной державы создало для Турции целый ряд стимулов, чтобы заполнить образовавшийся стратегический вакуум за счет укрепления политических и экономических связей с Саудовской Аравией, Сирией, Ираком, другими арабскими странами, Ираном (Эрдоган выступает в защиту иранской ядерной программы) и даже со старыми врагами, такими как армяне и курды, одновременно дистанцируясь от Израиля. В определенной мере Турция, подобно Японии, находится в процессе смены своих ориентиров во взаимоотношениях с Соединенными Штатами, пытаясь утвердиться в звании региональной державы.

Но новое направление внешней политики, по которому следуют Турция и Япония, не является  указанием на то, что эти страны реализуют какие-то антиамериканские планы или вступают в цивилизационную конфронтацию с блоком под предводительством США. Турция не собирается присоединяться к Ирану, к антиамериканским государствам и группировкам, дабы выдавить Соединенные Штаты с Ближнего Востока. Нет, она просто реагирует на ослабление американской мощи, создавая новые партнерства, способствующие стабилизации обстановки в регионе. Турция помогает другим суннитским государствам в создании противовеса растущей мощи шиитского Ирана; она пытается играть роль мирного посредника (между Сирией и Израилем, например); она препятствует дезинтеграции Ирака, укрепляя связи с курдами; она способствует развитию торговли и росту инвестиций.

Точно так же, и в Японии не существует никакой поддержки идее создания региональной системы, в которой бы доминировал Китай. Япония не собирается выдавливать Америку из восточной Азии. Подобно Турции, Япония просто не хочет складывать все свои стратегические и экономические яйца в одну американскую корзину, в которой так много дыр. Она не хочет, чтобы ее называли американской ставленницей, зациклившейся на сдерживании Китая. Она заинтересована в получении выгод и преимуществ от торговли и инвестиций, связанных с экономическим подъемом Китая и интеграцией всего региона.

Поэтому Вашингтон должен приветствовать шаги в направлении стратегической корректировки, которые предпринимают его союзники. Ему следует воздерживаться от любых попыток возврата этих государств к старым отношениям подобострастного подчинения Соединенным Штатам. У США нет сил, чтобы навязывать такие позиции своим союзникам. А если они будут продолжать упорствовать, то их партнеры могут превратиться из союзников в противников.