В воскресенье 28 декабря 2009 года, в день своего рождения Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) мог быть довольным. За неделю до этого теперь уже 48-летний министр завершил череду своих визитов при вступлении в должность поездкой в Рим. Атмосфера была дружественной и скорее обыденной, как это было и во время всех остальных его визитов. Нового Вестервелле теперь непривычным образом характеризуют как человека предусмотрительного и осторожного. Вместе с тем, отмечается также, что он получает удовольствие от своей работы. Серьезных срывов пока не было, и министр успешно проходит подготовку по курсу дипломатической сдержанности. Тем самым он рассеивает определенные опасения относительно того, что он якобы ничего не может делать тихо, piano, и до последнего времени мог жить только с уровнем громкости фортиссимо.
Главе партии СвДП (FPD), в отличие от члена партии «зеленых» Йошки Фишера (Joschka Fischer), не надо преодолевать чувство культурной чуждости во внешнеполитическом ведомстве. Ему также не надо бороться с мнением о том, что он является не полноценным политиком, а просто чиновником, как это было с его предшественником на этом посту Франком-Вальтером Штайнмайером (Frank-Walter Steinmeier) из партии СДПГ. Ошибок в парламентской работе «новому» пока удалось избежать. Он пытается поддерживать хорошие отношения с депутатами из комитета по внешней политике (бундестага), особенно с теми, кто представляет оппозицию. А в своем министерстве он показал, что он хочет сохранить традиции, что деловые качества в спорных случаях перевешивают партийную принадлежность. Об этом свидетельствует, к примеру, и тот факт, что он пригласил на должность директора политического департамента опытного дипломата Эмили Хабер (Emilie Haber). Она близка к партии ХДС (CDU), и это первая женщина, возглавившая командный пункт внешнеполитического ведомства.
Вестервелле нужна какая-то область, где он мог бы себя проявить
Вестервелле, как и его предшественнику, повезло в том смысле, что германская внешняя политика проводится общепартийной коалицией – за исключением Левой партии. Но он разделяет с предыдущими министрами иностранных дел и определенные проблемы, связанные с возможностью устанавливать акценты во взаимодействии с ведомством федерального канцлера. Значение той роли, которую играет министр иностранных дел, постоянно снижается из-за того, что глава правительства принимает участие в большом количестве саммитов. Вестервелле нужна какая-то область, где бы он смог себя проявить. Для этого по совету своего признанного кумира Ганса-Дитриха Геншера (Hans-Dietrich Genscher) он выбрал восточную политику. «Делать больше в восточном направлении» - так звучит теперь девиз, которые сформулировал Геншер и с которым Вестервелле выступал еще до выборов в бундестаг. Именно поэтому он в ранге министра иностранных дел демонстративно направился в Польшу. Он считает, что в отношениях двух соседей многое надо теперь наверстывать. Не столь сильны и связи между политиками обеих стран.
Германия должна стать для Польши в Европейском союзе(ЕС) и НАТО своего рода гарантом, несмотря на тяжелое наследие прошлого, и, возможно, как раз благодаря ему. Поэтому Вестервелле пытается оживить созданный в 1991 году в эпоху Геншера «Веймарский треугольник» (Weimer Dreieck) – консультационные встречи между представителями Франции, Германии и Польши, которые полностью прекратились три года назад. Уже существует договоренность о встрече с польским и французским министрами иностранных дел.
Однако начало работы Вестервелле с его первым визит в Польшу могло бы выглядеть достаточно бледно. Совершенно незапланированно, как уверяют в окружении министра, к нему добавилось «дело Штайнбах» - то есть вопрос о том, может ли пользующаяся в Польше дурной репутацией председатель «Общества изгнанных» (Bund der Vertriebenen) Эрика Штайнбах (Erika Steinbach) занять место в консультативном совете фонда «Бегство, изгнание, примирение». Вестервелле однозначно высказался против этого.
Политический и медиальный встречный ветер, вызванный этой позицией, лучше всего способствуют созданию его политического имиджа. Он принимает в расчет также точку зрения своего предшественника, однако он острее ставит этот вопрос, чем это делал Штайнмайер, который не хотел, чтобы возникало впечатление о наличии у него расхождений с федеральным канцлером. Вестервелле может себе это позволить, так как Ангела Меркель сама не горит желанием видеть госпожу Штайнбах в совете упомянутого фонда. Обратного хода для министра иностранных дел в этом вопросе нет, но он и не должен этого делать. А если некоторые члены партии союзов, в первую очередь Христианско-социального союза (CSU), ведут с ним по этому поводу полемику, то это ему только на руку. В его окружении говорят о том, что этот вопрос можно решить посредством «самостоятельного шага» самой Эрики Штайнбах, которая должна отказаться от места в консультативном совете этого фонда.
«Счастливый случай» со Штайнбах перекрывает то обстоятельство, что Вестервелле с его восточной политикой может приобрести только ограниченную силу политического воздействия. Об этом свидетельствует и политика в отношении России. Хотя ХДС-ХСС и СвДП и сделали новый акцент, из коалиционного договора слова о «стратегическом партнерстве» были удалены. С этим термином у СвДП и без того были проблемы. Вернер Хойер (Werner Hoyer) – нынешний госминистр во внешнеполитическом ведомстве и главная опора Вестервелле в ежедневной работе – два года назад назвал этот термин «неуместным». Хотя Россия и Германия должны стать именно стратегическими партнерами. Однако пока не хватает общих ценностей, подчеркнул 58-летний Хойер.
Между тем Вестервелле теперь должен быстро преодолеть свою неприязнь по отношению к этому термину. В своей речи 10 ноября по случаю правительственного заявления член СДПГ Гернот Эрлер (Gernot Erler), занимающийся вопросами внешней политики, осудил эту «требующую разъяснений классификацию немецкой стороны». В конце концов, в ЕС постоянно используется этот термин. Критика оказалась действенной. Спустя десять дней после этого Вестервелле заявил в ходе своего первого визита в Россию: «Здесь не может быть никаких «если» или «но»: мы хотим стратегического партнерства с Москвой». Если бы этот термин не был использован, подчеркнули в министерстве, то это был бы скандал, а этого Вестервелле хотел избежать.
Дело Ходорковского он в Москве не упомянул
Хотя, как это и положено, Вестервелле встретился в Москве с представителями российских неправительственных организаций. Однако дело находящегося в тюремном заключении бывшего олигарха Ходорковского, которого российское руководство, судя по всему, намерено держать в тюрьме до того момента, пока рак на горе не свиснет, он не упомянул. Не все вопросы удается обсудить в ходе первого визита.
Пять лет назад Вестервелле обвинил своего предшественника Йошку Фишера в «бесхребетности» в отношении Москвы. Министр иностранных дел «потерял все те ориентиры, которые он приобрел, находясь в оппозиции», заявил он тогда. Теперь сам Вестервелле, как представляется, столкнулся с этой проблемой – он должен стремиться к установлению партнерских отношений со страной, в которой нарушаются права человека. Хотя российский президент Дмитрий Медведев недавно подверг безжалостной критике существующие в стране недостатки – от коррупции до отсутствия правовой безопасности. Критический анализ, однако, сопровождается всеобъемлющим отсутствием последствий. Поэтому кроме слова «терпение» при новом министре о состоянии российского пациента больше ничего услышать не удается.
Избегать конфронтации с Россией и одновременно поднимать престиж государств Центральной и Восточной Европы – от всего этого веет духом Геншера. Идея о том, чтобы опереться на политику в области разоружений, проводившуюся в девяностых годах, также соответствует образу мышления великого 82-летнего министра иностранных дел в отставке. Он консультировал Вестервелле в ходе избирательной кампании, он ему постоянно звонит, чтобы обратить внимание на то или иное обстоятельство. Вестервелле – новичок в сфере внешней политики – готов принять совет от своего кумира. Более того – он хочет сделать повестку дня Геншера своей повесткой дня. Волшебное слово здесь «преемственность». Критики называют эту повестку дня виртуальной.
Станет ли «сбалансированная внешняя политика» фирменным знаком Вестервелле? Франк-Вальтер Штайнмайер в начале своей деятельности в качестве министра иностранных дел также говорил о «новой восточной политике». «Изменения через переплетение» - именно эти слова употреблялись в отношении России. Однако его ведомство сразу же упрятало это выражение в долгий ящик. С того момента министр стал выпекать значительно меньшие по размеру булочки.
Гидо Вестервелле хочет стать великим министром иностранных дел. Он намерен встать в один ряд с Вальтером Шеелем (Walter Scheel), которого он считает великим, и Геншером, возможно также с Густавом Штреземаном (Gustav Stresemann). Чтобы добиться этого, он должен найти свое собственное направление.
