На недавней встрече с российскими либералами в Москве, хорошо известный европейский интеллектуал попытался убедить их в том, что, по его словам, “Россия сегодня не является диктатурой. Президент Дмитрий Медведев пытается либерализовать систему, и со временем Россия превратится в демократию. Вы не должны пытаться торопить события”. Неудивительно, что этот совет вызвал ужас среди аудитории, которая ожидала хотя бы какого-то ободрения от либералов с Континента.
В прошлом месяце, на конференции в Берлине, я стала свидетельницей еще одного примера этого разделения. Когда я попыталась поднять вопрос демократических стандартов в отношениях России и Запада, меня перебил другой участник конференции. “Вы раздражаете нас, - сказал этот представитель Запада. - Международные отношения не имеют отношения к ценностям, тут все дело в силе!” Если он прав, российским либералам придется пересмотреть свои ожидания по поводу влиятельных западных лиц, на чью моральную поддержку и понимание они давно рассчитывали.
Похоже, что среди западных политиков и интеллектуалов растет консенсус по поводу того, что Россия не готова к либерализму, и что существуют даже определенные преимущества в ведении дел с нелиберальным политическим порядком, выстроенным премьер-министром Владимиром Путиным. Возможно именно поэтому западная стратегия по отношению к России лишь оказывает поддержку российским силам, проводящим антизападную политику. Результаты могут оказаться катастрофическими - не только для активистов, которые работают, чтобы превратить Россию в свободную страну, но и для нравственного авторитета тех на Западе, кто проповедует свободу, но практикует нечто совсем другое.
Этот парадокс отлично проиллюстрирован американской стратегией “перезагрузки”. Конечно, Соединенным Штатам необходимо вести с Россией диалог по вопросам безопасности, включая контроль над вооружениями. Но превращение договора о ядерных вооружения в главный пункт обсуждений лишь показывает, насколько обе стороны не готовы обсуждать настоящие вопросы, стоящие на кону - фундаментальные политические различия между двумя обществами. Вместо этого, Москва и Вашингтон возрождают к жизни призраки прошлого и используют механизмы времен холодной войны, чтобы сымитировать сотрудничество. В конце концов, американско-российский диалог по безопасности не сможет помочь президенту Бараку Обаме добиться своих целей, среди которых обуздание агрессивного Ирана, окончание войны в Афганистане и продвижение режима нераспространения ядерного оружия. Вместо этого, этот диалог сыграет на руку Кремлю, укрепив статус России в роли великой державы и облегчив задачу поддержания текущей авторитарной системы.
Стратегия Европейского Союза по отношению к России также помогает сохранить российский статус-кво. Покупая российские энергоресурсы и полезные ископаемые, Евросоюз помогает финансировать олигархический класс России и усиливать политические элиты. Приняв Россию в европейские институты - особенно, в Совет Европы - европейские лидеры пытаются не замечать, что система России не соответствует тем самым принципам, которые призваны продвигать эти организации. Можно подумать, что ради продвижения своих экономических интересов, европейские правительства решили не делать проблему из этих принципов, убедив себя, что Россия просто к ним еще не готова.
Некоторые западные лидеры не испытывают никаких сомнений по поводу открытого узаконивания российского режима. Герхард Шредер, сегодня возглавляющий совет директоров трубопроводного проекта Nord Stream, является лишь самым хорошо известным примером того, насколько нравственно гибкими западные лидеры могут быть при правильной цене. Бывший канцлер Германии ведет себя как посол России в мире, защищая политику Кремля с таким энтузиазмом, что немцы начали шутить: “Попугай, сидящий на его плече, говорит с русским акцентом”. Еще одним из друзей Путина является премьер-министр Италии Сильвио Берлускони, адвокат Кремля, который, похоже, уже давно перестал заботиться о своей собственной репутации. Ну и, конечно, нельзя не упомянуть и лидеров Франции. В свое время бывший французский президент Жак Ширак не позволял так называемым им “маленьким” странам Европы критиковать Путина на саммитах ЕС-Россия. Ширак даже наградил Путина высочайшей наградой Франции - орденом Большого креста Почетного легиона. Он сделал это в тайне, не желая разгневать французскую общественность.
Преемник Ширака Николя Саркози не только считает приличным поздравлять Кремль с подтасованными выборами, но и позволяет Кремлю манипулировать собой. В августе 2008 года, когда Франция была президентом ЕС, Саркози сделал вид, что не заметил, что Москва не выполняет два ключевых положения плана Медведева-Саркози, направленного на урегулирование российско-грузинского конфликта: вывод российских войск и начало международного обсуждения по поводу окончательного статуса отколовшихся от Грузии региоов. Это дало российским элитам дополнительный повод рассмаривать Европейский Союз как организацию, которую можно водить за нос или просто игнорировать.
Ключом к европейской политике по отношению к России является Германия - и хотя Шредер больше не у власти, это не ознает, что шредеризация закончилась. Предыдущие поколения немецких лидеров вели дела с Советским Союзом, но они, по крайней мере, пытались осуществить какие-то изменения - или мечтали об этом. Сегодня создается впечатление, что действующие немецкие элиты надеются лишь на то, чтобы избежать каких-то перемен в путинской России. Хотя выросшая в Восточной Германии канцлер Ангела Меркель была в свое время известна как критик недемократических тенденции России, ее правительство расширило свое экономическое сотрудничество с Россией, когда немецкая экономика испытала спад, стремясь заключить сделки в области перевозок и автомобилестроения. Решение Германии отказаться от подхода к России, основанного на ценностях, воодушевило Евросоюз на не менее “прагматичную” стратегию, сосредоточенную на поддержании статуса-кво.
Конечно, когда некоторые западные лидеры приезжают в Москву, они считают обязательным для себя встретиться с правозащитниками или умеренной оппозицией. “Они спрашивают нас, как они могут помочь. Мы объясняем, что они должны поднимать вопросы защиты прав человека и демократии в своих разговорах с российскими лидерами, - говорит Арсений Рогинский из правозащитной группы “Мемориал”. - Но после этого обычно ничего не происходит”.
Западные интеллектуалы еще более склонны обольщаться Кремлем, чем политики. Они воюют за честь принять участие в заседаниях Валдайского клуба - регулярно проходящих встречах с российсикими лидерами. На этих встречах выдающиеся участники задают русским заранее одобренный вопросы, играя роль в организованном Кремлем шоу. “Господин премьер-министр... вы - демократ!” -воскликнул ведущий французский интеллектуал на встрече с Путиным, когда тот еще был президентом. “Вы на самом деле либерал!” - объявил хорошо известный немецкий эксперт на встрече с Медведевым.
Эксперты из Европейского совета по международным отношениям недавно транслировали идеи Кремля для западной аудитории в коллекции эссе под названием “Что думает Россия?”. В этой коллекции было мало критических оценок, но много оправданий авторитаризма и геополитических амбиций Москвы. Ведущий кремлевский политтехнолог Глеб Павловский утверждал в послесловии: “Консенсус, созданный Путиным в России... это реальность, основанная на ценностях. Она основана на возможности свободной жизни в безопасной среде - нечто, что американцы считают само собой разумеющимся”. К сожалению, у европейских экспертов не нашлось ответа на это утверждение. Означает ли это, что они согласны?
Другие интеллектуалы принимают участие в организованных Кремлем форумах, чтобы обсуждать новые стандарты демократии и вклад России в их развитие. Один такой форум прошел под покровительством Медведева прошлой осенью в Ярославле. Премьер-министр Франции и Испании, Франсуа Фийон и Хосе Луис Родригес Сапатеро, принявшие участие в мероприятии, явно не имели понятия о том, что происходит, но их присутствие повысило престиж форума. Среди тех, кто принял участие в форуме, были западные интеллектуальные гуру Алвин Тоффлер (Alvin Toffler), Иммануил Уоллерстайн (Immanuel Wallerstein) и Фарид Закария (Fareed Zakaria) - которые уж точно не должны быть настолько глупыми, чтобы одолживать свои имена мероприятию, которое намекает на любую положительную связь между словами “Россия” и “демократия”.
Один влиятельный европейский лидер, генеральный директор ЕС по внешним и военно-политическим делам Робер Купер (Robert Cooper) не стесняется обсуждать демократию с российской политической элитой. В интервью с прокремлевским Русским институтом (Russian Institute) он сказал: “Иногда мне кажется, что слово “демократия” становится проблематичным. Я бы предпочел говорить об ответственном, открытом правительстве, защищающем права наций... но имеющим достаточно легитимности, чтобы использовать жесткие административные меры, когда в них возникает потребность”. Подобное пониманием демократии - это именно то, что требуется действующему российскому правительству.
Российские реформаторы уже давно перестали призывать Запад помочь в продвижении демократии в России. Они понимают, что трансформация России является задачей российского общества. Но россияне, стремящиеся к реформам, ожидают, что Запад, по крайней мере, не будет сдерживать перемены, поддерживая авторитарные силы, подавляющие реформы. Выдающиеся российские правозащитники и либералы, такие как Сергей Ковалев, Гарри Каспаров и Григорий Явлинский, которых давно считают прозападными голосами, недавно начали критиковать все более услужливую политику Запада по отношению к России. Конечно, можно сказать, что эти голоса являются лишь малым меньшинством российского общества. Но если Запад потеряет это прозападное меньшинство, он потеряет Россию полностью.
Так в чем же может состоять более принципиальная политика по отношению к России? Западные лидеры должны не забывать о либеральных и демократических принципах, ведя дела с российскими элитами. Они должны быть начеку по поводу последних сказок о “модернизации”, избегать наивного распространения идей Кремля и пытаться понять, что же на самом деле происходит внутри российской системы, которая демонстрирует признаки серьезной нестабильности и деградации и может вскоре стать проблемой для Запада.
На данный момент нет никаких намеков на то, что Запад готов предпринять даже такие минимальные усилия. Отсюда напрашивается вопрос: как западная цивилизация может решить свои собственные внутренние проблемы с демократией, если она откажется от своей миссии продвижения свободы?
