ПОЛ ДЖЕЙ: В 1979 году, когда иранская революция свергла поддерживаемого Америкой шаха, Збигнев Бжезинский был советником по национальной безопасности президента Джимми Картера.
Тридцать лет спустя Иран все еще представляет собой один из центральных вызовов американской геополитической стратегии. В третьей части моего интервью с доктором Бжезинским я спросил его по поводу угрозы Израиля бомбить иранские ядерные объекты и американской стратегии в отношении Ирана.
Я начал с того, что спросил доктора Бжезинского по поводу интервью, которое она дал сайту the Daily Beast. В том интервью Збигнева Бжезинского спросили: насколько агрессивно может Обама настаивать на том, что военный удар израильтян – наихудший сценарий для Америки? Тогда он ответил: “Вообще-то мы не беспомощные маленькие дети. Им придется пересекать наше воздушное пространство в Ираке. А мы что, будем просто сидеть и смотреть?”
Затем его спросили – “а что если они все равно сделают это?”
“Мы должны быть серьезны в том, чтобы отказать им в этом праве. Это не означает просто заявить, что мы против. Это означает, что мы должны будем вступить с ними в конфликт. А перед ними будет стоять выбор – отказаться от своей идеи или нет”.
Я пообщался с доктором Бжезинским в Центре стратегических исследований в Вашингтоне, где он является консультантом и попечителем.
ПОЛ ДЖЕЙ: Давайте поговорим об американской стратегии в отношении Ирана. Хорошо известно, что вы с президентом Обамой немного повздорили по этому вопросу. Вы выступали против всякого потенциального нападения израильтян на Иран.
ЗБИГНЕВ БЖЕЗИНСКИЙ: Нет, я не говорил, что я был против. Я говорил, что мы не должны позволять им использовать наше воздушное пространство без нашего разрешения. Потому что в таком случае – неважно, что случится - мы автоматически станем соучастниками, и мы за это заплатим.
Так что с нашей точки зрения это нежелательно, мы не должны позволять использовать наше воздушное пространство. В случае если мы хотим, чтобы оно было использовано – отлично, но давайте уясним: на самом деле, это плохая идея – ввязываться в войну, к которой имеете неоднозначное отношение. Такое решение должно приниматься сознательно, с учетом всех последствий.
Моя точка зрения по поводу Ирана состоит в том, что нам следует быть терпеливыми, и что политика сдерживания, устрашения может сработать. Нам не надо повышать масштаб конфликта в регионе, потому что эскалация этого конфликта и наше столкновение с иранцами сделает нашу миссию в Афганистане абсолютно невыполнимой. Кроме того это, скорее всего, возобновит конфликт в Ираке, Персидский залив окажется в огне, цена на нефть вырастет в два раза, в три раза, в четыре раза, и американцы будут платить пять, шесть долларов за галлон на заправках. Европа станет еще более зависимой от Советского Союза в том, что касается энергетики. Так какая нам от этого выгода?
- Как вы думаете, люди, выступающие за этот более воинственный подход, они на самом деле этого хотят? Или это просто игра в хорошего полицейского и плохого полицейского?
- Мысли читать я не умею. Не знаю.
- Этот ящик Пандоры, который откроется, он же ужасает!
- Ну, я думаю, что всякий разумный человек придет именно к таким выводам. Я думаю, что США не выгодна война, именно потому мы пытаемся сделать все возможное сейчас в Женеве.
- А Израиль серьезен насчет этих угроз?
Без понятия. Не знаю. Все что я знаю, будучи специалистом по международным отношениям, это то, что это будет катастрофа.
И, говоря откровенно, я полагаю, что это будет скорее катастрофа для нас, чем для Израиля. – В краткосрочной перспективе скорее катастрофа для нас, а в долгосрочной – и фундаментальной катастрофой для Израиля, потому что если последствия будут такими, что в итоге нас вынудят уйти из региона, а это может случиться - по причине растущей динамической ненависти, и – не будем полагаться на иллюзии – конфликт распространится, мы останемся одни. Русские с нами не будут. Они же не дураки. Европейцы с нами не будут. Им не нравится быть на передовой конфликта по историческим причинам.
Разбираться придется нам. И если в конечном итоге нас вытеснят из региона, сколько, на ваш взгляд, Израиль продержится в регионе после того, как это произойдет? Пять лет? Десять лет? Так что, знаете, те, кто критикует меня за такую прямолинейную позицию, считают, что я выражаю антиизраильскую точку зрения. Они имеют право на свою демагогию. Однако я считаю, что это будет геополитическая катастрофа для нас в краткосрочной перспективе, и, если говорить об израильтянах, и для них самих.
- Оказываемое на Иран давление толкает Иран к России и Китаю.
- Нет, оно не толкает их к России и Китаю. Это мы толкаем китайцев и русских на более откровенный конфликт с иранцами, а они сопротивляются, потому что у них своя точка зрения по поводу сложившейся ситуации. И у каждого из них – свои, отличные, интересы.
- Но и Россия, и Китай все больше участвуют в иранской экономике. Встречи Шанхайской организации сотрудничества.
- Нет, нет, нет. Подождите. Китайцы все активнее участвуют в иранской экономике, потому что им нужна энергия, и они не будут нам особенно благодарны, если мы создадим конфликт в регионе. Он их также затронет. Какими последствиями этот конфликт обернется для мировой экономики – сложно предсказать.
Все, что я говорю, это – не шутите с этой дурацкой идеей типа “мы их побомбим, и проблема будет решена”. Это фальшивое равенство. И исторически это один из основных уроков, который мы не должны забывать: Сталин и Советский Союз представляли гораздо бОльшую угрозу, чем та, которую может собой в принципе когда-либо представлять Иран. И все равно мы эту угрозу смогли сдержать. Мао Цзэдун говорил о ядерной войне, которая убьет 300 миллионов человек, а войны с китайцами у нас все равно не было. Так почему мы должны поступать как безумцы в отношении Ирана?
- Спасибо большое.
Спасибо, что смотрите нас на the real news network.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
