С учётом того, что Обама сделал новый подход к Ближнему Востоку настолько неотъемлемой частью своей внешнеполитической платформы, его достижения за год на удивление ничтожны. Первый год правления Обамы был отмечен вызывающим удивление отсутствием способности задавать тон на Ближнем Востоке. Ожидания, которые вызвал к жизни Обама своими обещаниями «нового старта» Америки в регионе, быстро тают. Недовольство народов Ближнего Востока в политическом смысле ничего не означает для президента Америки, но об упущенных возможностях проявить себя в качестве лидера этого не скажешь.
«Жемчужина» среди проблем, поразивших регион, — это затяжной арабо-израильский конфликт, и администрация Обамы и здесь не смогла придумать никакой осмысленной стратегии. Не будучи в состоянии или не желая тратить политический капитал на разборки с правительством правых в Израиле, администрация прибегла к банальной политике «затыкания дыр». Слабость заявленной цели — снова посадить израильтян и палестинцев за стол переговоров — ясна всем. Палестинцы и израильтяне просидели за столом переговоров уже много лет, и нам давно знакомы их вечные споры, жалобы и махинации. Всем ясно, что, усадив и тех, и других, за стол переговоров, никакого мира и никакой безопасности ни для тех, ни для других, ни для региона в целом мы не добьёмся. Зато эту цель администрация сочла достижимой, полезной для имиджа и в то же время не очень дорогостоящей в политическом смысле. Всё, однако, ещё хуже: прошёл год, а добиться даже это скромной и совершенно бесполезной цели не удалось. Страсти вокруг каирской речи об исторической миссии и примирении арабов и евреев поутихли, остался только президент, живой и настоящий, разбирающийся в политике и признающий свой просчёт.
Помните, как Обама всё время говорил, что нужно заинтересовывать Иран в сотрудничестве? В разговорах о необходимости такого сотрудничества прошёл целый год, Обама боролся с реальными и вымышленными врагами в Вашингтоне и мире, пытаясь отстоять право администрации на диалог с аятоллами, но кроме разговоров о диалоге никакого реального диалога не было. Наконец, в своей итоговой речи, произнесённой несколько дней назад, президент отказался от всяких упоминаний подобного диалога и снова заговорил о старой доброй изоляции, начал сулить кары и грозить применить силу.
По такому сложному вопросу, как Ирак, политика администрации Обамы не изменилась по сравнению с последним годом правления администрации Буша. Этой политикой больше не предусматривается создание в Ираке функционирующей политической системы или служб безопасности. Скорее, задан курс на сведение к минимуму участия Америки в делах Ирака. Эта цель была достигнута, но куда это нас заведёт?
Иракская политика, похоже, станет образцом и для афганской политики в будущем. Выдвинув сначала идею военного и риторического «порыва», правительство США теперь предлагает заинтересовывать в сотрудничестве талибов. Если диалог между этими силами будет иметь место, то это станет самым резким поворотом в политике США на Ближнем Востоке за весь период президентства Обамы. Однако никто не может дать гарантий, что история «переговоров с талибами» не станет повторением истории «переговоров» с Ираном. А даже если когда-нибудь начнутся реальные переговоры, они будут слишком незначительными и к тому же запоздавшими. Этот диалог не станет частью более широкого диалога между США и радикалами-мусульманами (в том числе и иранскими), так что можно быть почти уверенными, что талибы сочтут это проявлением слабости американцев в Афганистане, а никаким не «новым началом». После этого радикалы ещё больше уверятся в том, что лучшим способом привлечь внимание США (и Израиля) станет применение насилия. Так что, вместо того, чтобы пожать полупротянутую руку, «Талибан», испытает соблазн укусить её.
Сирия? Ливан? Дарфур? Юг Судана? Не густо. Как и во всех прочих региональных делах, президент исповедует правильные ценности, высказывается в правильном духе, а конкретного ничего не делает.
Пока что главная победа президента Обамы — это то, что он стал президентом. Просто сменив лицо Джорджа Буша-младшего своим и сменив тон общения, харизматический президент США умудрился разрядить напряжённость в отношениях с ближневосточными странами. Обаме можно отдать должное за это «достижение», но если по-честному, то это будет слишком.
Я, конечно, не пытаюсь в чём-либо обвинить популярного президента. Из Вашингтона действительно кажется, что на Ближнем Востоке всё успокоилось. Считается, что смена тона общения позволила администрации дышать свободней. Но есть и более серьёзные проблемы, например, финансовый кризис и реформа здравоохранения. Вдобавок к этому в Вашингтоне господствуют глубоко укоренённые интересы и вера в общепринятые истины, от которых сложно избавиться. К тому же политический капитал не сваливается с неба, так что кому захочется ссориться с премьером Израиля? И какая может быть выгода от такой ссоры? И кто будет спасать Обаму, когда премьер-министр Израиля топнет ногой, — арабы? Ясное дело, нет. Кто возьмёт на себя ответственность и перехватит приоритет у боссов служб безопасности, когда речь идёт об угрозах террористов? Сколько ещё убийц в мундирах и террористов в трусах переживёт администрация, и переживёт ли хоть одного? А в первую очередь, будет ли конгресс поддерживать президента, если тот решит резко пересмотреть ближневосточную политику? Президент хочет заниматься созданием консенсуса, а вашингтонский консенсус в этом и заключается.
Кто-то скажет, прочтя всё вышеизложенное: ну вот, ещё один на Ближнем Востоке надеялся, что Обама будет хорошим, а потом разочаровался. Ничего подобного! Я не считаю, что народы Ближнего Востока имеют какое-либо политическое значение с точки зрения данного сюжета. Ведь они не голосуют на выборах в США и сбором средств для кандидатов тоже не занимаются. Они не берут на себя инициативу и не помогают даже тогда, когда их об этом просят, но всё время жалуются, что США проводят неправильную политику. Но значение имеет вот что: каковы будут последствия того выбора, который Обама делает в отношении региона и в отношении точки зрения США на происходящее в нём. Бездействие и отказ от руководящей роли не идут на пользу образу незаменимой сверхдержавы. Ведь из этого следует передача инициативы местным участникам, которые будут либо действовать в угоду собственным интересам, а не ради общерегиональной стабильности, либо специально создавать кризисные ситуации, чтобы привлечь внимание США. В том и в другом случае США сами создают такую ситуацию, из которой будут вынуждены быстро искать пути выхода. Все президенты, решившие не участвовать в ближневосточной усобице, были всё равно вынуждены лезть туда, но неподготовленными. Продолжение может последовать в форме «внезапного» обострения арабо-израильской вражды, «внезапного» падения дружественного режима или крупного теракта. Короче говоря, все американские президенты, обращавщие мало внимания на Ближний Восток, расплачивались за это.
Автор - писатель и дипломат, а сейчас преподаёт политологию в Американском университете (Каир)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
С учётом того, что Обама сделал новый подход к Ближнему Востоку настолько неотъемлемой частью своей внешнеполитической платформы, его достижения за год на удивление ничтожны. Недовольство народов Ближнего Востока в политическом смысле ничего не означает для президента Америки, но об упущенных возможностях проявить себя в качестве лидера этого не скажешь.
