Раскулачивание: чем крестьяне большевикам не угодили?

80 лет назад в Советском Союзе развернулась кампания террора и экспроприации зажиточного крестьянства, вошедшая в историю как "раскулачивание". Некоторые современные исследователи предпочитают называть ее "раскрестьяниванием". В первый день операции, 6 февраля 1930 года, были арестованы 15985 человек. Во время одной из союзнических конференций Второй мировой войны Сталин сказал Черчиллю, сунувшемуся к нему с соболезнованиями по поводу огромных людских потерь СССР: "При коллективизации мы потеряли не меньше". "Я так и думал, ведь вы имели дело с миллионами маленьких людей", - заметил Черчилль. "С десятью миллионами, - ответил Сталин. - Все это было очень скверно и трудно, но необходимо. Основная их часть была уничтожена своими батраками".

Сколько людей пострадало на самом деле? "Кулаки" делились на три категории. Главы семей, проходящих по первой категории, арестовывались как "злостные контрреволюционеры" и направлялись в лагеря, а их семьи - на поселение. Вторая категория ехала в "холодные края" вместе с отцами, третьей разрешалось после конфискации имущества устроиться на заводы и стройки. Точные данные имеются лишь о количестве расстрелянных, арестованных и сосланных, поскольку в ГПУ учет был, так или иначе, налажен. Первоначально установленную квоту в 60 тысяч арестованных и 400 тысяч высланных многократно перекрыли. Уже к 15 февраля арестовали 64589 человек, а к 1 февраля 1931 года - 320415 человек. В резолюции на докладе о ходе арестов от 15 февраля 1930 года шеф ОГПУ Генрих Ягода потребовал от подчиненных временно оставить в покое "попов и купцов" и сосредоточиться исключительно на "кулаках". На поселение отправили 2 млн. 926 тыс. 884 человека, из них за 1930-1931 годы - 2 млн. 437 тыс. 062 человека. Разница между количеством сосланных и прибывших на место ссылки составила 382 тыс. 012 человек. Первая же перерегистрация в январе 1932 года обнаружила "недостачу" еще 486 тыс. 370 человек умерших и беглых.

Согласно секретной справке, подготовленной в 1934 году оперативно-учетным отделом ОГПУ, около 90 тысяч кулаков погибли в пути следования, еще 300 тысяч умерли от недоедания и болезней в местах ссылки, около половины из них - в 1933 году, когда в СССР разразился массовый голод. За активное сопротивление коллективизации только в 1930 году было казнено 20 тыс. 200 человек. По данным НКВД на 1940 год, с поселения бежало 629 тыс. 042 бывших "кулака", из них поймали и возвратили 235 тыс. 120 человек. Большинство числившихся пропавшими без вести, вероятно, сумели спастись и раствориться на необъятных просторах страны, но многие пропали в тайге. "Преступление" отца Павлика Морозова заключалось, как известно, в том, что он, будучи председателем сельсовета в Тобольской области, за взятки выдавал сосланным кулакам "бланки с печатями", дававшие тем возможность уехать и попытаться начать новую жизнь. Подводя скорбный итог, можно сказать, что репрессиям подверглись свыше трех миллионов человек, из которых около 500 тысяч погибли.

Зигзаги генеральной линии

Пока шла борьба за власть с Троцким, Сталин критиковал его тезисы о "сверхиндустриализации" и "форсированной перекачке средств из деревни в город" и даже получил от главного оппонента прозвище "крестьянский король". На XIV съезде партии в декабре 1925 года он назвал ошибочным лозунг "Бей кулака!" и высказался против "возврата комбедовской политики", которая, по словам Сталина, вела "к провозглашению гражданской борьбы в нашей стране" и "к срыву всей нашей строительной работы". Новые ветры задули в 1928 году.

15 февраля "Правда" вдруг опубликовала большую подборку материалов о "тяжелой ситуации на селе", "повсеместном засилье богатого крестьянства" и зловредных "кулацких элементах", которые якобы пробираются на должности секретарей партячеек и не пускают в партию бедноту и батраков.С этого момента пропагандистская кампания пошла по нарастающей. Газеты изо дня в день публиковали письма "возмущенных трудящихся": "Кулаки - эти яростные враги социализма - сейчас озверели. Надо их уничтожать, выносите постановление об их выселении, отбирайте у них имущество, инвентарь". Пресса подняла на щит некоего красноармейца Воронова, который на письмо отца: "последний хлеб отбирают, с красноармейской семьей не считаются", ответил: "Хоть ты мне и батька, ни слова твоим подкулацким песням не поверил. Я рад, что тебе дали хороший урок". 28 мая 1928 года на встрече со слушателями Института красной профессуры Сталин впервые публично заявил, что есть верный и надежный способ изъятия хлеба у крестьян: "это переход от индивидуального крестьянского хозяйства к коллективному, общественному хозяйству", а на июльском пленуме ЦК впервые сформулировал знаменитый тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму.

За зажиточных крестьян попыталась вступиться правая оппозиция. Николай Бухарин говорил о возможности "постепенного врастания кулака в социализм через кооперацию" и призывал "не ссориться с мужиком". Алексей Рыков заявлял, что "наступление на кулаков нужно проводить, разумеется, не методами так называемого раскулачивания". На одном из пленумов ЦК сторонники умеренного подхода сумели провести резолюцию: "Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет еще базой зернового хозяйства в стране".

Однако в апреле 1929 года Бухарина и Рыкова вывели из политбюро. Развернулось "всенародное осуждение" - собрания должны были проводить даже воспитательницы детских садов и кладбищенские могильщики. 3 октября 1929 года политбюро выпустило секретную директиву о "применении против кулаков решительных мер вплоть до расстрела". 7 ноября в опубликованной в "Правде" программной статье "Год великого перелома" Сталин выдвинул задачу проведения сплошной коллективизации: "Превращается в прах последняя надежда капиталистов всех стран – "священный принцип частной собственности". 13 ноября вышло совместное постановление Совнаркома и ЦИК СССР № 40 от "О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию", запретившее "всяческую кооперацию, включая членство в колхозах, для лиц, имеющих статус кулака". Исключение делалось только для семей, где имеются "преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы, сельские учителя и агрономы, при условии, если они поручатся за членов своей семьи".

Таким образом, от предстоящих репрессий не мог спасти даже добровольный отказ от имущества и согласие вступить в колхоз. Людей обрекли на ссылку не за то, что они совершили, а за то, что гипотетически могли бы совершить. 27 декабря Сталин выступил с "исторической" речью на конференции аграрников-марксистов, в которой впервые публично выдвинул лозунг "ликвидации кулачества как класса": "Раскулачивать не только можно, но и необходимо. Снявши голову, по волосам не плачут". Он назвал "смешным" вопрос, можно ли пускать "кулака" в колхоз: "Конечно, нельзя, так как он - заклятый враг колхозного движения". 5 января 1930 года вышло постановление ЦК ВКП(б) "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству", предписывавшее завершить коллективизацию в основных зерновых районах к осени 1932 года.

15 января была создана комиссия политбюро по проведению коллективизации во главе с Молотовым. Сталин предпочел формальной ответственности на себя не брать. В комиссию вошел 21 человек, в том числе бывший цареубийца Исай Голощекин. 19 из них вскоре сами были репрессированы. Уцелели только Молотов и Калинин. 30 января появился главный документ, ставший основанием для "раскулачивания" и определивший его параметры: постановление политбюро "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Спустя два дня Совнарком и ЦИК официально запретили в деревне использование наемного труда и аренду земли. 2 февраля вышел приказ ОГПУ СССР № 44/21 о "немедленной ликвидации контрреволюционного кулацкого актива", 4 февраля - секретная инструкция Президиума ЦИК "О выселении и расселении кулацких хозяйств", согласно которой у кулаков изымались "средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия производственные и торговые, продовольственные, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего имущества, а также и наличные деньги". Взять с собой разрешалось 500 рублей на семью. Концом "раскулачивания" можно считать 8 мая 1933 года, когда вышла совместная инструкция ЦК и Совнаркома N П-6028 "О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне".

Террор продолжался и после этого. Лишь с 7 августа 1932 по 1 января 1934 года по знаменитому закону "Об усилении уголовной ответственности за кражу и расхищение колхозной собственности", более известному как "закон о трех колосках", было осуждено 125 тыс. человек, из них 5400 расстреляно. За невыполнение нормы трудодней в колхозе можно было получить пять лет ссылки. Но теперь крестьян репрессировали уже, если можно так выразиться, на общих основаниях с остальным населением. 24 мая 1934 года ЦИК СССР разрешил восстанавливать бывших кулаков в гражданских правах "в индивидуальном порядке". Во время войны около 100 тысяч подросших сыновей кулаков были призваны в армию, а их семьи получили свободу. Указ Президиума Верховного Совета от 26 ноября 1948 года подтвердил, что оставшиеся "спецпоселенцы" сосланы навечно. Окончательную черту подвело постановление Совета Министров СССР от 13 августа 1954 года № 1738-789сс "О снятии ограничений по ​спецпоселению с бывших кулаков". В местах ссылки их на тот момент находилось около 130 тысяч.

За что?

В 1920-х годах понятие "кулак" определялось четко: крестьянин, использующий в хозяйстве наемный труд. В ходе коллективизации вопрос, кого считать кулаком, был полностью отдан на откуп местным властям. В каждом районе действовала "тройка" в составе первого секретаря райкома, председателя райисполкома и уполномоченного ГПУ, но в большинстве случаев судьбы людей решали созданные в деревнях "бригады" и "комиссии". Первый секретарь Центрально-Черноземного окружкома ВКП(б) и член молотовской комиссии Иосиф Варейкис в ответ на заданный во время одной из встреч с активом вопрос, "как понимать кулака", заявил: "Рассуждения о том, как понимать кулака есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная, и к тому же очень вредная". Чтобы окончательно развязать себе руки, власти придумали термин "подкулачник". К этой категории можно было отнести любого недовольного коллективизацией, независимо от имущественного положения. Как свидетельствуют архивные документы, семьи порой попадали под раскулачивание за то, что имели два самовара, "слишком часто ходили в церковь", или "в сентябре 1929 года зарезали свинью с тем, чтобы ее съесть и не дать ей стать социалистической собственностью".

Контрреволюционный плач

Историк Роман Никулин в своей книге о раскулачивании на Тамбовщине цитирует очевидцев: "Подходили к раскулачиванию так: дом хороший, даешь раскулачивать. Выносят все, вплоть до того, что с ребят снимают обувь и выгоняют на улицу. Вопли женщин, плач детей, разбазаривание имущества, отсутствие учета - все это создавало картину ночного грабежа". Из доклада управления ОГПУ по Смоленской области: "Раскулачивающие снимали с зажиточных крестьян зимнюю одежду, теплые поддевки, отбирая в первую очередь обувь. Кулаки оставались в кальсонах, даже без старых галош, отбирали женскую одежду, пятидесятикопеечный чай, последнюю кочергу или кувшин. Бригады конфисковывали всё, включая маленькие подушечки, которые подкладывают под головы детей, горячую кашу в котелке, вплоть до икон, которые они, предварительно разбив, выбрасывали".

Из сводки курганского отдела ГПУ: "Забираются даже медные иконы - пригодится для трактора как утильсырье. Забираются запачканные детские пеленки". Некоторые "кулаки" спешно подавали на развод, чтобы спасти семьи, но большинство жен отказывались: "Хоть в могилу, да вместе". Плач был приравнен к антисоветской агитации. Около 250 тысяч семей успели "самораскулачиться", - продать или раздать родным имущество и уехать в город. Главными районами расселения были Новосибирская, Тюменская, Томская, Архангельская области, Красноярский край, Урал и Казахстан. Ссыльных везли зимой в товарных вагонах по 40 человек. На узловых станциях составы неделями оставались без движения. До назначенных им мест люди добирались от железной дороги десятки, а то и сотни километров, иногда пешком. По прибытии размещались в бараках с трехъярусными нарами по несколько сотен человек, и это в лучшем случае. В рапорте, поступившем из Архангельска, признавалось, что к сентябрю 1930 года вместо 1641 барака были построены только семь. Нередко жильем для ссыльных служили ямы, прикрытые ветками.

В 1930 году в спецпоселок "Бушуйка" в Алданском районе прибыли 3306 человек, из них 1415 несовершеннолетних. В течение первых восьми месяцев 184 ребенка умерли. Из докладной записки партийного работника Петра Яковлева Калинину: "Отправляли их в ужасные морозы - грудных детей, беременных женщин, которые ехали в телячьих вагонах друг на друге и тут же рожали своих детей… затем разместили в грязных холодных сараях, во вшах, голоде и холоде". Писатель Олег Волков живописал участь "кулаков", высланных в Архангельск: "То были толпы не только грязных, завшивевших и изнуренных, но и люто голодных людей. Они не громили комендатуру, не топили в Двине глумливых сытых писарей и счетчиков, не буйствовали и не грабили. Покорно сидели на бревнах и камнях, не шевелясь часами. За ночь не всегда успевали убирать трупы". Впрочем, не все "сидели покорно". По данным ГПУ, в 1930 году на селе произошло около 14 тысяч выступлений, в которых участвовали до 2,5 млн человек. Правда, пять шестых из них составили "антисоветские разговоры", но имели место и нападения на активистов, поджоги и порча колхозного имущества. Пик сопротивления пришелся на март, когда чекисты насчитали 6528 выступлений, из которых примерно 800 пришлось подавлять вооруженной силой. Погибло около полутора тысяч советских работников.

Против своих

Перекладывая всю ответственность на "батраков", Сталин лукавил. "Раскулачивание" спланировали и организовали городские коммунисты, главным из которых был он сам. Однако доля истины в его словах имелась. Партийных работников, чекистов и присланных из города уполномоченных было слишком мало, чтобы провести кампанию таких масштабов. В расправе участвовало немало крестьян - завистливая рвань и пьянь или амбициозные молодые люди, наподобие героев повести Филиппа Наседкина "Великие голодранцы". Последние и оказались, в итоге, единственной категорией людей, выигравшей в результате коллективизации. Вплоть до 1985 года власть в СССР принадлежала, в основном, бывшим сельским комсомольцам начала 1930-х годов. Вышеупомянутый Варейкис с удовлетворением отмечал: "Раскулачивание идет при активном участии бедноты… Беднота большими группами ходит вместе с комиссиями и отбирает скот и имущество. По ночам по своей инициативе сторожит на дорогах с целью задержания убегающих кулаков".

Из справки курганского отдела ГПУ: "Арестовали 16 семей, имущество разворовали. Уполномоченный стал играть на гармошке, а актив пошел в пляс. Потом пошли по кулацким домам, пили водку, стряпали блины. Детей и женщин при обыске раздевали донага… Кулака Осипова в избе-читальне истязали, требуя отдать золото… секретарь партийной ячейки пытался изнасиловать Павлову из кулацкой семьи". В Борисоглебском районе секретарь комсомольской ячейки отправил в ссылку бывшую возлюбленную, вышедшую замуж за другого, вместе со счастливым соперником и его родителями. Характерно, что в ходе раскулачивания конфисковать в доход государства сколько-нибудь значительные ценности не удалось. Одежда, обувь, домашняя утварь, золотые и серебряные украшения прилипли к рукам "активистов". За редчайшими исключениями, наказания за все это никто не понес.

Цель - тотальный контроль

Согласно советским учебникам, целью коллективизации был подъем сельскохозяйственного производства путем перехода на рельсы крупного машинного хозяйства. В реальности, произошел катастрофический спад в аграрном секторе, особенно в животноводстве. Поголовье коров с 1928 под 1934 год снизилось с 29 миллионов до 19 миллионов, лошадей - с 36 миллионов до 14 миллионов, свиней - в два раза, коз и овец - втрое. Даже война не нанесла такого ущерба. "По деревням мужики, таясь друг от друга, торопливо и бестолково резали свой скот. Впрок не солили, не надеясь жить дальше", - вспоминал Олег Волков. Нарком земледелия Михаил Чернов заметил, что в 1930 году "впервые за всю свою тяжкую историю русский крестьянин, по крайней мере, поел мяса досыта". Сытость продлилась недолго. В 1932-1933 годах разразился "голодомор", жертвами которого, по официальным данным, приведенным российской Госдумой, стали около 6 млн человек. Остановить спад в аграрном секторе удалось лишь в 1937 году, но вернуться на уровень 1928 года до войны так и не удалось. Преемники Сталина вплоть до распада СССР массово закупали продовольствие за границей.

"Раскулачивание" само по себе также оказалось убыточным делом. Средняя стоимость поступившего в казну имущества составила в среднем 564 рубля на семью, а расходы на депортацию той же семьи - около тысячи рублей. В 1937 году в народном хозяйстве трудилось всего около 350 тысяч спецпоселенцев, остальные занимались самообеспечением. Тем не менее, логика в действиях большевиков была. Во-первых, они идеологически не любили независимых хозяев, не вписывавшихся в их планы превращения страны в единую фабрику. Маркс писал о "собственническом свинстве" и "идиотизме деревенской жизни". Ленин публично обещал "лечь костьми", но не допустить свободной торговли хлебом, и обзывал зажиточных крестьян "кровососами", "пауками", "пиявками" и "вампирами". Столь же эмоционально основатель советского государства высказывался только в адрес интеллигенции. Помещики, капиталисты и царские сановники подобной ругани из его уст не удостаивались. Во-вторых, государству, затеявшему форсированную индустриализацию, а вернее, милитаризацию экономики требовалось получать хлеб для снабжения городов и армии по крайне низким ценам, или вообще даром.

Сталин полагал, что крестьяне обязаны вечно расплачиваться с советской властью за переданную им помещичью землю, не стесняясь употреблять при этом средневековое слово "дань". Незадолго до смерти, 16 октября 1952 года, он говорил на пленуме ЦК: "Мужик - наш должник. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству". В речи на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года Сталин произнес знаменитые слова: "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". Неясно, кто угрожал "смять" СССР в начале 30-х, когда Запад был охвачен тяжелейшим кризисом, Франция придерживались сугубо оборонительной военной доктрины, США и Британия вообще не содержали сколько-нибудь значительных армий, а Гитлер был политическим хулиганом местного масштаба, но срок начала большой войны Сталин определил с точностью до года. По данным статистики, хлеб в 20-х годах в стране был, но "не в тех руках". Засыпать в государственные закрома удавалось в среднем по 350 миллионов пудов в год при потребности в 500 миллионов. Единоличники хотели продавать продукцию на свободном рынке, а если им жестко препятствовали, сокращали посевные площади. Чтобы стимулировать рост сельхозпроизводства, надо было, во-первых, платить дороже, а во-вторых, обеспечить крестьянам возможность покупать за вырученные деньги потребительские товары. Это что же - вместо танков выпуск портков и граммофонов разворачивать?! В конце 20-х годов государство пыталось взять хлеб, не прибегая к сплошной коллективизации. "Твердосдатчиков", то есть тех, кто не проявлял высокой сознательности и отказывался продавать по госценам зерно сверх продналога, клеймили в печати и на собраниях, лишали избирательных прав, выселяли из домов в холодные сараи, запрещали выезжать за пределы деревни, отказывали в медицинской помощи, требовали от односельчан объявлять им бойкот. Но и такие меры не помогали. В январе 1928 года, во время очередного "кризиса хлебозаготовок", Сталин, вообще-то не любивший ездить по стране и общаться с простыми людьми, отправился в Сибирь. На одной из встреч с трудящимися некий мужик посоветовал тогда еще не богоподобному вождю, а всего лишь большому московскому начальнику, сплясать - тогда он, может, и продаст пудика два. Пропагандистская подготовка к раскулачиванию началась примерно через месяц.

Ряд современных авторов указывает, что сталинские колхозы стали, по сути, вторым изданием крепостного права: крестьяне были прикреплены к земле отсутствием паспортов, и за право кормиться со своих наделов должны были отбывать барщину и платить натуральный оброк, только не индивидуальному владельцу, а государству. По мнению большинства исследователей, 1930 год стал роковым, потому что 1929-й принес Сталину окончательную победу над внутрипартийной оппозицией и диктаторскую власть. 50-летний юбилей "вождя" 21 декабря 1929 года впервые отмечался с государственным размахом и небывалыми прежде славословиями. Михаил Калинин высказался коротко и ясно: "Сталин - это гений, который все может". Историк и экономист Гавриил Попов видит еще одну причину: "отмашка" раскулачиванию была дана через два с небольшим месяца после начала Великой депрессии. Сталин безошибочно рассчитал, что в условиях кризиса Запад закроет глаза на любые нарушения прав человека в СССР и станет охотно продавать станки и целые заводы за выкачанное из деревни зерно и поваленный заключенными лес.

Реабилитация без компенсации

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года признал раскулачивание незаконным. Статья 16.1 Закона предусматривает за жертвами и их потомками право на имущественную компенсацию, но подобные случаи в литературе не описаны.