Давно вымершие и почти позабытые зверюги многие тысячи лет до нашей эры покоились, скованные вечной мерзлотой, глубоко в земле.
Но последнее время вечная мерзлота северных российской территорий стала выбрасывать на поверхность кости и бивни мохнатых мамонтов, некогда сотрясавших просторы тундры. Из них с успехом делают рамки для картин и фотографий, шахматы, украшения. Их собирают, складывают, режут и строгают, покупают и продают в Интернете.
Некогда малоизвестные ученые, специализировавшие на пустынных просторах сибирского ландшафта, нашли себе весьма выгодную побочную специальность охотников за мамонтовой костью, и проводят летние месяцы за тралением берегов сибирских рек, организуя местное население, которое тоже собирает целые склады кости. Они с гордостью и немного загадочно рассказывают о своей работе.
"Чтобы найти кость, нужно быть удачливым, — замечает Фёдор Романенко, геолог московского государственного университета. — Я не ищу кость. Я ее нахожу. Она находит меня".
"Мы радуемся каждой находке, — говорит он. — Это подарок природы, подарок Арктики, дар судьбы".
Находки мамонтовых останков значительно участились в последние тридцать лет, когда огромные пространства вечной мерзлоты на территории России начали оттаивать.
Русские ученые расходятся во мнениях о том, повинно ли в этом, действительно, глобальное потепление. Некоторые считают, что — да; другие относятся к этой версии скептично. Но никто не оспаривает тот факт, что вечная мерзлота отступает. Люди радуются, собирая кость и туши мамонтов, еще и потому, что рост добычи совпал с запретом на продажу слоновой кости.
Многие поколения пастухов северных оленей на тоскливых просторах российской тундры веками существовали бок о бок с останками мамонтов. Романенко рассказывает о случаях, когда тысячелетия пролежавшее замороженным мясо мамонтов размораживали и готовили из него еду или скармливали собакам.
Сейчас целые деревни кормятся торговлей мамонтовой костью. В местном языке появилось даже новое слово: «мамонтить»: это означает «отправляться на поиски кости».
«Раньше люди проходили мимо костей, ходили по костям, принимая их за мусор, потому что ими никто не интересовался», — рассказывает Геннадий Татаринов, мастер с оленьей фермы в Анюйске, деревушке с холодным климатом, расположенной на 4 тысячи миль к северу от Москвы.
»Но сейчас спрос вырос, — продолжает свой рассказ Татаринов. — И, конечно, возросла конкуренция, появилось много народу, для которого это стало основным ремеслом».
В большинстве обитаемых участков кость выбрали уже дочиста, и теперь в погоне за добычей собиратели кости все глубже и глубже вторгаются в дикие места.
Самая гладкая кость попадает к коллекционерам и в музеи всего мира; образцы качеством похуже отправляют в мастерские резчиков, чаще всего в Китай, где из них изготавливают предметы домашнего обихода и сувениры.
В последние месяцы цена на кость резко упала. Мировой финансовый кризис совпал с массовой распродажей слоновой кости в Африке, и цены на мамонтовую кость рухнули. Стоимость одного килограмма (2,2 фунта) высококачественной кости с 700 долларов опустилась до 220 долларов.
К тому же ежегодно в России добывают 50 тонн мамонтовой кости — и это количество продолжает расти.
»Таких высоких цифр никогда не было», — делится Фёдор Шидловский, руководитель Национальной Ассоциации — сети исследовательских групп, береговых баз исследования, реставрационных мастерских и бутиков, где продаются резные изделия из кости.
Шидловский недавно обращался к правительству с просьбой оформить его как мелкого предпринимателя. «Отказали, — говорит он, ухмыляясь. — Говорят, «у вас бизнес недостаточно мелкий»».
Шидловский давно уже заразился страстной любовью к великому белому северу России. С 1979 года он каждый год, с июня и до глубокой осени, совершает рискованные экспедиции по Сибири, собирает кость, возится с кропотливой канцелярской работой, необходимой для отправки материала в Москву.
Остальную часть года он живет в Москве, где работает руководителем довольно захудалого музея ледниковой эпохи, приторговывая своими находками в надежде насобирать средств для экспедиции на будущий год.
Свежим утром он удобно устраивается за рабочим столом в своем музейном кабинете. За дверью толкутся школьники, лезут на платформу и таращатся в дыру, разглядывая «мамонта в яме» — реконструкцию мохнатого мамонта, пойманного в западню древним человеком.
Снизу вздымается голова древней твари с всклокоченной шерстью, клыки торчат вверх, в пластиковых глазах застыла паника. Туша, проволокой прикрученная к цепу, выглядит довольно печально.
На другом конце выставочного зала напротив искусно вырезанного шахматного комплекта висит большой настенный телеэкран; Шидловский кивает в его сторону и нажимает кнопку «пуск» на пульте.
Вдруг на экране появляются изображения самого Шидловского, на моторной лодке тянущего трал летом по оттаявшей сибирской реке, поднимающего с обнажившихся отмелей мамонтовые кости. Рабочие заворачивают реликвии в пластиковые пакеты, взвешивают на грузовых весах и отправляют в аэропорт.
»Один-два раза в год я закупаю материал у местного населения. Рассказываю им попутно, как хранить его, и что нужно собирать, а что не нужно, — делится Шидловский. — Иногда читаю лекции в школах. Это приносит плоды».
По правде говоря, эта торговля имеет древние традиции. Люди охотились на мамонтов на нынешней покрытой льдом северной территории Росси с незапамятных времен. А вечная мерзлота сохранила кости этих животных, на которых оттачивали свои рукодельные навыки жители каменного века — в Сибири эту эпоху ученые иногда именуют «веком кости», отдавая дань уважения материалу, из которого было вытесано немало оружия и инструментов.
В первом веке нашей эры кость импортировали богатые китайцы, и когда первые русские поселенцы забрели в XVII веке в дальние пределы Сибири, они наравне с мехом торговали и костью.
«Раньше, когда мы находили кости, мы отдавали их в музей для демонстрации и взятия проб», — говорит Романенко.
»Теперь мы их регистрируем, определяем возраст радиоуглеродным методом, и либо раздаем на подарки, либо..» — он замялся.
«Из них получаются хорошие сувениры, — сказал он, наконец, пожав плечами, и застенчиво улыбнулся. — Вообще-то, мамонты считаются национальным достоянием России».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Некогда малоизвестные ученые, специализировавшие на пустынных просторах сибирского ландшафта, нашли себе весьма выгодную побочную специальность охотников за мамонтовой костью, и проводят летние месяцы за тралением берегов сибирских рек, организуя местное население, которое тоже собирает целые склады кости. Они с гордостью и немного загадочно рассказывают о своей работе.
