Дуэль между Горбачевым и Ельциным велась не только из-за коммунизма, но и из-за России.

Кажется, это было лишь вчера, и одновременно сотню лет назад. На самом деле, прошла четверть века с тех пор, как Михаил Горбачев стал Генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза – и положил начало череде перемен, которые покончили и с системой, и с самой страной.

Однако у многих россиян годовщина прихода к власти 54-летнего Горбачева после целой плеяды старых и больных руководителей вызывает смешанные, даже горькие чувства. Если на Западе Горбачева чествуют и восхваляют, называя освободителем, то внутри страны многие осыпают его бранью за разрушение советской власти. Владимир Путин лишь озвучил чувства многих своих сограждан, когда назвал распад Советского Союза "одной из величайших катастроф 20-го века". Пройдет много лет, прежде чем эта оценка на всем огромном евразийском пространстве будет пересмотрена – если такое вообще произойдет.

Но от иллюзий по поводу наследия Михаила Горбачева страдают не только народы грозного когда-то Советского Союза. От этого страдает и сам Горбачев, а также, по различным причинам, весь внешний мир, который по-прежнему прославляет и – абсолютно правильно – защищает его.

В статье, посвященной этой годовщине, Горбачев позволил себе покритиковать сегодняшнюю Россию, как он это периодически делает. Совершенно очевидно имея в виду, но не называя имя Путина, он выразил сожаление по поводу того, что Россия не смогла встать на путь серьезной демократизации, и что демократический процесс в стране, по его словам, утратил импульс силы и во многом откатился назад. Горбачев также сделал предположение о том, что план реформ путинского преемника в Кремле Дмитрия Медведева дает сбои, потому что он боится гражданского общества.

По этому поводу с Горбачевым можно соглашаться или спорить: многое нам еще предстоит увидеть. Но во взглядах Горбачева на годы его правления у него расхождений гораздо меньше. Он по-прежнему  верит, что мог принести Советскому Союзу демократию, если бы раньше занялся реформированием коммунистической партии; если бы сбившиеся с курса недоброжелатели не ставили ему палки в колеса; если бы путчисты в августе 1991 года не начали осуществлять свой заговор. Даже спустя 25 лет Горбачев утверждает, что эволюционные изменения в рамках его двухкомпонентного проекта гласности и перестройки были вполне достижимы, и что Советский Союз можно было сохранить.

Это не совсем то, что помню я. А я была свидетельницей предсмертной агонии этой страны, когда работала корреспондентом в Москве. Горбачев всегда на один шаг отставал от хода истории. В этом нет ничего постыдного: кто из руководителей смог бы поддерживать необходимый темп, когда коммунизм в Европе был уже мертв, а прилавки магазинов по всей России пусты? Скорее всего, система не выдержала бы и постепенных реформ.

Самая веская причина для того, чтобы отдать предпочтение такой точке зрения – кроме факта распада Советского Союза – состоит в следующем. Та борьба, которую спровоцировала перестройка, велась не только из-за коммунизма, но и из-за России. Крах Советского Союза был победой для России, а также для наполовину утраченного россиянами национального самосознания. Козырь Бориса Ельцина состоял в том, что он представлял себя не только в качестве вероотступника от коммунистической религии, но и в роли защитника и лидера России. Горбачев, погрязший в интернационализме коммунистической ортодоксальности, не мог разыграть национальную карту.

Многие забывают о том, что подъем России способствовал, и даже послужил причиной для распада Советского Союза. Если россияне более или менее радостно согласились снова быть россиянами, то внешнему миру привыкнуть к этому оказалось намного труднее. Слишком часто на постсоветскую Россию смотрят не только как на правопреемницу Советского Союза, но и как на его реинкарнацию. Поэтому неудивительно, что с 1992 года возникло так много недопонимания.

Годовщина прихода Горбачева к власти способна помочь, пусть и с запозданием, в понимании хода времени. Дело в том, что ни один гражданин из бывшего Советского Союза моложе 30 лет не помнит непосредственно о жизни при коммунизме; ни один человек моложе сорока не строил свою карьеру под диктовку правящего режима. Те, кому сегодня немного за сорок (следует отметить, что к ним относится и Медведев – но не Путин), в момент начала перестройки были студентами. Помотавшись по волнам хаоса 90-х, они выиграли от той стабильности, которую дал им Путин, когда обосновались и завели семьи.

Поколение людей, не отмеченных шрамами советского коммунизма – вот главное наследие, оставленное Горбачевым (хотя до сих пор непонятно, сделал он это из-за собственной силы или слабости). И это достойное наследие – пусть оно и не является мирной эволюцией Советского Союза, о которой до сих пор скорбит Горбачев.