В Китае все происходит иначе. Четыре руководящих сотрудника компании Rio Tinto на своем собственном опыте ощутили, что коррупция в Китае приобрела всеобщий характер, однако это не означает, что иностранцы, нарушающие закон, смогут получить бесплатный билет. Тот факт, что коррупция столь очевидна, устраивает власти страны, позволяя им проводить широко рекламируемые кампании по борьбе с этим злом. Так что и данное дело было организовано, как говорит вольтеровский Кандид, «pour encourager les autres» (фр.: для ободрения других – прим. перев.).
Могут быть и дополнительные цели. Бывший мэр Шанхая Чэнь Лянъюй (Chen Liangyu) – человек, руководивший экономическим возрождением города, - в настоящее время отбывает 18-летний срок заключения по обвинению в коррупции, и многие видят в этом политически мотивированный шаг. Так что все иностранные компании в Китае должны обратить внимание на то, что произошло, что они, конечно же, это сделают.
Однако данное конкретное дело проливает свет только на одну из многочисленных сложностей, с которыми Запад сталкивается и будет продолжать это делать в отношениях с этой новой мировой коммерческой державой. Многонациональным компаниям давно было известно о политических рисках при организации бизнеса в различных юридических системах по всему миру. Их активы уже были национализированы, руководители компаний подвергались домашнему аресту и – хуже того – из банковские счета замораживались.
По сути, речь идет о трех вопросах: что западные компании могут и должны делать в Китае; что китайские компании во все больших масштабах делают на Западе; и до какой степени китайские коммерческие ценности и практика воздействуют на экономическое пространство в целом.
В действительности, первый вопрос не сложный. Западные компании имеют в Китае простой выбор, так же как они имеют этот выбор в других не национальных юридических системах. Они могут работать там, принимая политические, юридические и иные риски. Или они приходят к выводу о том, что связанные с этим риски и потенциальный ущерб , который может быть причинен другим предприятиям в разных частях земного шара, не оправдывает работу в этой стране. В этом смысле нет никакого различия между организацией бизнеса в Китае, Индии, России, Бразилии, Нигерии или в любом другом из государств с развивающейся экономикой.
Более сложный вопрос связан со все более активной деятельностью китайских корпораций на Западе. В тот момент, когда руководящие сотрудники Rio Tinto находились под следствием, Китай завершил одно из наиболее громких приобретений среди европейских компаний – китайская фирма Geely приобрела Volvo. Компания Geely находится также в процессе приобретения контрольного пакета акций фирмы Manganese Bronze, которая выпускает традиционные лондонские кэбы, однако это незначительные инвестиции в сравнении с другими.
До последнего времени главный способ воздействия бурно растущей китайской промышленности на мировую экономику состоял в заполнении мирового рынка дешевой продукцией, а также в покупке сырья и энергоносителей. Следующим естественным шагом будет приобретение западных компаний. Этот процесс только что начался.
Я полагаю, что ключевой вопрос здесь состоит в том, будет ли китайское владение в чем-то отличаться от американского, немецкого, французского, японского или индийского? Возьмем, к примеру, автомобили. Если судить объективно, то американское владение британской автомобильной индустрией было достаточно неоднозначными, равно как и немецкое. Однако японские инвестиции были исключительно успешными. Хотя пока еще рано говорить, но приобретение индийским автопроизводителем Tata компаний Jaguar и Land Rover представляется перспективным.
Тем не менее, потенциальное влияние Китая отличается от всех остальных иностранных инвесторов. В этой стране в настоящее время сконцентрирована почти половина мировых накоплений. Результатом этого будет целый поток инвестиций по всему миру. Это уже произошло в Африке, где Китай вкладывает больше средств в инфраструктурные проекты, чем все западные страны вместе взятые. Это уже произошло в случае с инвестициями в государственные активы США, и в этой области Китай является крупнейшим индивидуальным инвестором. Это также произойдет в Европе, а затем и здесь. Вот почему приобретение автопроизводителем Geely компании Volvo является принципиально важным.
Здесь следует отметить, что публичные заявления главы группы Ли Шуфу (Li Shufu) выдержаны в весьма позитивном духе. Он заверил, что компания сохранит производство в Швеции и не будет пытаться перевести его в Китай.
«Компания Volvo была создана в Северной Европе и имеет глубокие корни в Швеции, - подчеркнул он. – Volvo перестанет быть Volvo, если она будет оторвана от своей почвы. Отношения между Geely и Volvo будут в будущем складываться как между братьями, а не как между отцом и сыном».
Однако суровая реальность глобальной коммерции состоит в том, что Volvo должна приносить прибыль, то же самое должна делать фирма Jaguar и, конечно, компания Manganese Bronze. Испытание для Geely будет состоять в том, сможет ли господин Ли правильно сформировать управленческие приоритеты, чего нынешнему владельцу - компании Ford - сделать не удалось.
Если это сработает, то китайские предприниматели захотят проверить свои способности и попытаются изменить западные компании. Большинство из нас в Соединенном Королевстве будет, конечно, это приветствовать – если другие люди могут быть более способными хранителями наших брендов, чем мы, то пусть пробуют. Но было бы наивно думать, что нам в Великобритании или в Европе будет легко признать связанное с этим изменение полномочий. Что напоминает нам о нашей сократившейся роли в мире.
Это подводит нас к самому сложному вопросу: речь идет о масштабах потери Западом интеллектуального и социального влияния, а также влияния экономического. Пять лет назад западная финансовая модель определяла общие контуры будущего экономического развития Китая. Это будет смешанная экономика. Государственные компании будут приватизированы. Фондовые рынки будут расти. Банки уйдут от командно-контрольной системы – когда тебе диктуют объемы выдаваемого кредита – и будут двигаться в сторону рыночной системы. Центральное управление инвестициями, необходимое в настоящий момент, постепенно будет уменьшаться. Получит поддержку создание судебной системы похожей на ту, которая существует на Западе.
В настоящее время представление о том, что Китай неизбежно будет двигаться в нашем направлении, уже не соответствует действительности. Рецессия не помогла. Почему Китай должен принимать модель, которая стала причиной того, что многие считают самой глубокого спада со времени окончания Второй мировой войны, когда его собственная модель обеспечивает ему постоянный экономический рост? Но я также обнаружил чувство морального превосходства. Речь не о том, что каждый отдельно взятый китаец более трудолюбив или более экономен. Китай как страна управляет своими государственными финансами ответственным образом и не перекладывает долговое бремя на будущие поколения.
А что касается обвинений в том, что Китай коррумпированная страна, то кого следует признать виновным после всей этой истории с Rio Tinto? Если посмотреть на ту неразбериху, которую мы устроили с нашими государственными финансами, а также на обремененные долгами семьи, то будет сложно сохранить такую же уверенность относительно наших ценностей, как это было некоторое время назад, и эта потеря уверенности в себе не осталась незамеченной.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
По сути, речь идет о трех вопросах: что западные компании могут и должны делать в Китае; что китайские компании во все больших масштабах делают на Западе; и до какой степени китайские коммерческие ценности и практика воздействуют на экономическое пространство в целом.
