Атмосфера на концерте опровергает существующие разногласия между германским и турецким руководством, а в салонах и канцеляриях Европы растет недовольство двусторонней дипломатией Ангелы Меркель. Одна газета описала это так – “Недальновидность Меркель вновь ставит перед Европой “немецкий вопрос””.
Некоторые министры иностранных дел ЕС полагают, что в особенности страдает европейская стратегия в отношении России – в результате прямых переговоров Германии с Кремлем. Однако не является ли такая ситуация неизбежной в союзе из 27 государств?
Глава Stratfor Джордж Фридман: Это все равно что мучить кошек – не может быть тут консенсуса, либо парализована вся внешняя политика, либо каждая страна действует сама по себе.
Меня зовут Колин Чэпмен, вы смотрите Agenda с Джорджем Фридманом.
Глава Stratfor Джордж Фридман (George Friedman): Германии предстоит ответить на фундаментальный вопрос о Евросоюзе, а именно – какую выгоду она может из него извлечь? Во времена процветания от ЕС выигрывал каждый, в том числе Германия.
А теперь Германии, вполне вероятно, придется расплачиваться за ошибки и решения других режимов, в частности Греции, но и других тоже. И немцы задаются вопросом – в чем ценность того, чтобы оставаться в составе Евросоюза? Разумеется, так радикально вопрос не стоит, и конечно же, нет такой страны, которая серьезно размышляет о выходе из ЕС, однако они рассматривают варианты других отношений.
- Один очень высокопоставленный шведский политик, который в конце этого года может может возглавить МИД Швеции, пожаловался мне на то, что по вопросам внешней политики Меркель действует в обход Евросоюза.
- Ну на самом деле очень тяжело привлечь ЕС. Есть, конечно, аппарат Союза, однако они там очень мало влияют на ситуацию. Чтобы продвинуть ЕС в каком бы то ни было направлении, необходимо вести переговоры с большим количеством разных стран с различными интересами. И сейчас мы наблюдаем в Европе возрождение национализма, но не в своей диком, старомодном виде, а в новом, очень рациональном виде. То есть, есть европейские интересы, а есть германские интересы, и они не всегда совпадают.
- Разумеется, говорят о том, что именно Меркель блокировала кандидатуру Тони Блэра в президенты ЕС в пользу относительно неизвестного Ван Ромпея (Van Rompuy).
- Я действительно считаю, что будет ошибкой говорить в контексте персоналий. Суть в том, что институционально эта должность не имеет полномочий, глава ЕС не может обязать страну выдвинуть войска, не может угрожать иностранному государству, не может заключать договоров, условиям которых обязаны были бы следовать страны-участницы.
По сути нам необходимо смириться с тем фактом, что ЕС представляет собой таможенный союз, со слоем неких регуляций и правил поверх него. Страны-члены не обязаны следовать правилам, если в конечном итоге они этого не хотят.
- А с точки зрения Москвы это идеальный расклад, она может разделять и властвовать.
- Я не думаю, что России стоит играть в игру “разделяй и властвуй”: Европа и сама неплохо справилась с этой задачей. Однако у Москвы появляется возможность конкурировать с США, страной, которая как при Буше, так и при Обаме наиболее активно и агрессивно реализовывала свое право на поддерживание двусторонних отношений с такими странами как Грузия, Украина, страны Балтии. Российской реакцией должно стать вот что: Москва должна внедриться в американскую структуру союзничества, сильно ослабленную за последние годы, начать диалог Германией и завлечь ее в отношения, причем на это не потребуется много сил – Германия точно также сама заинтересована в России. И это в итоге усложнит любые планы Америки.
Так что я полагаю, что Россия считает, что сотрудничество с Германией ценно само по себе. Но я также думаю, что когда Россия оценивает преимущества сближения с Германией, она менее заинтересована в разделении Европы, чем в разделении Европы и США! На самом деле Россия надеется на то, что немцы вовлекут в отношения с Россией другие небольшие европейские страны.
