Посмотрите на мужчин, женщин и детей, выходящих в лохмотьях из московского метро, послушайте тревожные рассуждения о краже ядерных материалов, оцените масштаб угрозы. Когда Барак Обама говорит о риске ядерного терроризма, он имеет в виду лишь половину проблемы: технические возможности для производства взрывных устройств. Вторая ее часть – это внутренняя, умственная, личностная готовность не поведя бровью взорвать весте с собой целый квартал, город, район. "Существует лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства", - пишет Камю в начале своего "Мифа о Сизифе". Сейчас, когда вокруг множится число взрывов террористов-смертников, эта проблема стала мировой. Нам нужно понять какая логика движет этими людьми-бомбами.
21-летняя девушка заходит в здание полиции с 13 фунтами нитроглицерина на поясе. Кто она, как вы думаете? Из Хамаса или Тамильских тигров? Отнюдь. Этой террористкой стала эсерка Рогозинкова в 1907 году в Санкт-Петербурге. Одна из тысяч, обреченных на самоуничтожение. "Решился все скосить – валяй и себя по ногам!", проповедовал знаменитый тургеневский нигилист Базаров.
Я убиваю, и меня убивают. Равенство убийства и самоубийства является основой радикального насилия героев нашего времени. Неважно для защиты чего оно якобы служит: святого или мирского, общего или личного. Аксиома боевика остается неизменной: тот, кто готов пожертвовать собой, считает себя вправе принести в жертву других. Таким образом, терроризм поднимается до уровня "мистики", "абсолютного владения собой", "экстаза", объясняет Чен в "Условиях человеческого существования", где Мальро в некотором роде вторит Достоевскому.
Слишком часто мы удовлетворяемся тем, что объясняем даже самые ужасающие явления искажениями или гиперболизированными отклонениями от нормального поведения: фанатизм в немецких патриотических настроениях привел к рождению нацизма, фанатизм в стремлении к равенству породил марксистско-ленинистского монстра в России, религиозный экстремизм в мусульманском мире стал основой для убийства во имя Аллаха. На самом деле все совсем не так. Нельзя попадаться на уловки убийц, которые не щадят никого и ничего. Неумолимая религия смерти на протяжении уже более двух столетий определяет самые различные стороны человеческих страстей. "Viva la muerte!", - таков был лозунг испанских фалангистов, столь поразивший философа-консерватора Унамуно. Намеренно или нет, но он нашел свое отражение в СС-совских черепах, "железных лидерах" безжалостных революций и всяких бородатых проповедниках, которые утверждают: "Вы любите жизнь, мы любим смерть, значит, мы победим". Подростки-хулиганы и боевики со всех пяти континентов подражают и берут пример друг с друга независимо от религий и границ и, сами того не ведая, становятся членами всемирного нигилистического культа разрушения.
Терроризм отнюдь не стоит на службе у тех идеалов и ценностей, которые он якобы защищает. Результатом действия машины террора может стать лишь их искажение и извращение. Неслыханная жестокость молодого Сталина – это в действительности довольно распространенный случай. "Благородные" цели и преступные методы имеют обыкновение очень быстро смешиваются в отвратительного вида коктейль: простых граждан никто не щадит, и страдают по большей части именно они; активисты же смешиваются с воровскими кругами или продаются тайной полиции, или делают и то и другое сразу. Все встает с ног на голову, и больше непонятно, кто есть кто. Так, убийство министра внутренних дел фон Плеве в 1904 году было заказано главой боевой организации эсеров Азефом и одновременно информатором и палачом Охранки. После Октябрьской революции эту нишу заняла ужасающий ЧК, предшественник КГБ-ФСБ. "Теперь святые всё больше уходят от меня, я остаюсь с негодяями", - говорил ее основатель Дзержинский, к памятнику которому в свое время возложил цветы Владимир Путин. Такой метаболизм преступников, тайной полиции и активистов с браунингами и калашниковыми не является в истории чем-то исключительным. Коммунисты, фашисты и исламисты – все они подтверждают незыблемость следующего правила: объединение во имя разрушения легко привлекает к себе людей "крутого" нрава.
Терроризм порождает терроризм. Ответственность за ужасную бойню в московском метро взял на себя Доку Умаров, самопровозглашенный эмир Северного Кавказа. Какое падение! Десять лет назад я тайно посетил Чечню, которую терроризировала российская армия. Главы сопротивления делали все, чтобы изолировать "горячие головы" и приехавших из-за границы исламистов. Все они осуждали насилие против мирного населения (будь то местные жители или россияне). Когда в 2004 году захвативший заложников в Беслане боевик потребовал независимости Чечни, президент Масхадов лично предложил отправиться туда, чтобы добиться освобождения людей. В российской армии, однако, предпочли "освободить" школу с помощью огнеметов. Некоторое время спустя Масхадова убили, и та же судьба постигла всех светских лидеров чеченского восстания.
Остались лишь "эмиры" и отчаявшиеся, плодородная почва для сбора урожая желающих умереть. 200 000 погибших (из них 40 000 детей) на миллион жителей, разрушенная столица, солдаты с ожерельями из ушей, кучи разорванных гранатами тел и небывалая торговля трупами – так Владимир Путин победил в своей войне против независимости. Он гнался за чеченцами до тех самых знаменитых "сортиров", а теперь собирается еще и достать их "со дна канализации". Медведев тоже далек от правильных выводов и предлагает действовать с еще большей "жесткостью"! Кремлевская армия давит, жестокость растет, рискуя ударить бумерангом по Святой Руси.
Я убиваю, следовательно я существую. Эта нигилистическая мысль распространилась за последние два века по всему миру, мобилизуя бандитов без стыда и совести и узаконивая репрессивные политики государств, которые слишком часто пользуются всемирным признанием и уважением. Пылающий мир в финале "Сумерек богов" Вагнера является примером того, к чему может привести такая философия. Ядерный терроризм, который так беспокоит Барака Обаму, вполне может стать венцом современных разрушительных желаний.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Я убиваю, и меня убивают. Равенство убийства и самоубийства является основой радикального насилия героев нашего времени. Неважно для защиты чего оно якобы служит: святого или мирского, общего или личного. Аксиома боевика остается неизменной: тот, кто готов пожертвовать собой, считает себя вправе принести в жертву других.
