В 1961 году президент Дуайт Эйзенхауэр предостерег американцев в своей прощальной речи: “Правительство должно опасаться захвата безграничной власти, искомого или случайного, военно-промышленным комплексом”. Фильм “Железный человек” (Iron man) – это фильм об Америке, которая не прислушалась к предупреждению Айка.
Во второй экранизации комикса о супергерое актер Роберт Дауни младший играет индустриального плейбоя Тони Старка, чей костюм железного человека – это ни что иное как оружие массового поражения. Когда он не пьян и не использует свое хитроумное приспособление для стрельбы по арбузам и тарелкам - как в тире, железный человек представляет собой единоличную военную силу и применяет свои способности в истинно благородных целях, хоть и наслаждаясь всю дорогу эгоцентричным самолюбованием. Когда правительство пытается конфисковать костюм железного человека, Старк отклоняет запрос, хвастаясь тем, что он цитирую “успешно приватизировал мир во всем мире”. Правительство не очень довольно.
Также недоволен и военный подрядчик Джастин Хаммер (его сыграл Сэм Рокуэлл), который заинтересован скорее в получении власти и укреплении своего эго, чем во всеобщем мире. Свою главную цель он так напрямик и декларирует, цитирую, - “укрепиться в Пентагоне на ближайшие 25 лет”. Его фирма Hammer Industries тесно сотрудничает с Конгрессом и высокопоставленными военными чиновниками, которые присоединяются к усилиям по дискредитированию железного человека и его монополии на поддержание равновесия в мире. В отсутствие глобального конфликта и даже возможности просто вмешаться в действия Железного человека, влияние военной отрасли, Конгресса и военного истэблишмента уменьшается, к их великому огорчению.
Консервативный сайт RedCounty.com опубликовал рецензию на второго “Железного человека” с таким заголовком - “Яростная атака на наш военно-промышленный комплекс?” Однако является ли Железный человек такой атакой?
Кажется, что правда “глаза колет” лишь в том случае, если мы ее принимаем или пытаемся опровергнуть. Правда сегодня заключается в том, что Америка осуществляет беспрецедентную политику превентивной войны, что ее военный бюджет – самый большой за всю историю мира, по размеру превышающий военные бюджеты всех стран на земле вместе взятых. В 2007 году телеканал MSNBC сообщил, что в Ираке базируются 163 тысячи американских военных и 180 тысяч частных подрядчиков. Призывая к расследованию в отношении военного подрядчика компании Hullyburton, сенатор Джим Вебб (Jim Webb) в 2007 году сказал, цитирую “Мы наблюдаем естественную тенденцию избытка частных компаний. Это национальная проблема, которая вызывает серьезную обеспокоенность тем, что называется “наживаться на войне””. Вероятно, те, кто наживается на войне, тесно связаны с политиками и лоббистами, которые соответственным образом определяют нашу внешнюю политику, чудесным образом обнаруживая новые глобальные “угрозы” точно так же, как левый механик находит в вашем автомобиле больше “неполадок”, чем вы ожидали.
Важно отметить, что чудовищная бюрократия, которую многие американцы сегодня считают главной защитой, - явление в нашей истории сравнительно новое. В 1961 году Эйзенхауэр описывал ВПК на своих ранних стадиях, цитирую: “До недавнего мирового конфликта у США не было индустрии вооружений… Мы были вынуждены создать постоянную военную промышленность необъятных размеров… Ежегодно мы тратим на военную безопасность сумму, превышающую чистую прибыль всех американских компаний. Это сопряжение гигантского военного истэблишмента с крупной индустрией вооружений – явление в американской истории совсем новое”. Конец цитаты.
Так и есть, явление новое. Конец Второй мировой войны дал толчок началу Холодной, и Эйзенхауэр был не единственным из своего поколения, признававшим, что новая динамика развития мира может потребовать нового подхода к военным вопросам. Однако Айк был одним из немногих лидеров, которые предупреждали, что такая “перманентная военная промышленность” может создать опасный прецедент - прочный сговор между правительством и отраслью, что может привести к тому, что оборона выйдет за рамки традиционного определения. Эйзенхауэр сказал, цитирую “потенциал катастрофического роста неуместного влияния существует и будет сохраняться” конец цитаты. В фильме “Железный человек” подобная неуместная власть персонифицирована в сомнительном союзе компании Hammer Industries, Конгресса и военного истеблишмента. В реальной жизни эта власть, несомненно, существует, и зачастую она также сильна – очень жаль, что у нас нет реального Тони Старка, который бы держал этих ребят в узде.
То, что капитализм продолжает нас снабжать новым и необходимым вооружением, не обсуждается и значения не имеет. Однако то, что перманентная военная индустрия необъятных размеров может привести к коррупции или возникновению неуместной власти – это то, о чем патриоты всегда должны задумываться, и чего они должны опасаться, как опасался президент Эйзенхауэр в 1961 году. Сегодня многие считают, что разговоры о ВПК – это левацкая риторика, и тем не менее фраза была сказана республиканским президентом, который был также верховным главнокомандующим союзнических сил в Европе во время Второй мировой войны, это еще лучше подтверждает то, до какой степени влияние ВПК диктует наш публичный дискурс, - и это Айк тоже предсказывал.
В последние дни своего президентства Эйзенхауэр сказал: «Помоги господь тому, кто будет сидеть за этим столом и знать о военной отрасли меньше, чем знаю я”. С тех пор за тем столом действительно не было никого, кто бы обладал железной волей ограничить влияние военно-промышленного комплекса, - в первую очередь потому что с тех пор каждый президент был неотъемлемой частью этого комплекса. “Железный человек” доказывает нам, насколько прав был Айк, доказывает с помощью художественного вымысла, в котором истины больше, чем того хотелось бы американцам.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
