Когда Россия, наконец, одобрила проект резолюции ООН об ужесточении санкций против Ирана, возникло ощущение, что Москва и Вашингтон добились очередной победы в "перезагрузке" своих взаимоотношений. Но время для такого решения оказалось крайне неудачным, и Москва может в итоге потерпеть дипломатическое фиаско. Своим решением Совет Безопасности просто растоптал договоренность, достигнутую при посредничестве Турции и Бразилии, цель которой заключалась в предотвращении введения санкций против Ирана. Возможно, президент Дмитрий Медведев просто сделал упущение и не предупредил Турцию и Бразилию о предстоящем принятии решения ООН, полагая, что у него есть запас времени. И тем не менее, в итоге Медведев проявил себя как плохой дипломат.
Своим решением поддержать во вторник проект резолюции Совета Безопасности ООН о введении суровых санкций против Ирана Москва положила конец своим длительным колебаниям в иранском ядерном вопросе. Сейчас проект резолюции получил поддержку всех пяти постоянных членов Совета Безопасности (Китай высказался в его поддержку одновременно с Россией). И теперь это решение, названное госсекретарем США Хиллари Клинтон "сильным", должны утвердить непостоянные члены Совбеза. А это считается в большей степени формальностью, нежели препятствием.
В прошлом у России были значительные деловые интересы в Иране, в связи с чем она занимала выжидательную позицию и тормозила санкции по Ирану. И несмотря на свою поддержку проекта резолюции ООН, Москва действует очень осторожно и старается играть на стороне Тегерана. "Санкции против Ирана не означают, что переговорный процесс подошел к концу", - заявил глава комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов, о чем сегодня сообщило агентство "РИА Новости".
Различные российские официальные лица подчеркивают, что санкции не должны быть слишком суровыми. А руководитель государственной монополии в области атомной энергетики "РосАтом" Сергей Кириенко, который, несомненно, очень хорошо информирован о возможных санкциях ООН, на прошлой неделе выступил с публичными заверениями в том, что строительство в Иране при содействии России Бушерской АЭС будет завершено к концу лета.
Итак, учитывая длительные российские колебания и сомнения, можно ли считать это удачей для столь желанной "перезагрузки" в американо-российских отношениях? Отчасти да, говорит Оксана Антоненко из Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies). Это также поможет президенту Бараку Обаме, которому нужны весомые доказательства прогресса в российско-американских отношениях, чтобы расположить к себе своих консервативных критиков. "Американский политический истэблишмент рассматривает иранскую проблему в качестве проверки "перезагрузки" на прочность и успешность", - говорит Антоненко.
Госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила вчера журналистам, что проект резолюции "является отражением развития нашего сотрудничества с Россией в вопросах, представляющих взаимный интерес, что поможет нам в реализации более масштабных задач по нераспространению".
Последние опросы общественного мнения показывают, что демократы в ноябре в результате промежуточных выборов потеряют несколько мест в Конгрессе. А это может помешать ратификации Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), подписанного Медведевым и Обамой 8 апреля и ставшего важным рубежным этапом в улучшении американо-российских отношений. Но прогресс в иранском вопросе дает Обаме дополнительные силы для того, чтобы протолкнуть ратификацию СНВ до промежуточных выборов. "Способность продемонстрировать сотрудничество России по Ирану может стать действительно важным преимуществом для администрации в деле ратификации договора", - сказала Антоненко.
Тот факт, что Россия одобрила резолюцию ООН, может также свидетельствовать о ее более осторожном отношении к иранской проблеме и об отказе от активного вмешательства. Утвердившись в прошлом в качестве важного посредника для Ирана, Россия часто выступала в защиту его интересов, а иранцы ее постоянно подводили, говорит Антоненко. "И в России, и за ее пределами сейчас все больше усиливается мнение о том, что российское влияние на иранский режим не столь уж и велико, - отмечает она, - конечно, это отнюдь не говорит о том, что у кого-то другого есть такие рычаги влияния, за исключением, пожалуй, китайцев. Да и их влияние не так уж и значительно".
Тем не менее, за свою поддержку резолюции России придется заплатить. Медведев своим решением вполне мог испортить налаженные им личные отношения с бразильским президентом Луисом Инасиу Лулой да Силвой и с турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом.
На прошлой неделе Медведев встречался в Турции с Эрдоганом, а также принимал своего бразильского коллегу в Москве накануне заключения трехсторонней договоренности между Бразилией, Турцией и Ираном, которая была подписана в понедельник. По условиям этой сделки, которую Медведев, вне всяких сомнений, благословил, Иран может обогатить 1200 килограммов урана в Турции. А это значит, что потребность в санкциях отпадает.
Медведев в воскресенье назвал бразильско-турецкий гамбит "последним шансом" для Ирана, очевидно, имея в виду его последний шанс уступить, прежде чем к Тегерану будут применены более жесткие санкции. А когда сделка в Тегеране была заключена, Эрдоган и Лула должным образом отметили и высоко оценили ее вместе с иранским президентом Махмудом Ахмадинежадом.
Однако спустя несколько часов госсекретарь Хиллари Клинтон нанесла меткий удар по этой договоренности, поддержанной Россией и заключенной при посредничестве Турции и Бразилии. Она предъявила новый проект предложений по санкциям. Британская Guardian назвала одобренные санкции "решающим сражением Совета Безопасности" после того, как пять постоянных членом с правом вето "сравняли с землей бразильские и турецкие посреднические усилия в иранском кризисе, подав сигнал о том, что лишь большие парни (а они все парни) могут заключать и расторгать большие сделки".
Отказ от предложенного решения "по воле Америки" разозлил Анкару и Рио-де-Жанейро, которые стремились повысить свой международный статус посредническими действиями по Ирану, а в итоге выяснили, что мировой порядок и власть вето по-прежнему соответствуют тому положению вещей, которое сложилось после Второй мировой войны. Но еще более неприятным для двух амбициозных держав стал разворот на 180 градусов Москвы, которая сначала поддержала сепаратную трехстороннюю сделку, а затем одобрила проект резолюции ООН. "Турция и Бразилия определенно рассчитывали на поддержку России в своей договоренности с Ираном. А Россия сейчас поддерживает американские предложения по Ирану, которые, конечно же, обсуждались перед заключением трехсторонней сделки. Поэтому Россия действительно оказалась в весьма неловком положении", - говорит профессор Павел Баев, работающий в Осло в Международном институте исследований проблем мира (International Peace Research Institute).
Но почему Россия все же пошла на такой риск, который в итоге оказался, говоря словами Баева, "очень плохой дипломатией"? "Я думаю, Россия запуталась в собственной игре. Существовало предположение, что если договоренность между Турцией, Бразилией и Ираном будет достигнута, то вопрос о санкциях станет менее актуальным, и что благодаря сделке можно будет потянуть время. Но Обама на это не купился", - заявил Баев.
Для Медведева еще хуже то, что возникший скандал очень плохо отразится на нем в момент, когда он пытается самостоятельно проводить собственную внешнюю политику, отличающуюся от политики его предшественника премьер-министра Владимира Путина. "Путин очень четко самоустранился от этих переговоров. Таким образом, ему удалось сохранить свою добропорядочность, а Медведев оказался в весьма неловкой ситуации, потому что во многом это были его личные обещания", - говорит Баев.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда Россия, наконец, одобрила проект резолюции ООН об ужесточении санкций против Ирана, возникло ощущение, что Москва и Вашингтон добились очередной победы в "перезагрузке" своих взаимоотношений. Но время для такого решения оказалось крайне неудачным, и Москва может в итоге потерпеть дипломатическое фиаско.
