Прошло почти 19 лет с тех пор, как Михаил Горбачев объявил о своем уходе в отставку с поста президента, а вместе с этим и о роспуске Советского Союза. Но после всех этих долгих лет, после всего, что произошло за этот промежуток времени, есть нечто удивительное и почти нереальное в том, как мы приветствуем друг друга в залитом солнечным светом номере Горбачева в лондонском отеле. Он немного располнел, стал менее подвижным, чем прежде, и в нем есть некий намек на усталость, подобный тому, что я впервые увидела у него, когда Горбачев вернулся в Москву в августе 1991 года после осуществленной против него попытки государственного переворота.
Как все изменилось! Маленький крымский курорт Форос, где заговорщики держали его под домашним арестом, находится сегодня на территории Украины. Сегодняшним российским президентам приходится обходиться резиденциями, расположенными к востоку от Сочи. Горбачева, который находится вне власти вот уже на протяжении многих лет, возвели в ранг великих и добродетельных руководителей глобального масштаба.
Но у него все тот же дружелюбный и прямой взгляд, все та же добродушная манера поведения, придавшая последним годам советского коммунизма их "человеческое лицо", все то же неприятие к тому, когда его прерывают. Я хорошо помню это по долгим часам, проведенным на партийных съездах и в советском парламенте. Покойный советский министр иностранных дел Андрей Громыко был прав, когда пошутил, назвав Горбачева человеком с "милой улыбкой", но с "железными зубами". Этот заслуженный государственный деятель по-прежнему свободно и легко говорит о власти.
Бывший советский руководитель был в Лондоне на мероприятии, которое стало для него едва ли не ежегодным паломничеством. Он приехал на летнее гала-представление в поддержку благотворительного фонда, основанного им в память о покойной супруге. Фонд имени Раисы Горбачевой финансирует лечение детей от рака. У фонда есть специализированная клиника в Санкт-Петербурге, где одновременно могут размещаться до 80 пациентов. По словам Горбачева, там проводится лечение, которое иначе было бы доступно лишь детям самых богатых россиян.
Раиса Горбачева, скончавшаяся в 1999 году от лейкемии, вызывала неоднозначную реакцию в Советском Союзе, что было связано с ее видным положением, похожим едва ли не на статус "первой леди" в американском стиле, а также с ее модным гардеробом – в момент, когда у большинства советских женщин выбор был мизерный. Но она пользовалась своим положением для развития благотворительности в стране, где государственное обеспечение, казалось бы, делало такую благотворительность ненужной. Отдельной темой в этой деятельности стало улучшение состояния детских домов, которое во многом было тогда плачевным.
Эта пара встретилась во время учебы в МГУ. С тех пор они были неразлучны – что весьма необычно для страны, где рано женятся и рано разводятся. Ее смерть наступила после нескольких лет болезни, и Горбачев был безутешен. Он живет в Москве; второй раз Горбачев не женился, и утешение находит в двух своих дочерях и их семьях. Его невозможно было заставить говорить о жене Раисе, разве что мельком, в контексте разговора о благотворительности.
Настрой у него был весьма политизированный, и он часто оправдывался. Возможно, это было вызвано моим упоминанием о том, что я работала корреспондентом в Москве, когда распался Советский Союз, а также его многочисленными личными юбилеями, которые пришлись на нынешний год: 25 лет с момента прихода к власти в СССР и начала осуществления перестройки; 30 лет со времени включения в состав Политбюро ЦК КПСС; 10 лет с момента избрания первым президентом СССР и вручения ему Нобелевской премии мира (так в тексте, последние два события произошли 20 лет назад – прим. перев.).
Он начал прямо с ответа на вопрос, который я на самом деле и не задавала – как он совместил свое многолетнее членство в рядах коммунистической партии и последующее движение к демократии. "Я демократ, - заявил он, - я бы сказал, социал-демократ". Он вступил в партию, когда еще учился в университете, поскольку считал коммунизм великим мировым учением. Он спросил отца, следует ли ему вступать в партию. Отец, незадолго до этого вернувшийся с войны, давно уже состоял в партийных рядах, как и дед Горбачева по материнской линии. Оба сказали, что вступать нужно. Его, как и положено, рекомендовали к принятию. Но, добавляет Горбачев, "тогда я был другим человеком".
Однако он был – и по-прежнему остается, насколько ему позволяет 79-летний возраст – энтузиастом, с головой окунающимся в любое начатое дело. Карьера у него получалась, по его собственным словам, почти без всяких усилий. "Сначала я вступил в Комсомол (молодежная организация партии), затем перешел в более масштабную политическую жизнь, потом пришел в большую политику, а затем попал на самый верх".
Как и многие другие советские и российские реформаторы, Горбачев говорит о том, что первые крупные изменения в его мировоззрении произошли в 1956 году, когда Хрущев осудил Сталина, и в годы последовавшей затем культурной "оттепели". По словам Горбачева, он тяготел к российским "шестидесятникам" (поколение шестидесятых), страстно желал перемен и со временем понял, что серьезная реформа это "не просто вопрос о людях, это вопрос о системе".
С такими мыслями он пришел в Кремль, став в 1985 году главой коммунистической партии. Сегодня, заявляет Горбачев, он бы обратился к социал-демократии, поскольку она способна "соединить капитализм и общественные приоритеты". Но к капитализму он относится безо всякого пренебрежения. "Он действует как стимул, у него серьезные достижения, и отвергать его просто так нельзя".
Я подозреваю, что в глубине души у Горбачева осталось что-то от того ленинца, каким он был на посту советского руководителя, хотя бывший лидер признает, что отношения Ленина с демократией оставляли желать лучшего: "То, как он захватил власть, было не совсем демократично, мягко говоря". Но с точки зрения Горбачева, среди величайших достоинств Ленина были "мудрость и решительность", с которой тот признавал прежние ошибки большевиков и менял курс. "Представьте себе, в горячке событий, когда все шло вкривь и вкось, он сказал: "Мы пошли неправильным путем, и нам надо развернуться в сторону социализма". Так я пытался поступить с перестройкой, именно этому примеру я следовал".
Для Горбачева ясно одно: те битвы, которые он вел во имя перестройки и гласности – с консерваторами из партийной иерархии с одной стороны, и с напыщенным российским лидером Борисом Ельциным, с другой – терзают ему сердце точно так же, как и тогда, в конце 80-х. Он не может простить Ельцина – не просто из-за его упрямого нежелания идти на компромиссы в момент развала Советского Союза, но и из-за того "хаоса", в который российский президент вверг страну, придя к власти. Это и "дикий капитализм", и "мгновенная приватизация", приведшая к тому, о чем Горбачев до сих пор глубоко сожалеет, называя "разграблением" страны.
Но в распаде Советского Союза он винит и себя тоже. Так или иначе, говорит он, мы (я думаю, он имеет в виду немногочисленную группу кремлевских реформаторов) "должны были это предотвратить". Горбачев продолжает: "Но в основном я упрекаю себя, даже сегодня". "Мы провели свободные выборы, осуществили политические реформы, попытались создать современный парламент… и реальность оказалась такова, что коммунистическая номенклатура не выдержала проверки демократией и свободой".
Пусть Горбачев и самокритичен, но некоторые оценки людей со стороны в более поздний период он воспринимает весьма болезненно. "Люди критикуют меня за нерешительность, - говорит он, - но в целом я думаю, что мы двигались слишком быстро. Страна с такой историей как наша должна была идти эволюционным курсом. Я говорил, что на реформы уйдет 20 или 30 лет… Но когда гласность и перестройка начали набирать темп, закипели страсти, зазвучали призывы двигаться быстрее и быстрее, - он отбивает ритм ладонью по столу, - идти вперед и вперед".
Согласен ли он в таком случае с нынешним премьер-министром Владимиром Путиным, который, будучи президентом, назвал распад Советского Союза "одной из величайших геополитических катастроф 20-го века"? Ну, говорит Горбачев, "я думаю, что такое выражение это немного слишком, но уничтожение, роспуск Советского Союза заслуживает обсуждения". По его словам, это не была империя в классическом ее понимании. СССР создавался постепенно, и у него были "реальные достижения". У нас 20 процентов мусульман, а также есть конфессии, исповедующие все мировые религии, поэтому все было не так просто. Но все эти разговоры о "дружбе народов" не были пустой болтовней. Она существовала. Я думал, что она будет действовать как сдерживающий фактор". Он считает распад Советского Союза "большим несчастьем".
Не разочарован ли он тем, как все получилось, особенно медленным прогрессом в деле модернизации России? "Нет, меня разочаровывает не это, - отвечает он, - меня разочаровало то, как следующая администрация (Ельцина) отказалась от эволюционных изменений и ввела шоковую терапию. В результате все развалилось: государственные структуры, армия, культура, медицина, образование… все. Дестабилизация стала проблемой номер один".
Россия, считает Горбачев, все еще находится в родовых муках демократических преобразований. "Многое еще не решено, и есть ошибки. Я бы сказал, что мы на полпути". И он хвалит Путина за его первый срок на посту президента: "Думаю, это была та глава в нашей современной истории, которую следует считать крайне позитивной".
Но развязка оказалась не самой приятной. "Ему надо было воспользоваться созданной им стабильностью и идти дальше по пути демократизации, - продолжает Горбачев, - вместо этого они начали копаться в истории разных стран, нашей, прежде всего… дабы доказать, что модернизация имеет наибольший успех при диктаторах, царях, королях и т.п. Это была ошибка".
По его словам, Путин только сейчас признал, что без демократии ничего не сделаешь. "Если он станет поступать соответствующим образом, то он пойдет по правильному пути". Но трудности Горбачев недооценивать не намерен. "Мы не можем модернизировать экономику в изоляции от всего этого, нам надо модернизировать общество в целом… а сделать это очень и очень трудно".
Свое разочарование Горбачев и прежде, и теперь адресует Западу и тем, кого он считал "друзьями и партнерами". Здесь он вспоминает саммит "большой семерки" проходивший в июне 1991 года в Лондоне. Там он просил – кое-кто сказал бы, умолял – о выделении финансовой помощи. "Только Тэтчер, - отмечает он с горечью в голосе, - сказала тогда: "Послушайте, его надо поддержать". Андреотти согласился… но Джордж Буш, затем Коль, а затем японский премьер-министр сказали "нет". Буш, по его словам, ходил и "публично предупреждал людей, чтобы те не делали ничего, могущего подорвать позиции Горбачева. Но все эти люди – Чейни, Рамсфельд, нынешний министр обороны Гейтс… решили поставить на Ельцина. Думаю, они просчитались, когда отказались от Горбачева в пользу другого".
А что сейчас? Ну, у бывшего советского лидера забот хватает: экология и глобальные политические форумы, его собственный аналитический центр в Москве, фонд им. Раисы Горбачевой, а также новая политическая партия, созданная им совместно с Александром Лебедевым – Независимая демократическая партия России. Он считает, что Запад по-прежнему допускает ошибки, причем не только с продвижением НАТО к российским границам, но и с его неспособностью раскрыть систему трансатлантической безопасности для включения в нее России.
Я напоминаю Горбачеву, что в своей речи на церемонии вручения Нобелевской премии мира в 1991 году он назвал себя оптимистом. Он до сих пор оптимист? "Конечно, - отвечает Горбачев, - как еще смог бы я стать политиком?" Он также настаивает на том, что несмотря на все конфликты и неудачи последних 20 лет, за это время было достигнуто нечто крайне важное. В России, а также по всей Восточной и Центральной Европе "люди обрели свободу; а теперь им нужно научиться с этой свободой совладать". Это не всегда просто и легко, заявляет Горбачев, но теперь каждый сам решает свою судьбу.
Наше время истекло. Я задаю последний вопрос. За кого Михаил Сергеевич будет болеть на чемпионате мира, учитывая то, что Россия там не играет? Ответ, достойный дипломата: "У вас [Англии] есть шанс; возможно, у латиноамериканцев или у немцев. Жалко, что по хоккею не проводится Кубок мира".
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Прошло почти 19 лет с тех пор, как Михаил Горбачев объявил о своем уходе в отставку с поста президента, а вместе с этим и о роспуске Советского Союза. Но после всех этих долгих лет, после всего, что произошло за этот промежуток времени, есть нечто удивительное и почти нереальное в том, как мы приветствуем друг друга в залитом солнечным светом номере Горбачева в лондонском отеле.
