Чему в действительности был посвящен визит Медведева

"Моя цель заключается в том, чтобы посмотреть, как здесь всё устроено, - заявил российский президент Дмитрий Медведев, прибыв на этой неделе в Соединенные Штаты и имея в виду свои планы создания российского аналога Силиконовой долины в подмосковном Сколково, - это не экскурсия".

Но его визит очень часто как раз и напоминал экскурсию – эдакую полную энтузизама миссию доброй воли. По прибытии Медведев встретился с бывшим киногероем, а ныне губернатором Калифорнии Арнольдом Шварцнеггером. "Многие жители нашей страны … узнали о вас ещё в период прежней части вашей карьеры. И конечно, это предопределяет интерес к вам", - сказал Медведев губернатору, пользуясь более просторечной версией своего заумного юридического жаргона. Он пообедал с госсекретарем Рональда Рейгана Джорджем Шульцем, который приветствовал веселого и смеющегося Медведева в Сан-Франциско на русском языке. Медведев посетил компанию Cisco Systems, которая ждала его визита, чтобы подписать соглашение на 1 миллиард долларов о поставке сетевого оборудования в Сколково. Он побывал в штаб-квартире компании Twitter, где ее основатели Эван Уильямс (Evan Williams) и Биз Стоун (Biz Stone) помогли президенту завести свой собственный твиттеровский микроблог. Стоя под зорким оком многочисленных камер, Медведев разместил свою первую запись: "Всем привет! Я в Твиттере, и это мое первое сообщение". Президент сделал это весьма умело и на русском языке, в связи с чем, по словам Уильямса, его запись была особенно ценной. Все зааплодировали.

Затем Медведев отправился в штаб-квартиру компании Apple, где Стив Джобс (Steve Jobs) устроил ему персональную экскурсию, а также подарил новый iPhone, сделав это за день до его поступления в продажу. (Русские у себя дома пошутили, что это была единственная цель визита.) Президент посетил аванпост российской компании "Яндекс" в Америке. Это крупнейший в России поисковик и любимец российской отрасли высоких технологий. Он встретился с работающими в Силиконовой долине россиянами. С типично русской щедростью он заставил возглавляющего сколковский проект нефтяного магната Виктора Вексельберга согласиться выделять 1 миллион долларов в год на поддержание российского форта 19-го века Форт-Росс, находящегося к северу от залива Бодега и являющегося сегодня государственным историческим парком. Приехав в Стэнфорд в джинсах, Медведев зачитал свое теплое выступление с iPad. Он снимал пейзажи Сан-Франциско, разместил в Твиттере фото с видом города из своего гостиничного номера, а также заявил Шварцнеггеру: "В таком городе трудно работать".

А город приветствовал Медведева с распростертыми объятиями. Он аплодировал ему, произносил в его честь здравицы и улыбался российскому президенту. Даже несмотря на разворачивавшийся на заднем плане белорусский газовый кризис, этот визит был праздником любви. Именно так о нем говорили российские СМИ. Кремлевский пропагандистский телеканал Russia Today, работающий на западную аудиторию и часто в довольно мрачном свете представляющий Америку, заговорил о "прочном характере американо-российских взаимоотношений".

Визит в Вашингтон был не менее приятным. Госдепартамент заранее сделал Медведеву подарок, внеся, наконец, чеченского боевика Доку Умарова, взявшего на себя ответственность за недавние взрывы в московском метро, в список разыскиваемых террористов. "Мы солидарны с российским народом", - отметил в своем заявлении Дэниел Бенджамин (Daniel Benjamin), отвечающий в госдепартаменте за борьбу с терроризмом. Два президента договорились ускорить давно уже заторможенный процесс вступления России во Всемирную торговую организацию и заключили сделку, позволяющую Соединенным Штатам возобновить экспорт в Россию продукции птицеводства. И Обама отвез Медведева отведать бургеров, что стало свидетельством их близких взаимоотношений. (На сегодня у Медведева в его новом твиттеровском аккаунте есть всего три контакта: он сам, Белый Дом и Обама.)

"Встреча двух президентов это всегда большое событие, - говорит политический обозреватель Маша Липман, давно уже работающая в Московском центре Карнеги, - но эту заранее планировали и расхваливали как успешную. Остается еще большое количество вопросов, по которым сохраняются разногласия, как всегда бывает в отношениях двух стран, однако эти вопросы не обсуждались".

Так в чем же в действительности состоял смысл этого трехдневного блиц-турне?

Одно слово: инвестиции.

Непринужденная обстановка во время визита; образ смеющегося президента, резко контрастирующий с его прежним, более застенчивым "я", а также с имиджем его сутулого и рычащего предшественника; поток новостей в России о лавине новых реформ – все это призвано показать иностранным инвесторам одну вещь: то, что это новая Россия. Фактически именно об этом заявил Медведев тысячам западных и российских лидеров бизнеса, которые собрались на прошлой неделе в Санкт-Петербурге на Международном экономическом форуме, ставшем российским аналогом Давоса. "Россия изменилась", - сказал президент.

Масштабный мировой экономический кризис стал мощным потрясением для Кремля, который долгие годы держался на гребне волны высоких нефтяных цен и денег готовых на риск иностранных инвесторов. В 2005 году, когда нефть стоила 60 долларов за баррель, Кремль – и иностранные инвесторы -  даже не моргнули, став свидетелями тревожных симптомов, например, когда федеральная налоговая служба силой вытолкала из страны Уильяма Браудера (William Browder) и его крупнейший в России инвестиционный фонд Hermitage в результате подозрительной и жестокой кампании преследований. Просто тогда вокруг валялось слишком много денег. Кремль в то время составлял бюджеты, основываясь на цене в 160 долларов за баррель, а Россия, по словам тогдашнего президента Владимира Путина, была "островом стабильности" в уже тогда расползавшемся по швам финансовом мире.

Но то были иные времена. Когда осенью 2008 года рухнули финансовые рынки, вслед за ними просели цены на нефть и сократились иностранные инвестиции в России. Рост ВВП ушел в минус с 8 процентов до -10 процентов. И хотя России удалось с впечатляющей ловкостью пройти через темные и мрачные кризисные дни, глубина падения, а также тот факт, что нефть по-прежнему держится чуть выше 70 долларов за баррель, заставляет лидеров в Москве нервничать. "Кризис действительно раскрыл нам глаза, - говорит Иван Иванченко, возглавляющий инвестиционную стратегию в гигантском банке ВТБ, большей частью активов которого владеет государство, - он показал нам, что все эти достижения являются результатом внешних факторов".

В попытке возобновить приток инвестиций страна взяла на вооружение новые громкие слова – модернизация и инновации. А Медведев в своих выступлениях начал уделять большое внимание диверсификации  экономики и снижению зависимости от нефти. Но те проекты, о которых мечтает Кремль – создание государственной поисковой системы, нанотехнологии и даже доморощенная Силиконовая долина, требуют огромных капиталовложений (знающие люди говорят, что тех 100 миллионов долларов, которые Кремль хотел вложить в создание поисковика, будет явно недостаточно). "России нужен настоящий инвестиционный бум" для достижения своих модернизационных целей, говорит Медведев, демонстрируя новый, весьма откровенный тон в разговорах Кремля с Западом. Но нефть пока относительно дешева, а те десятки миллиардов долларов иностранного капитала, что ушли из страны в 2008 году, предстоит еще вернуть. (В действительности, объем иностранных инвестиций в России лишь за прошлый год сократился на 40 с лишним процентов.)

Итак, в последние месяцы Кремль засылает своих молодых либералов, чтобы те откровенно рассказывали иностранцам о российских проблемах – повальной коррупции, многослойной бюрократии, государственном вмешательстве, а также о потенциале страны и о ее человеческом капитале. Выступая на форуме в Санкт-Петербурге, Анатолий Чубайс, который в 90-е годы приватизировал огромные активы Советского Союза, а сейчас возглавляет государственный инвестиционный фонд нанотехнологий "Роснано", привел пример таких усилий. "Хорошо известно, что последовательность, послушание и способность выполнять долгую и кропотливую работу не относятся к числу наших сильных сторон, - заявил Чубайс Wall Street Journal, - возможно, вы найдете такие качества в Европе, в Германии или в Китае, но определенно не в России. Вместо этого мы обладаем творческой жилкой, или креативностью – способностью находить и претворять в жизнь самые невероятные решения в самых трудных ситуациях. В этом смысле я не согласен с людьми, утверждающими, что из-за российского менталитета инновации здесь работать не будут".

На этой конференции, которую Путин в 2007 году использовал как трибуну для призыва к созданию альтернативы ВТО, Медведев вместе со своими молодыми либералами объявил о целой череде перемен. Он сказал, что количество "стратегических" (то есть, важных для экономической безопасности России) компаний будет сокращено в пять раз. (Зарубежные компании с неохотой инвестируют средства в те отрасли, где возможно государственное вмешательство.) Министр финансов Алексей Кудрин предложил провести чистку раздутого бюрократического корпуса страны, сократив его на 20 процентов. По его словам, благодаря такой реформе Кремль будет ежегодно экономить 1,2 миллиарда долларов. А поскольку  мировая финансовая система сегодня основательнее встала на ноги, и инвестиционные аппетиты усиливаются, о чем говорят участники форума, зарубежные инвесторы восприняли эти слова с восторгом.

Хотя модернизационная программа Медведева пока находится на стадии планирования, а реально ощутимых результатов очень мало, общая атмосфера стала чуть-чуть свободнее. Более честным и справедливым стал арбитраж. Кремль ослабил давление на такие компании, как "Яндекс", которые когда-то считал посторонними из-за их нескрываемой аполитичности. "Я ощущаю оттепель, - сказал мне генеральный директор "Яндекса" Аркадий Волож, - они, наконец, стали нами гордиться".

"Возможно, я надышалась какой-то волшебной пыли, но в этом есть некий реальный импульс силы", - говорит известный инвестор в сфере технологий Эстер Дайсон (Esther Dyson), которая давно уже занимается инвестиционной деятельностью в России, и одно время входила в консультативный совет Сколково. Она присутствовала на некоторых мероприятиях в Силиконовой долине, и ее поразили сообразительность и дружелюбие Медведева. "Он очень здравомыслящий человек, он понимает эти проблемы, - заявила Дайсон, - он чутко реагирует, он вдумчив и совсем не высокомерен. Он понимает эту культуру. Его можно посадить в кабинку в компании Google, и никто ничего не заметит, настолько он будет своим. Но проблемы остаются, и вопрос сейчас стоит так: сможет ли его менталитет распространиться на остальных?"

Да, проблем много. Больше нет прямых рейсов из Москвы в Сан-Франциско, из-за чего взаимное обогащение идеями затруднено. Не на пользу и те жесткие визовые требования, которые предъявляют Соединенные Штаты и Россия к туристам друг друга. В России все еще повсеместно распространена коррупция, отсутствует прозрачность в государстве и в бизнесе. Над страной по-прежнему витают призраки доведенных государством до банкротства бизнесменов, таких как сидящий в тюрьме нефтяной магнат Михаил Ходорковский и добившийся всего собственными силами, но скрывающийся сегодня в Лондоне король сотовой связи Евгений Чичваркин, чью мать утром пасхального воскресенья нашли в Москве избитой до смерти.

Существует также вопрос о том, может ли основанная на творческих способностях человека отрасль существовать и процветать без открытой политической системы, и будут ли воплощены энтузиазм и компетентность Медведева в действенные и эффективные решения. В конце концов, он по-прежнему часть дуумвирата. "Медведев идеален для этой аудитории [Силиконовой долины], а Путин идеален для старой аудитории, - говорит Дайсон, - но когда принимаются решения, кто их принимает?" (К сожалению для подающих надежды людей из Силиконовой долины, почти все уверены в том, что хотя решения принимаются совместно, последнее слово все равно за Путиным.)

И можно ли копировать, импортировать и насаждать сверху такие вещи, как Силиконовая долина и инновационная экономика? Русские в данном отношении настроены крайне скептически, считая это очередной бессмысленной затеей кремлевской элиты. Западная и российская пресса проявляют не больше оптимизма в отношении этой, по сути дела, государственной кампании по изменению мировоззрения своих граждан.

"Думаю, вы столкнетесь с огромным скепсисом здесь, в России, потому что  всякий раз, когда страна берется за проекты таких масштабов, все у нее идет наперекосяк, - говорит банкир Иванченко, получивший свой магистерский диплом в Лондоне, - очень часто получалось так, что люди просто разворовывали деньги, и сейчас в это мало кто верит".

Но, добавляет он, это не значит, что все надежды потеряны. "Они правильно поставили вопросы, они нашли хороших людей, они двигаются в верном направлении, - отмечает Иванченко, - несомненно, у нас все равно будет масса потемкинских деревень. Мы в России не знаем, как эффективно вести дела, но может быть, мы что-то сделаем правильно. Петр Первый был деспотом, а строительство Санкт-Петербурга было крайне неэффективным проектом. Город построили на болоте, на костях и на крови. Но он все равно стал мировой культурной столицей. Даже если сколковский проект несовершенен, даже если мы пока только учимся, как делать автомобили низкого качества для своих граждан, и как производить суррогат импорта, это все равно модернизация. Это все равно движение страны вперед".

По-прежнему ведется много самонадеянных разговоров о проводимой под руководством Кремля модернизации, и по-прежнему сохраняется мощный скептицизм среди основной части населения. Но уже начинают звучать приглушенные голоса более информированных людей, которые говорят: даже со всей этой расточительностью, злоупотреблениями, неэффективностью, далекими от поставленных донкихотских целей конечными результатами, даже в случае очередного воплощения старой российской модели ориентированной на реформы мягкой автократии, это все равно будет лучшая альтернатива по сравнению с тем, что мы имеем сегодня.

Но в Калифорнии сомнения, если таковые и были, надежно упрятали подальше, чтобы они не портили публичный оптимизм. Все были просто счастливы, что в город приехал дружелюбный российский президент, казавшийся таким же приобщенным к их высокотехнологичному образу жизни, как и они сами. Прощаясь со Шварцнегером, Медведев даже заговорил его сценическим языком. "I'll be back, - со смехом сказал президент, - Hasta la vista". Он подмигнул и закончил: "Baby". "Hasta la vista", - ответил губернатор и тут же "затвитил" эту фразу.