Фрагменты интервью с новоизбранным президентом Польши Брониславом Коморовским
- Довольны ли вы тем, как продвигается следствие по смоленской катастрофе?
- Нам всем хотелось бы быстро узнать его выводы, но практика показывает, что на это требуется не один месяц, а иногда и не один год. Гарантией является то, что одновременно ведутся два следствия: польское и российское. К польскому претензий не возникает, я также был бы последним, кто бы предъявлял претензии к польско-российскому взаимодействию. Необходимо установить, есть ли какие-то обстоятельства, которые указывают на вину экипажа самолета, лиц, принимавших решение о полете или российских аэродромных служб. Но создание атмосферы, будто кто-то специально что-то сделал, чтобы случилась катастрофа, я считаю на этом этапе вредным и нелепым.
- Каждый день в новостях на канале TVP мы слышим, что во всем виноваты россияне.
- Насколько я знаю, чаще всего решающее значение имеет стечение обстоятельств: ошибка людей и отказ техники. Ошибки могли совершить и поляки, и русские.
- Как вы оцениваете слова Януша Паликота (Janusz Palikot) о том, что раз президент Качиньский организовал поездку в Смоленск, то у него "руки в крови".
- То, что в одном фильме ("Солидарные 2010", - прим. пер) кто-то говорил, что "у Туска руки в крови", не дает права какому-либо политику говорить, что руки в крови у президента. Януш Паликот иногда ставит вопросы недопустимым образом. Разумеется, нужно проверить, как был организован полет. Почему погибло столько человек, почему делегация имела такой византийский характер? Почему с президентом летело столько важных с точки зрения государственной безопасности лиц? Это вопрос об ответственности, и о том, что сделать, чтобы самому избежать такого рода искушений в будущем. Для меня как президента это тоже важно.
[...]
- Предыдущий президентский срок сопровождался спорами о внешней политике. Поедете ли вы с премьер-министром Туском на ближайший саммит Европейского союза?
- Мы еще не говорили об этом. Во внешней политике необходимо разделение ролей и взаимодействие. Европейская политика не вписывается в простое определение внешней политики, так как ей занимаются многие правительственные ведомства. Исходя из интуиции, я могу сказать, что в вопросах европейской интеграции или функционирования ЕС главную роль должно играть правительство.
- То, что вы говорите, означает "Я не навязываюсь".
- Если есть необходимость и польза для страны, то, конечно, мы можем полететь и оба. В вопросах НАТО, политики безопасности или контактах с государствами, имеющими президентское устройство, роль президента должна быть сильнее. Во внешней политике нужно играть на двух роялях.
- Вы нанесете первые визиты в такой последовательности: Брюссель, Берлин, Париж?
- Я беседовал в среду с председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу (José Manuel Barroso) на тему моего визита в Брюссель, который был бы совмещен с визитом в Париж и Берлин. Моя цель – обозначить важность европейской интеграции для Польши и "Веймарского треугольника", так это главное орудие для усиления позиции Польши в ЕС.
- Следует ли продолжать восточную политику Леха Качиньского?
- Дайте, пожалуйста, ее определение, тогда я выскажу свое мнение…
- Сохранять как можно лучшие отношения с Украиной и Литвой даже ценой забвения исторических конфликтов. А также с Грузией. Поддерживать независимость государств бывшего советского пространства даже ценой отношений с Россией.
- Такого определения я никогда не слышал. Я был бы очень удивлен, если бы кто-то заявлял это вслух.
- Так было на практике.
- Чтобы не вредить интересам Польши эту проблему следует формулировать следующим образом. Поддерживать стремления по формированию сильных независимых государств на пространстве бывшего Советского Союза – это нормальная вещь, она вытекает из ощущения ценности собственной свободы, из принадлежности к свободному миру, это касается и американцев, и других стран Европы. Это не принцип политики Леха Качиньского, а принцип польской политики начиная с 1989-90 годов. Это не является альтернативой хороших отношений с Россией. Стремление к ним не может означать отказа Польши от поддержки прозападных устремлений Украины или притязаний других народов на свободу. Поэтому высказывание моего соперника по выборам о желании разговаривать на тему польско-белорусских отношений с Россией прозвучало неприятным диссонансом. Интересно, что тогда подумали грузинские друзья Леха Качиньского?
- Возможно ли сближение с Россией? Действительно ли она начала пересматривать свое отношение к Польше и западному миру?
- Эти попытки видны невооруженным глазом. Нужно использовать то, что Россия и правда начала пересмотр своей политики в отношении Польши, в основном из-за нашей сильной позиции в ЕС. Польша становится важной для России страной, потому что без хороших отношений с Польшей Москве будет сложно выстраивать хорошие отношения с Евросоюзом как целым.
Однако сближение с Россией не должно происходить на условиях, означающих, что мы отказываемся от поддержки устремлений других народов к свободе и демократии. Никто в здравом уме не говорит о том, что политика в отношении России должна заключаться в принятии российской точки зрения как условий сотрудничества. Необходимо выстраивать эти отношения, отказавшись от идеалистического представления, что все противоречия в наших политических интересах исчезнут, поскольку они не исчезнут.
[...]
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Нам всем хотелось бы быстро узнать выводы расследование катастрофы под Смоленском, но практика показывает, что на это требуется не один месяц, а иногда и не один год. Гарантией является то, что одновременно ведутся два следствия: польское и российское. К польскому претензий не возникает, я также был бы последним, кто бы предъявлял претензии к польско-российскому взаимодействию.
