История о том, как недавно российских шпионов отправили внедряться в высшие эшелоны американского общества (начав с города Монтклера, штат Нью-Джерси), в очередной раз подтверждает старую аксиому — история повторяется дважды, сначала в виде трагедии, потом в виде фарса. Двенадцать российских агентов, отправленных в США бывшим международным подразделением КГБ, ныне известным как СВР, похоже, больше времени тратили на сидение в Facebook’е, чем на поиски тайн. Подобно героям Дэна Эйкройда (Dan Aykroyd) и Чеви Чейза (Chevy Chase) в старом пародийном фильме «Шпионы, как мы», эти сошедшие со страниц книг Джона Ле Карре персонажи смотрятся куда глупее, чем их воображаемые предшественники времён «холодной войны».
Я имею свой собственный опыт общения со шпионом, который зашёл с мороза, точнее, с холодных улиц Филадельфии (штат Пенсильвания). В течение трёх лет Ричард Мёрфи, он же Михаил Куцик, он же Владимир Гурьев посещал занятия по международным отношениям в Новой школе и регулярно заходил ко мне в кабинет. Мы не обменивались государственными тайнами, не пользовались всеми забытыми жаргонными словечками вроде «за мной хвост» или «под колпаком». Я была его куратором, только в академическом смысле. Мы говорили об учебной программе, о его успехах и его хобби. Сначала я думала, что он — такой же обычный студент, как и все остальные, но что-то в нём было странное, в этом обладателе сильного русского акцента и ирландско-американского имени.
Было ясно, что Ричард Мёрфи — русский. Дело не только в самых обычных вещах. Он постоянно жаловался: на свои оценки (хотя они у него были отличные), на документы, абсолютно на всё — что бы я ни пыталась говорить ему в утешение. Он так же легко обижался, как москвич, которого оттёрли в очереди, в отличие от прочих моих американских студентов, излучающих оптимизм и всегда готовых произвести хорошее впечатление. Более того, хотя мы оба — русские, он ни разу не попытался обратить ко мне на русском и не задал ни одного вопроса о моём прадеде Никите Хрущёве, хотя это было бы очень естественно, учитывая его происхождение.
Но я не пыталсь ничего разузнать. Я решила, что у него есть причины не распространяться о своей частной жизни. В 2005 году он получил диплом, и я о нём забыла.
Как ни странно, дело, наверно, в том, что я сама стала менее русской, точнее, менее подозрительной и менее склонной к параноидальным мыслям, стала больше уважать частную жизнь. Именно поэтому я не стала задавать вопросов, которыми могла бы разрушить его легенду ещё пять лет назад (не скажу, впрочем, что ФБР так уж нужна была помощь для разоблачения этих наивных шпионов, угодивших под наблюдение практически в момент приезда в Америку). Поэтому я вместе со всеми читала о шпионах и постепенно осознавала истинную подноготную моего бывшего подопечного.
Сейчас это кажется смешным анекдотом, но правда, которая стоит за этим, отнюдь не вызывает смеха. Если по шпионажу можно получить хоть какое-то представление о национальном характере (а должно быть можно, как по тени можно получить представление о теле, которое её отбрасывает), то последний случай разоблачил самую страшную тайну бывшего шпиона КГБ Владимира Путина: старые рецепты, по которым он пытается укрепить положение России в современном мире, в том числе и методы подготовки шпионов, совершенно устарели.
Более того, шпионские игры, в которые долгие годы сверхдержавы играли друг с другом и которые так захватывающе описывали Иэн Флеминг, Том Клэнси и Джон Ле Карре, пережили свою идеологическую ценность. В наши дни между Россией и США практически нет никакого политического противостояния, наши страны мирно сосуществуют друг с другом, и вовсе не так, как подразумевал тот старый штамп времён «холодной войны». Так что новые шпионы, не имеющие никакой идеологической мотивации (ведь и коммунисты, и капиталисты в равной степени буржуазны по своей сути, так что нет нужды доказывать друг другу, что кто-то лучше), занимаются тем, что выкладывают фотографии на Facebook’е, а не шлют шифровки с секретной информацией на Родину.
Начальство СВР, наверно, до сих пор думает, что на дворе «холодная война», но на самом деле мы перестали быть врагами. А сами российские шпионы, похоже, просто не представляли, чего от них хотели. Потому русский римейк «Шпионов, как мы» оказался фарсом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Было ясно, что Ричард Мёрфи — русский. Дело не только в самых обычных вещах. Он постоянно жаловался: на свои оценки (хотя они у него были отличные), на документы, абсолютно на всё — что бы я ни пыталась говорить ему в утешение. Он так же легко обижался, как москвич, которого оттёрли в очереди, в отличие от прочих моих американских студентов, излучающих оптимизм и всегда готовых произвести хорошее впечатление.
