США должны тщательно планировать диалог с Россией

У президента Дмитрия Медведева на столе лежит законпроект, по которому будут расширены полномочия внутренней службы-наследницы КГБ, и это подтверждает худшие наши страхи, касающиеся будущего политического развития России. Но то, как этот законопроект туда попал, до конца неизвестно, а значит, у США ещё есть шанс в формировании этого будущего.

Согласно предлагаемому закону, Федеральная служба безопасности (ФСБ) получит полномочия высылать предупреждения гражданам, чьи действия, не будучи незаконными сами по себе, «создают условия для совершения преступления».

Правозащитники и оппозиционеры критикуют этот закон из опасений, что им будут пользоваться для превентивного затыкания глоток политическим противникам правительства. Ведущее правозащитное общество в России «Мемориал» отмечает сходство между положениями этого закона и указом 1972 года, согласно которому КГБ получало право остерегать граждан от участия в «антиобщественной деятельности, противоречащей государственной безопасности СССР», даже если эта деятельность не составляла нарушения закона. С помощью подобных «предупреждений» запугивали советских диссидентов.

Маловероятно, что Медведев наложит вето на эту идею, потому что он сам ставил себе её в заслугу, чем развеял напрасные надежды, что он может оказаться чем-то вроде либерального противовеса премьер-министру Владимиру Путину, бывшему подполковнику КГБ. Так неужели это станет очередным гвоздём, забитым в гроб российской демократии?

Возможно. Но это ещё не всё.

Законопроект, конечно, плох, но мог быть ещё гораздо хуже. В процессе обсуждения его законодателями правозащитные объединения смогли добиться отказа от условий, согласно которым ФСБ разрешалось делать эти предостережния публичными, вызывать подозреваемого лично и наказывать за неявку тюремным заключением сроком до пятнадцати суток. Кроме того, было добавлено описание механизма подачи апелляций.

Этот эпизод показыват, что в России политическая жизнь всё ещё существует, какой бы извращённой она ни была и какую малую роль в общественной жизни ни играла. Россия, конечно, совсем не демократическая страна, но и не страна с однопартийной диктатурой.

Вопрос для США заключается в том, как простимулировать развитие тенденций, могущих привести Россию к большей открытости политической системы, и в то же время противодействовать тем, которые могут завести страну в противоположном направлении.

Есть мнение, что резкое расширение администрацией Обамы взаимодействия на межправительственном уровне (так называемая «перезагрузка») по вопросам, которым придаётся наивысшее значение (недопущение распространения ядерных материалов, стабилизация Афганистана), лишь усугубляет ситуацию. Утверждается, что при подобном взаимодействии подразумевается одобрение ограничения Кремлём гражданских свобод и попустительство режиму, с непримиримой враждебностью относящемуся к этим свободам.

Тем не менее, взаимодействие с Москвой, если заниматься им правильно, может благотворно сказать на развитии России.

Во-первых, укрепление связей между странами повышает вероятность того, что США смогут высказать обеспокоенность в связи с происходящим в России, не превращая дискуссию в перебранку. События последнего десятилетия показали, что обстановка противостояния двух правительств делает обсуждение подобных вопросов невозможным. Приведут ли эти обсуждения к переменам — другой вопрос, но хорошо уже то, что они идут, особенно если учесть, что альтернатива им — размахивание пальцами — заводит назад, а не вперёд.

Во-вторых, политика диалога подтачивает модель «осаждённой крепости» в России, согласно которой вечное усиление политического контроля, закрытие экономики и установление господства в бывшем советском регионе выводится из обострения конфронтации с США. Кремль лишается пугала, на которое он отвлекает внимание население, чтобы отвратить его от открытой политики: враг (то есть Запад) у ворот.

Когда пугала нет, уже нельзя заклеймить любую финансируемую с Запада неправительственную организацию как «пятую колонну», а любую прозападную политику приравнять к государственной измене. Диалог создаёт пространство для действий подобных объединений и для озвучивания подобных доводов. Также повышается информированность российских граждан о ситуации в США и о тамошней политической системе, так как люди начинают больше путешествовать и больше торговать, а также больше хорошего говорится об Америке в новостях по телевизору, которые жёстко контролируются властями, но которые всё равно активно смотрят.

Наконец, успешное межправительственное взаимодействие со временем обернётся для Кремля тем, что обрывать связи ему станет себе дороже. Если Москве будет что терять, то у неё по крайней мере будет стимул подумать перед этим.

Активный межправительственный диалог не должен стать поводом к игнорированию важных вопросов, а должен дополняться прямым диалогом с обществом. В этом отношении администрацией Обамы говорятся правильные вещи и пробуются новые идеи, напрмер, во время президентских саммитов проводятся параллельные встречи представителей гражданского общества, но результатов пока несколько не хватает.

Но даже если бы США выполнили свою программу на отлично, скорее всего, результаты всё равно были бы незначительными, а если бы и проявились, то не сразу. Для диалога требуется некоторая степень терпения, а Вашингтон его, похоже, не имеет. Но если мы хотим помогать России развиваться в направлении, противоположном тому, куда её подталкивает готовящийся к подписанию репрессивный закон, а также в направлении более активного участия граждан в законотворчестве, то лучших вариантов, чем этот, у нас нет.

Автор статьи — сотрудник программы национальной безопасности и международной политики при Центре американского прогресса