Интуиция Лукашенко

Не буду мучить читателей перечислением последних подвигов Александра Лукашенко, но «пиком» его войны с Кремлем стало прибежище для опального Курманбека Бакиева. Киргизский президент был вынужден бежать из своей страны после переворота, который устроила его бывшая соратница Роза Отунбаева. Эта дама пять лет организовала первый переворот, в результате которого к власти пришел Бакиев, но не выполнивший обязательство назначить Отунбаеву министром иностранных дел. В лучших азиатских традициях последовала месть, приведшая к гуманитарной катастрофе и многочисленным жертвам.

Как и прошлый переворот в Киргизии события этого года не обошлись без поддержки Кремля. Сейчас не так явно, но совершенно очевидно, что без ведома старших товарищей Роза Отунбаева, старый номеклатурный работник советского воспитания не посмела бы сделать то, что противоречило бы политике Кремля. И когда Курманбек Бакиев оказался запертым, в буквальном смысле, на юге Кыргызстана, Лукашенко решил его выручить.

Посланный из Беларуси самолет забрал свергнутого президента Кыргызстана, а Лукашенко, защитив свергнутого коллегу на самом деле защищал и себя тоже, почувствовав, что у Кремля появился вкус к переворотам. И случившееся в Киргизии – продолжение кремлевской политики к постсоветскому пространству. Но если быть более точным в определении причин настроения российской власти, то Киргизия пострадал за Грузию.

Владимир Путин, только войдя в Кремль десять лет назад назвал приоритетными отношения с постсовестким пространством, по всей видимости прекрасно понимая, что с Западом рано или поздно придется разойтись по многим вопросам геополитики и внутренней российской политики, особенно в области прав человека. Идеологией путинской России была избрана великодержавность, которую с радостью приняло население России, но не на постсоветском пространстве. Там многие посчитали, что возвращается эпоха советского времени, когда республики СССР возглавляли только рекомендованные и утвержденные Москвой.

Первыми опасность почувствовали в Грузии, потом на Украине, там где советский империализм принес много горя и страданий, и где страх перед возвращением к советской идеологии заставил людей выйти на улицы. После обеих революций российская пропаганда постаралась сделать все, чтобы отвратить россиян от любой мысли о революциях. Телевидение и газеты красочно описывали последствия таких революций, шантажируя на страхе людей перед «американским империализмом» и западным образом жизни.

Беларусь все это время лавировала между желанием Путина полностью подчинить себе важные экономические проекты, прежде всего трубопроводы, эскпортирующие российский газ. Но Лукашенко, пользуясь простонародной риторикой, основанной на братстве двух народов – русского и белорусского, явно лидировал в рейтинге политиков: и если бы при реальном голосовании был выбор, то россияне несомненно отдали бы голоса белорусскому президенту.

За всю историю белорусско-российских отношений, с того времени как в 1994 году президентом Белоруссии был избран Лукашенко, эта дружба омрачилась только один раз. В июле 1997 года Борис Ельцин публично выразил недовольство Лукашенко, потребовав освободить из-под ареста российского журналиста Павла Шеремета и даже отменил визиты белорусского президента в российские регионы. Но то «прозрение» российской власти было временным и связано скорее всего с интригами Бориса Березовского, крайне недовольного тем, что белорусская таможня задержала большую партию автомобилей, принадлежавших российскому олигарху. Тогда Березовский занимал и должность заместителя секретаря Совет безопасности России.

Владимир Путин выбрал по отношению к Белоруссии политику кнута и пряника, не подозревая, что Александр Лукашенко куда опытнее подполковника-чекиста. К тому времени популярность Лукашенко в России еще более выросла, а Павел Бородин постоянно твердил о том, что Союз Белоруссии и России практически создан. Для этого из российского бюджета и частично из белорусского были выделены деньги для создания различных структур – парламентской ассамблеи Союза, специального телеканала, огромной организации под руководством Бородина. Периодически власти Молдовы, Грузии и Азербайджана шантажировались тем, что сепаратистские территории во-вот могут присоединиться к этому Союзу.

Спустя годы стало понятно, что никакого Союза Кремль не хотел, а все происходящее эти годы было лишь имитацией некоей интеграции, прежде всего для пропаганды российского великодержавия - «посмотрите, Белоруссия без нас не сможет жить, присоединяйтесь и остальные». Одновременно Кремль давил на Минск, требуя продать магистральные трубопроводы, чтобы экспортировать газ без посредника – Белоруссия.

В ответ Лукашенко начал требовать увеличения оплаты транзита трубопровода. Тогда Кремль бросил «тяжелую артиллерию» – санитарного врача Онищенко, который вдруг заявил о плохом качестве белорусских молочных продуктов. Но больше всего Лукашенко обидел Путина и Медведева отказом признать независимость Абхазии и Цхинвальского региона. Для белорусского президента война в Грузии стала не только агрессией против страны из постсоветского пространства, он понял для чего на самом деле войну устроили – смена власти. Вначале в Грузии, а потом и в Белоруссии.

А потом - выборы в Украине и победа лучшего друга Кремля – Виктора Януковича, новый переворот в Кыргызстане и там – Роза Отунбаева, тоже из кремлевских друзей. Одновременно - злость и санкции, которые демонстрировались против Молдовы, где в результате парламентских выборов впервые за много лет к власти пришли не коммунисты. Шаг за шагом Кремль подбирался к Минску и Лукашенко уже ощущал это. Он чувствовал пыхтение чекистов, которые понимали, что постсоветское пространство им уже не собрать, но кого-то они попытаются удержать силой. Они торопились, забывая просчитывать не только свои шаги, но и возможные контратаки.

И тогда Лукашенко пошел ва-банк. Во-первых, он дал окончательно понять Кремлю, что признавать Абхазию и Цхинвальский регион он не намерен. Во-вторых, неожиданно для многих в эфире первого канала белорусского телевидения вышло в эфир 15-минутное интервью Михаила Саакашвили. Кремль посчитал это недопустимым и телекомпания НТВ, принадлежащее Газпрому, выдало в эфир подряд два фильма «Крестный батька» и «Крестный батька-2», то есть, продемонстрировало свое главное оружие – информационное.

Это был плохой сигнал для Минска. Как только Кремль начинает информационную войну, то это означает подготовку к каким-то серьезным действиям – дипломатическим или даже военным. В ответ белорусское телевидение показало интервью с президентом Латвии Валдисом Затлерсом. Затем было объявлено о визите в Минск исполняющего обязанности президента Молдавии Михая Гимпу.

Следующий шаг был еще более чудовищный – главная государственная белорусская газета опубликовала фрагменты из книги Бориса Немцова и Владимира Милова о коррупции путинской власти.

Отчаяние, с которым Лукашенко борется с Кремлем вполне объяснимо: скоро президентские выборы и если учитывать особенности «революций» на постсоветском пространстве, то вполне возможен именно такой вариант развития событий. Причем, это будет уже революция не за свободу, а за Кремль, как в Кыргызстане.

Запад с интересом наблюдает за этой войной. И даже несмотря на то, что Лукашенко зовется в Европе «последним диктатором», симпатии все равно на его стороне. Судя по всему, Лукашенко об этом хорошо знает, заигрывая и с Грузией, и Латвией, и Советом Европы. Отрыв от Кремля сочтется ему в баланс, когда он даже посмеет в очередной раз стать президентом Белоруссии, то есть 17 лет подряд. Он не откажется, он слишком любит власть, он боится демократии, но станет выбор между Москвой и Минском, в Европе отдадут предпочтение Минску.