В последние несколько месяцев Россия преуспела в реализации неоимперской политики. Основным содержанием правления Владимира Путина и Дмитрия Медведева стало восстановление сферы исключительного доминирования России как минимум на территории бывшего СССР. Пограничные пункты (рискованные с точки зрения данной политики, но все активнее разрабатывающиеся) – это прибалтийские республики и страны, которые хотя никогда и не были частью Советского Союза, но находились под его контролем в рамках т.н. социалистического лагеря. К этим последним относится и Польша.
Растущая зависимость
Успешные попытки московского центра вернуть себе контроль мы могли недавно наблюдать на Украине. Она является ключевым элементом всей российской неоимперской политики. Новые соглашения, заключенные между украинским и российским президентом, продлили суверенитет России над стратегической частью территории Украины – Крымским полуостровом – до 2047 года. С этой точки зрения интересна информация, которую отметила "Независимая газета", о переговорах Владимира Путина с Виктором Януковичем во время последнего визита российского премьера в Крым. По сведениям газеты, он интересовался у украинского президента возможностью (ценой?) получения очередных баз для российского флота и армии уже не только в Крыму. Степень зависимости Украины от России стала невообразимо большей, чем была еще полгода назад.
В этом контексте необходимо обратить внимание на другую страну, являющуюся нашим соседом, а именно, на Белоруссию. В последние недели из Москвы в адрес президента Александра Лукашенко стали звучать отчетливые угрозы с намеками на возможность смены "хозяина" Белоруссии на политика прямо назначенного Кремлем – разумеется, уже как "демократического" кандидата.
Упомянутые успехи политики Путина в отношении Киева и его все более явное стремление установить контроль над Белоруссией не имели бы шансов без соглашения на линии Варшава-Москва. Под управлением "Гражданской платформы" (PO) Польша перестала играть роль одного из активных созидателей пространства Восточной Европы, и превратилась лишь в участника политики ЕС в отношении стран этого региона. Между тем программы Евросоюза, касающиеся этой части Европы, ни в коей степени не входят в столкновение с неоимперской политикой России, и фактически позволяют ей реализовывать свои политические цели в данном регионе.
Перечеркивание линии Гедройца
Изменения в польской восточной политике заключаются прежде всего в том, что правительство Дональда Туска перечеркивает ее прежние стратегические принципы, которые были сформулированы Ежи Гедройцем (Jerzy Giedroyc) и его эмигрантским журналом "Культура". Доказательством отхода от этой линии служат открытые заявления министра Радослава Сикорского (Radosław Sikorski) и действия польского МИДа в 2008-2010 годах. С момента распада СССР в 1991 году в своей восточной политике Польша последовательно опиралась на стремление к формированию стратегического партнерства с Украиной, поддержку независимости всех государств, возникших после распада Советского Союза и их защиту от возможного контроля Москвы. Во время президентства Александра Квасьневского и Леха Качиньского эта деятельность приобрела характер деятельной и эффективной политики. Я напомню хотя бы о нашем активном участии в "оранжевой революции" на Украине и последующей поддержке перемен в этой стране. Изменения в способе ведения Польшей восточной политики показали события начала 2008 года. Российский газовый шантаж стал поводом проверить не только стойкость Киева, но и солидарность нового польского правительства с оказавшимся в трудной ситуации партнером. Результат этого теста был благоприятен для Москвы. Сикорский назначил дату своего визита в Москву ровно накануне газовых переговоров между Украиной и Россией, а во время этого визита были определены лишь условия следующей встречи премьера Туска с российским президентом. То, что Польша не оказала Украине помощь в тот момент, когда премьер-министру Юлии Тимошенко пришлось обсуждать условия нового договора с газовым пистолетом, приставленным ей к виску Путиным, в ситуации ежегодно повторяющегося газового шантажа со стороны Москвы, свидетельствовало о том, что мы отдалились от нашего восточного соседа.
Политика любви
Ради смягчения имиджа якобы "русофобской" Польши, которую представлял президент Качиньский, польский МИД был готов заплатить любую цену. Заплатить Москве. В последующие месяцы польско-украинские отношения начали молниеносно портиться, а политика "любви" между премьером Туском и новым российским премьером - Владимиром Путиным приносила все более заметные результаты. Их символом стали зрелищные визиты Путина на Вестерплатте и Туска в Катынь.
Статья, написанная министром Сикорским по поводу приезда в Польшу российского премьера 1 сентября 2009 года, отчетливо показала, в чем заключается восточная политика при "Гражданской платформе". Польский министр иностранных дел отметил в своем тексте только Россию и ее премьер-министра, совершенно обойдя вниманием присутствие на Вестерплатте Юлии Тимошенко и представителей других стран Восточной Европы.
Глава МИД подчеркнул абсолютный приоритет отношений с Россией, оригинальным образом отсылая к ключевым лозунгам "Гражданской платформы": модернизации и интеграции. Интеграция должна заключаться в том, чтобы польская внешняя политика перестала иметь обособленный характер, подразумевающий возможность специфического видения, особенно в Восточной Европе, и стала частью все более интегрированной европейской политики, в которой первую скрипку могут играть лишь крупные державы – в первую очередь Германия. Так что речь шла об отказе Польши от того, что Станислав Стомма (Stanisław Stomma) (польский политический деятель, правовед и публицист - прим. пер) некогда называл корсарством, т.е. поиском собственного пути в бурных водах политики в этой части Европы.
Мне представляется, что в понимаемой таким образом интеграции польской внешней политики с политикой ЕС кроется ошибочное положение, что Польшу начнут лучше воспринимать, если она не будет мешать доминирующим трендам в политике сильнейших европейских держав. А эти тренды предписывают подходить к Росси как к стратегическому партнеру Европы, объединенной под предводительством Парижа и Берлина (возможно, также Рима Берлускони и Мадрида Сапатеро). Россия должна усилить Европу в глобальном соперничестве с США и азиатскими "тиграми". Объединение европейского рынка с российской сырьевой базой могло бы создать на этом фоне выгодную ситуацию для обоих партнеров.
Назначение из Кремля
Проблема, однако, заключается в том, должно ли такого рода стратегическое партнерство работать за счет государств, лежащих между Берлином и Парижем с одной стороны и Москвой с другой, или оно может быть реализовано с учетом интересов этих стран? У меня складывается впечатление, что политика правительства Дональда Туска и деятельность министра Сикорского исходят из принципа, что нам не стоит беспокоиться о "маленьких государствах" на востоке от Польши. Восточная политика при пребывании у власти "Гражданской платформы" позволила России парализовать традиционное желание Варшавы играть деятельную роль в Восточной Европе. В противном случае Россия не могла бы себе позволить упоминавшийся выше неприкрытый шантаж Белоруссии сменой политического режима на предлагаемый Москвой.
До настоящего времени Лукашенко всегда воспринимался Россией как "меньшее зло". Российские власти исходили из того, что пока в Минске правит Лукашенко, сближения Минска и Варшавы, а также Минска и ЕС не произойдет. С другой стороны, они прекрасно осознавали, что Лукашенко неохотно ставит Белоруссию в зависимость от России. Сейчас, когда Польша умыла руки от ведения активной политики на востоке, Москва может задуматься об отказе от этого "меньшего зла" и заменить Лукашенко более удобным для себя политиком. Ведь смена власти в Белоруссии ни в малейшей степени не грозит тем, что Польша или ЕС попытаются использовать эту нестабильную ситуацию для усиления своего влияния на этой территории.
По всей видимости, Польша признала и Минск, и Киев сферами, в которых Москва имеет исключительные, или, по крайней мере, преобладающие интересы. Правда, наша страна активно включилась в инициированную Швецией программу "Восточное партнерство", которая является, скорее, программой более широкого трансграничного сотрудничества между ее восточноевропейскими участниками и ЕС. Она, определенно, не представляет реального противовеса соглашениям, подписанным Медведевым и Януковичем, которые отдают стратегическую часть интересов Украины под контроль России. Неутихающий и постоянно подогреваемый в Польше политический спор, связанный с оценкой причин смоленской катастрофы, отлично служит дополнительной и уже окончательной парализации польской восточной политики, в независимости от принятого ранее правительством Туска решения не проводить такую же активную политику, как в 2002-2007 годах. Такая позиция польских властей позволит России достичь очередных целей в возвращении себе контроля над постсоветским пространством.
Одна из этих целей – Грузия, которая твердо стояла поперек дороги российской политике в Закавказье. Представляется, что в ближайшее время Москва может захотеть "решить эту проблему". Ранее более всего достижению этой цели препятствовал президент Качиньский.
Газовый шантаж
Разумеется, Россия Путина открыто признается и в других планах по усилению своей позиции: не только на территории бывшего СССР, но и во всей Европе. Особое значение здесь имеют газопроводы: Nord Stream, строительство которого было официально начато накануне смоленской катастрофы, и South Stream – проект южной трубы, идущей через Черное море, который уже с этой стороны поставит ЕС и многие государства Юго-Восточной Европы в зависимость от российских поставок газа. Nord Stream уже строится, в свою очередь South Stream уже втянул в орбиту фактического подчинения России (при помощи Италии и денежных интересов премьера Берлускони) Болгарию, Сербию, Грецию, Венгрию, Хорватию и Словению.
Значение упомянутых веток газопроводов, ставящих Европу в зависимость от российского газа, может (по крайней мере гипотетически) быть снижено исследуемыми в настоящий момент залежами в Польше сланцевого газа. Российская игра заключается в том, чтобы в данной части Европы не появлялись альтернативные источники обеспечения газом. Москва будет стараться любой ценой не допустить, чтобы Польша стала самодостаточной с точки зрения источников энергии, а уж тем более, заняла позицию экспортера этих источников. Даже если бы это могло случиться лишь через десять лет, это имело бы катастрофические последствия для планов поставить страны Восточной и Центральной Европы в зависимость от стратегической позиции России как практически единственного поставщика источников энергии в эту часть континента. Так что под этим углом зрения ставка для России слишком высока. Если в кратковременной перспективе мы сможем следить за развитием имперских амбиций России на белорусском и грузинском отрезках, то реальные цели российской политики можно будет изучать на основании упомянутого энергетического вопроса.
Анджей Новак - специалист по истории России, профессор Ягеллонского университета, главный редактор журнала Arcana.
