Следящие за дебатами по вопросам нового договора СНВ, который был подписан в апреле президентами Обамой и Медведевым, хорошо знают, что две страны оспаривают смысл его положений. Россия заявляет, что он накладывает фактические ограничения на американскую противоракетную оборону. Американские официальные лица эти утверждения отметают.
В центре спора текст преамбулы, в которой увязываются стратегические наступательные и оборонительные вооружения, а также подтверждается "возрастающую важность этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений".
Сторонники договора в США заявляют, что это просто риторика, что это никак не ограничивает наши возможности по защите от ракет из Ирана, Северной Кореи и с других направлений. Просто поразительно, с какой легкостью они отметают российское толкование этого текста. Им следует вспомнить немного из истории. Возможно, русские знают нечто, чего не знают они.
Например, в рамках Договора об ограничении систем противоракетной обороны от 1972 года с Советским Союзом Соединенные Штаты последовательно ограничивали системы ПВО и ПРО "театра военных действий" (малой дальности), на которые действие этого соглашения официально не распространялось. Почему? Потому что пентагоновские юристы боялись разногласий с Советами. Из-за их указаний США пришлось упростить ракеты "Пэтриот", чтобы они могли перехватывать только "медленные и низкие" ракеты, хотя в тексте договора по ПРО не было никаких ограничений по конструкции и испытаниям таких ракет. В результате бывший директор Стратегической обороной инициативы Генри Купер (Henry F. Cooper) подтвердил позднее: "В 70-е годы ракеты SAM-D, которые сегодня называются "Пэтриот" не получили в ходе разработки возможности выполнять задачи по защите от баллистических ракет".
Но что плохого в том, чтобы ограничить немного их возможности?
В итоге пришлось расплачиваться жизнями людей. Возьмите для примера войну в Персидском заливе. В период с августа 1990-го по январь 1991 года, когда началась эта война, Соединенные Штаты в срочном порядке бросились создавать новые образцы ракет "Пэтриот", чтобы те могли сбивать иракские "Скады". Но они по своим боевым характеристикам оказались намного слабее, чем могли быть. Если бы эти противоракеты обладали более совершенными возможностями, можно было бы предотвратить иракское ракетное нападение на Дахран в Саудовской Аравии в феврале того года, когда погибли 28 американских солдат. Люди погибли из-за того, что не в меру ретивые американские юристы, боясь обидеть Советы, вышли далеко за "букву закона" в договоре о ПРО.
И демократические, и республиканские администрации также из кожи вон лезли, лишь бы не нарушить положения договора ПРО об ограничениях испытаний систем "на основе других физических принципов". Это положение ошибочно распространялось на любые новые технологии, особенно на те, которые имели отношение к открытому космосу – ибо именно они раздражали русских. Пентагон намеренно замедлял разработку систем космического базирования. Мы намного отстали в том, что технологии могут позволить делать в космосе – и все из-за многолетних страхов по поводу договора ПРО.
Третий пример – это то, что произошло после распада Советского Союза. Соединенные Штаты заключили так называемые "разграничительные соглашения" с Белоруссией, Казахстаном, Россией и Украиной – то есть, с теми государствами, которые администрация Клинтона пыталась сделать нашими новыми партнерами по договору о ПРО. Клинтон хотел сохранить "жизнеспособность, целостность и эффективность договора", предоставив теоретически свободу действий для разработки систем защиты от оперативно-тактических ракет, которые, по общему убеждению, были нам нужны. Но этого не произошло. Включив в разграничительные соглашения некоторые положения из договора ПРО, мы в итоге наложили ограничения на системы противоракетной обороны от оперативно-тактических ракет, и прежде всего, на системы морского базирования, которые разрабатывались в США.
А потом в дело вступила Россия. Она настаивала на том, чтобы разграничительные соглашения были введены в действие до ратификации Москвой СНВ-2. Но поскольку американский Сенат был настроен решительно против такой последовательности и разграничительных соглашений, Клинтон не стал представлять их на ратификацию. СНВ-2 и разграничительные соглашения почили в бозе, потому что Сенат мудро решил не дать России возможности сделать наш потенциал ПРО заложником обещаний по поводу договора о сокращении стратегических вооружений.
Безусловно, в новом СНВ нет тех детальных ограничений, касающихся разработки, испытания и развертывания оборонительных систем, которые были предусмотрены договором о ПРО и разграничительными соглашениями. Тем не менее, в нем все равно восстанавливается взаимосвязь между наступательными и оборонительными стратегическими силами, за которую Россия сражалась в 90-е годы.
Вот здесь-то и проявляется значение истории. Как и во времена СНВ-2 и разграничительных соглашений, русские сегодня активно давят на Сенат, заставляя его делать выбор между сокращениями наступательных вооружений и надежной системой ПРО.
А администрация Обамы подыгрывает русским. Она пожертвовала "третьим позиционным районом" американской системы противоракетной обороны в Европе, который был предназначен для противодействия иранским ракетам - главным образом, чтобы успокоить Россию. Она сократила количество противоракет наземного базирования на Аляске и в Калифорнии - в основном, чтобы убедить Китай, что наша ПРО не сможет серьезно противостоять его ракетам.
По мере усиления угрозы ракетного нападения со стороны Ирана, Северной Кореи и прочих стран-изгоев увеличивается потребность в создании более надежных систем ПРО. В определенный момент наши потребности в защите от иранских или северокорейских ракет большей дальности войдут в противоречие с подразумеваемым в новом договоре СНВ обещанием о том, что наши системы не смогут противостоять российским ракетам.
Когда это случится, кто-нибудь в Конгрессе обязательно заявит, что любая модернизация нашей ПРО является нарушением СНВ-3. Или еще хуже, это скажет какой-нибудь юрист из Пентагона. И никому, за исключением нескольких бдительных экспертов, не будет до этого дела.
Как говорится, тот, кто игнорирует уроки истории, обречен на их повторение. Мы уже ходили этим путем, и это дорого обошлось нашей стране.
Бывший помощник госсекретаря США Ким Холмс является вице-президентом фонда Heritage Foundation.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Следящие за дебатами по вопросам нового договора СНВ, который был подписан в апреле президентами Обамой и Медведевым, хорошо знают, что две страны оспаривают смысл его положений. Россия заявляет, что он накладывает фактические ограничения на американскую противоракетную оборону. Американские официальные лица эти утверждения отметают.
