После Золотого века финансов

Даже после принятия новых финансовых нормативов в Соединенных Штатах, «Акта Додда-Франка» и публикации новых требований к капиталу перспективы финансового сектора в следующие несколько лет остаются крайне неопределенными. Произошло некоторое выздоровление цен на акции банков, с тех пор как их цена была минимальна в 2008 году, но это восстановление последнее время замедлилось. Несмотря на заинтересованность банков в прочности возврата в экономику, инвесторы не определились по поводу бизнес-моделей финансовых фирм, а также размера, формы и рентабельности финансового сектора в целом.

В конце концов, банки остаются очень непопулярными учреждениями во всех развитых странах. Банки все еще являются социальными изгоями, которых общество ценит так же низко, как наркодилеров или журналистов. Их бранят, если они теряют деньги, и атакуют, если они их делают. Все выглядит так, как будто банки и их акционеры остаются в выигрыше в любом случае. Таким образом, когда банки стали возвращаться к рентабельности, политики в Северной Америке и Европе начали говорить о новых налогах, которые бы забирали часть прибыли в пользу налогоплательщиков, чья поддержка позволила банкам сохранить бизнес в разгар кризиса.

Это огромный контраст с позицией финансового сектора в последние три десятилетия. С конца 1970-х годов до 2007 года финансовый сектор рос намного быстрее, чем реальная экономика. В 1980 году финансовые активы – ценные бумаги, облигации и банковские депозиты – в сумме составляли около 100% ВВП в развитых экономиках. К 2007 году цифра составила свыше 400% в США, Великобритании и Японии.

За этот период кредиты быстро увеличивались как часть ВВП, достигая более 300%, когда они были максимальны. В Великобритании доходы финансовых посредников, которые в среднем были 1,5% от доходов всей экономики в 1970-х годах, достигли 15% в 2008 году. В США прибыли банков составляли даже большую часть всех доходов.

Это был золотой век финансового сектора. Выплаты банкирам были соразмерны с прибылями – а в действительности, они росли даже быстрее. Перефразируя Уильяма Вордсворта, «было истинным блаженством жить в тот рассвет, но быть торговцем производных ценных бумаг было настоящим раем». Но рост объема кредитов пришел к шокирующему финишу в 2008 году, первый год за несколько десятилетий, когда совокупный объем финансовых активов упал, и до сих пор нет признаков устойчивого выздоровления.

Является ли это краткосрочным феноменом? Вернется ли финансовый сектор к докризисным уровням роста, когда экономическая ситуация была полностью стабилизирована? Будет ли продолжаться финансовое «падение»? Превзойдут ли банковские активы рынок по скорости роста?

Последние исследования Энди Халдане и других в Банке Англии бросают тень сомнения на перспективу возврата к ранее существовавшему положению. Они обращают внимание на то, что Золотой век был фактически необычным периодом, если посмотреть на последние два столетия экономической истории.

Халдане основывает свой анализ на тенденции изменения валовой добавленной стоимости (ВДС) финансового сектора. За последние 160 лет ВДС финансового сектора росла на два процентных пункта в год быстрее, чем ВДС экономики в целом. Но этот избыточный рост был неравномерным. За два десятилетия, предшествующих первой мировой войне, финансовый сектор рос почти в четыре раза быстрее, чем экономика, в первой волне финансового накопления и глобализации, но с 1818 года до 1970-х годов, финансовый сектор рос не так быстро по сравнению со средним экономическим ростом.

Только когда рынки были неуправляемыми и с них были сняты ограничения с начала 1970-х годов, финансовый сектор снова рванул вперед. В США ВДС финансового сектора была только 2% от общей в 1950-х годах, а сейчас составляет 8%.

Халдане полагает, что этот неожиданный рост по-настоящему закончился. Он утверждает, что этот мнимый рост добавленной стоимости на самом деле был иллюзорным, основанным на увеличившемся использовании заемного капитала, чрезмерной торговле и на том, что банки выписывали неприбыльные опционы – например свопы кредитного дефолта (рынок в шестьдесят триллионов долларов в 2007 году). «Что все эти стратегии имеют общего, ‑ пишет Халдане, - так это то, что они предполагают, что банки допускают риск в погоне за прибылью, риск, который был часто замаскирован, потому что он обнаруживался только при выплате дивидендов».

С позиции регулирующего органа, это является мощным аргументом, чтобы требовать от крупного капитала ограничить риски, которые банки могут принять на себя. На самом деле Базельский комитет планирует требовать в будущем больше капитала, хотя новые требования будут отложены, в связи с обеспокоенностью относительно стоимости и доступности кредитов, нужных для поддержки выздоровления экономики.

На фоне этого трудно поверить, что мы быстро вернемся к безрассудному росту финансовых активов, кредитов и риска, который мы видели с 1970-х годов до 2007 года. Вероятнее всего, доходы финансового сектора будут ниже. Доходы в 20% от акции – дело прошлого. Более низкая рентабельность снизит выплаты куда эффективнее, чем любые регулирующие органы.

Для большинства из нас, пока мы остаемся серьезно перегруженными финансовыми ценными бумагами, это, возможно, и неплохая перспектива. Мы не хотим надувать еще один финансовый пузырь до масштабов того, который лопнул в 2007-2008 годах. Но существует риск для регулирующих органов и центральных банков. Если они чересчур ограничат финансовый сектор, риск может выйти за рамки регламентирующих границ туда, где его будет сложно измерить и отследить.

Поэтому важно сохранять некоторую гибкость, чтобы позволить нерегулируемым в настоящее время учреждениям, таким как хеджевые фонды и фонды прямых инвестиций, попасть в сети регулирующих органов, если эти учреждения станут большими и важными для системы. Чем строже контроль риска в банках регулирующими органами, тем больше «пограничного контроля» им понадобится.

Говард Дэвис ‑ директор Лондонской школы экономики, был председателем Управления по финансовым услугам Великобритании (FSA) и занимал пост заместителя управляющего Банка Англии. Его последняя опубликованная книга называется «Будущее банковского дела: подъем и падение центральных банков»