Ирак и общая картина

Защитники статуса кво часто обвиняют тех, кто выступает за сокращение американского военного присутствия в мире, в том, что они наивны и не способны разглядеть общую картину. На самом деле правдой является абсолютно противоположное – как раз те, кто настаивает, что Америка должна быть везде и всегда, руководствуются совершенно беспорядочной логикой, поскольку их идея беспрерывной войны ведет нас к неизменной катастрофе.

Возьмем Ирак. Обама анонсировал конец миссии и сокращает количество войск, демократы возносят хвалу правлению президента, а республиканцы прославляют Буша, который сделал все это возможным. Однако, стабильным или нестабильным будет Ирак в течение следующих лет, что именно вынесли США из этой войны? Оказалась ли оправданной хоть одна причина, которую американцам приводили как довод для вторжения в Ирак – то, что Садам Хусейн является угрозой, что он обладает оружием массового поражения, что он помогает террористам и как-то связан с 11 сентября? Когда в 1994 года бывшего министра обороны Дика Чейни (Dick Cheney) спросили, разумно ли будет во время операции “Буря в пустыне” свергнуть Хусейна, он сказал, что вторжение в Багдад может обернуться болотом, что это дестабилизирует регион, спровоцирует гражданскую войну, усилит Иран и приведет к слишком большим потерям со стороны американцев. “Сколько дополнительных мертвых американцев мы готовы отдать за Саддама?” – спросил Чейни в 94 году. 

Разве все из того, чего опасался Чейни касательно вторжения в Ирак, не осуществилось после 2003 года, и разве это не причины того, почему Бушу в принципе пришлось наращивать присутствие, а Обаме пришлось сохранять присутствие? Чейни впервые был прав – как много мертвых американцев стоит Садам? 5 000 погибших солдат, десятки тысяч жертв среди мирного населения, обнаглевший Иран, 3 триллиона долларов – что такого мы добились в Ираке, что, в ретроспективе, хотя бы отдаленно того стоило? Те, кто до сих пор полагает, что было необходимо вторгаться в Ирак, воспринимают эту критику как вздор наивного дурака, который не видит общей картины в том, что касается Войны с Террором, - однако какое вообще потенциально отношение война в Ираке имела к борьбе с Аль-Каидой, организацией, которая даже не действовала в стране до американского вторжения? Не смогли увидеть полную картину как раз не критики войны в Ираке.

Американская интервенционистская политика похожа на насилие в браке – неважно, насколько нелогично и трагически все становится, мы всегда находим причины, чтобы остаться. Мы пришли в Ирак для того, чтобы устранить угрозу, в которую, по утверждениям, начал представлять Садам, - даже если это так и было, мы сами это совершили, годами поставляя помощь и боеприпасы иракскому диктатору в 80-е годы. Если у Саддама и было оружие массового поражения, это мы ему его дали. Почему мы помогали Хусейну? Он был защитным укреплением от Ирана, который мы воспринимали как угрозу, а почему? Потому что Иран взял американских заложников после революции 1979 года, в ходе которой был свергнут шах, - правитель, которого посадили мы, а иранцы презирали, и чье правление подогревало антиамериканские настроения и десятилетиями готовило почву для революции. Сегодня те же самые люди, которые полагали, что война в Ираке была хорошей идеей, требуют войны с Ираном. Зачем? Потому что после свержения Саддама власть и влияние в регионе Ирана возросли, превратив эту страну также в угрозу, - в точности так, как когда-то предупреждал Дик Чейни.

А затем был Афганистан, где после 11 сентября мы воевали с талибами, которых обучили и вооружили США в 80-е годы во время Холодной войны. Боевик 88 года “Рембо-3”, в котором Сильвестер Сталлоне обзаводится друзьями в социальном кругу Осамы Бен Ладена, кончается таким посвящением: “Фильм посвящается доблестному народу Афганистана”. Теперь эти доблестные афганцы осуществляют сопротивление в стране, где наш нынешний президент по какой-то неясной причине наращивает военное присутствие, и при этом одновременно проводит беспилотные атаки в соседнем Пакистане, который считается нашим союзником. Бывший чиновник при Рейгане, а сегодня критик американской внешней политики Брюс Фейн (Bruce Fein) считает, что каждая беспилотная атака США рождает еще 10 новых повстанцев – превращая так называемую войну С террором в войну ЗА террор.

То, что наш интервенционализм лишь рождает еще больший интервенционализм, что наши войны с террором лишь рождают еще больше террористов, и что практически каждая наша военная операция на Ближнем Востоке оканчивается еще одной военной операцией, это та общая картина, которую защитники нашей нынешней внешней политики либо не могут видеть, либо не хотят, чтобы ее видели мы. Что вообще в принципе мы можем “получить” на Ближнем Востоке? Что мы вообще когда-либо “получали”, “выигрывали”? Чтобы представить общую картину происходящего в Ираке, необходимо применить анализ затрат и выгод (цены и прибыли), а те, кто считает подобный анализ бессмысленным и несвоевременным, опоздавшим, - это все те же лжецы в правительстве, который всякий раз при смене стратегии или мотивации умудряются сохранить лицо и постоянно изобретают новые причины для войны.

Логическое оправдывание неправды, рационализация иррационального, по причине некомпетентности или преступной беспечности, не является здоровой внешней политикой. Большинство американцев не желают второго Вьетнама, и мы должны также признать, что мы не хотим второго Ирака, Афганистана и, вероятно, также Ирана. Настало время внести здравомыслия в нашу внешнюю политику – а чтобы это сделать, нам необходимо увидеть полную картину.