Во вторник вечером порой возникало такое впечатление, что президент Барак Обама не знает, какую речь он хочет произнести. Было ли это внешнеполитическое обращение с целью заверить всемирную аудиторию в том, что Америка будет решительно вести войну с воинствующим исламом? Или это была напыщенная речь из серии предвыборных выступлений, цель которой подтвердить избирателям, что для президента и его партии задача номер один это экономика?
Самые лучшие моменты в его выступлении были те, в которых он высоко оценивал преданность, мужество и самопожертвование американских военных. Президент сильно сказал, что "наши войска это сталь государственного корабля", и что все военнослужащие составляют "нерушимый строй героев, от Лексингтона до Геттисбурга, от Иводзимы до Инчона, от Кхе Сана до Кандагара".
Для такого активного противника войны, каким является президент, признание достижений наших войск было весьма щедрым. Обама сказал, что они разгромили "режим, терроризировавший свой народ", и помогли "Ираку использовать свой шанс на лучшее будущее". Благодаря нашим вооруженным силам, заявил он, "Ирак имеет возможность обрести новую судьбу, хотя проблем остается много".
Однако как внешнеполитическое обращение его речь ударила мимо цели. Да, Обама заявил, что Соединенные Штаты "намерены сохранять и укреплять наше лидерство" в мире. Но большинство иностранных обозревателей наверняка запомнит президентскую торопливость, самоустраненность и пораженчество. Его фраза "пора перевернуть страницу" резанула ухо многим в мире – и это отнюдь не на пользу Америке.
Голос Обамы был совершенно не похож на уверенный голос Гарри Трумэна, который пообещал защитить Европу и Японию от "прямой агрессии и … угрозы дальнейших вооруженных нападений". Не похож он был и на голос непреклонного Дуайта Эйзенхауэра, который подтвердил решимость Америки помогать Южной Корее в переходе к демократии после Корейской войны, сказав: "Мы и теперь не можем ослабить нашу бдительность и остановить наши устремления".
Нет, обращение Обамы больше напоминало мольбы сенатора Джорджа Макговерна (George McGovern) во время президентской кампании 1972 года, когда тот призывал: "Возвращайся домой, Америка". Казалось, что ему просто не терпится уйти из Ирака.
Представьте себе, что после Второй мировой войны Америка ушла бы из Европы перед лицом агрессивной советской угрозы. На что теперь походила бы Азия, если бы США после Корейской войны в короткие сроки ушли с полуострова?
Вопреки своим мечтам и желаниям, Обама не может игнорировать Ирак или преждевременно уходить из Афганистана. Это его войны, это часть его работы. Он будет пожинать плоды побед, и на него возложат вину в случае поражения. И у Обамы будет больше шансов на успех, если наши друзья и враги ощутят его решимость, а не сомнения от усталости.
Мир нуждается в решительной Америке. Интересы нашей страны в сфере безопасности, дипломатии и экономики требуют, чтобы мы обеспечили Ираку и Афганистану такое же терпеливое и настойчивое лидерство, какое мы предоставили Европе и Азии. Мы сталкиваемся с новыми угрозами со стороны Ирана. Своими мускулами играют Китай и Россия. Телеграфировать всему миру, что Америка больше не является надежной союзницей, это самое худшее послание, какое мог направить американский президент.
Вторник можно было провести и получше, посетив не только Форт-Блисс, но и другие военные объекты, и отдав дань уважения всем видам вооруженных сил. В таком случае Обама мог бы выступить и в своем Овальном кабинете, сделав это после сформирования нового иракского правительства и объединив успех в сфере безопасности с политическим успехом.
Обама заявил, что в Ираке и Афганистане за последнее десятилетие был без толку разбазарен триллион долларов. Неужели президент столь низко ценит такие вещи, как устранение кровожадных режимов, представляющих угрозу миру и безопасности, ускорение процесса перемен на арабском Ближнем Востоке за счет расширения демократии и нанесения мощных ударов по "Аль-Каиде", защита Америки и снижение опасности международного терроризма?
Если говорить о триллионах, то неужели мы достигли благополучия благодаря тем триллионам долларов, которые Обама потратил на программу стимулирования? Неужели мы больше верим в будущее страны в силу того, что Обама за первое десятилетие реализации своей программы в области здравоохранения потратит два с половиной триллиона долларов? Неужели непрерывные дефициты при нынешнем президенте, каждый из которых составляет за год более триллиона долларов, дают нам повод для уверенности в мудрости его бюджетного руководства?
Но все эти проблемы ничто по сравнению с вопросом об американском лидерстве. Америка будет либо определять курс современного мира, либо ждать указаний от международных организаций.
Предположение о том, что лишь с "возвратом Америки домой" президент сможет с толчка запустить промышленность, реформировать образование и принять "трудные решения" по внутренним вопросам, создает впечатление, будто Обаме не хочется быть главнокомандующим, будто его настоящее призвание это внутренняя политика, а его цель – превратить Соединенные Штаты в социал-демократию европейского образца.
Президенты могут одновременно решать и внешнеполитические и внутриполитические задачи. А в опасные времена крайне важно, чтобы президент использовал американскую мощь и влияние для формирования облика мира.
Карл Роув – бывший старший советник и заместитель главы аппарата президента Джорджа Буша. Он автор книги "Courage and Consequence" (Мужество и последовательность).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Во вторник вечером порой возникало такое впечатление, что президент Барак Обама не знает, какую речь он хочет произнести. Было ли это внешнеполитическое обращение с целью заверить всемирную аудиторию в том, что Америка будет решительно вести войну с воинствующим исламом? Или это была напыщенная речь из серии предвыборных выступлений, цель которой подтвердить избирателям, что для президента и его партии задача номер один это экономика?
