Почему в Прибалтике красное – это не коричневое

К сожалению, историческая переоценка нацистско-советского пакта от Тимоти Снайдера совпадает с ультранационалистической повесткой дня в прибалтийских странах.

Тот факт, что по-настоящему великий историк нашего времени может, очень-очень редко, попасть в тщательно расставленную ловушку, означает лишь, что все мы люди и все мы ошибаемся. Или что вода мокрая. Среди историков существует множество точек зрения по поводу Гитлера и Сталина, и так оно и должно быть – в результате мы имеем сравнительные исследования их злодеяний. Схожим образом существуют соперничающие между собой версии по поводу множества аспектов Второй мировой войны – не последнее место среди них занимают интригующие игры в виртуальную историю: «Что, если бы этого не произошло?» в том, что касается пакта Молотова-Риббентропа в августе 1939 года и гитлеровского нападения на Советский Союз в июне 1941 года.

Но профессиональный историк, и Тимоти Снайдер в этом смысле является одним из лучших, всегда включает в свои размышления, как будто по данной свыше интуиции, ключ, чтобы открыть ловушку, которой не смог избежать. В данном случае речь идет об этом прозорливом замечании: «Занимая земли, уступленные Сталину в 1939 году, немцы использовали преступления НКВД в качестве пропагандистского оправдания кровавых убийств евреев летом 1941 года, убийств, в которых принимали участие литовцы, украинцы, поляки и другие».

Исследуя идиш и прожив 11 лет в Литве, я выяснил, что одержимость нахождением какого-нибудь оправдания – предпочтительнее всего, оправдания массового участия местных жителей в Холокосте, очень популярна сегодня среди классов политической и академической элиты (особенно историков), а также представителей журналистского сообщества в прибалтийском регионе. И будьте уверены, в Прибалтике речь не просто о «сотрудничестве» с нацистами, но об «участии», в том устрашающем смысле, что тысячи добровольных убийцы были готовы радостно совершать грязную работу нацистов, убивая, по сути, своих собственных соседей в трех прибалтийских государствах и некоторых других областях. В то же время, не следует ни на секунду забывать о невероятной смелости местных жителей, поступавших так, как нужно, спасавших своих соседей, несмотря на опасность неминуемой смерти для них самих и их близких.

После того, как два десятилетия назад Прибалтика получила независимость от разрушающегося Советского Союза, появились смелые ревнители правды, готовые бороться даже с самыми темным пятнам государственной истории. И у какой из наших стран нет темных пятен? В случае этих многострадальных и вновь независимых государств естественно потребовалась выдающаяся смелость и глубокая любовь к стране (и всем людям, населяющим эту страну), чтобы в лоб попытаться разобраться с этими болезненными вопросами.

Но потом что-то пошло не так. В конце 1990-х годов три прибалтийских государства учредили государственные комиссии по изучению нацистских и советских преступлений, но это было сделано не в духе открытости и демократии. Это стало проектом ультранационалистического ревизионизма с активной политической повесткой дня, значившей для политиков гораздо больше, чем тот или иной исторический том, выпущенный на свет для весьма ограниченного круга читателей. Вкратце, политическая повестка дня состояла в том, чтобы переписать историю Второй мировой войны и Холокоста под диктовку государства, вписав ее в модель «двойного геноцида». На самом деле отрицание Холокоста никогда не было жизнеспособным вариантом в регионе, наполненном сотнями братских могил. Вместо этого началось новое и более тревожное движение за «умышленное стирание Холокоста», получившее в регионе правительственную поддержку. Это движение стремится принизить все зло до некого равного уровня, чтобы усложнить вопрос и вычистить из истории неудобный геноцид, которым был Холокост, лишив его собственной, отдельной категории.

Шаги, сделанные прибалтийскими правительствами, пугающе напоминают в своей хорошо спланированной последовательности Оруэлла (следует подчеркнуть, однако, что это не было тайным заговором: все эти шаги были публичны и открыты для любого, кто был достаточно заинтересован происходящим в Прибалтике). Понятие «геноцид» получило новое, законодательное определение и стало включать в себя депортацию, лишение свободы, заключение в тюрьму и многое другие. Таким образом, стало возможно (а говоря по-местному, необходимо) утверждать, что это новое определение очевидно указывает на то, что нацистские и советские преступления были «равны». «Незначительное неудобство» Холокоста растворяется естественным образом в новой великой парадигме двойного геноцида, в рамках которой все убивали всех в идеальном постмодернистском месиве.

Не говоря уже о том, что (по понятным причинам) боящиеся Россию страны, бывшие так долго под советским ярмом, также «заинтересованы» в большом новом кнуте, которым можно было бы забить Россию в глазах Запада до статуса геноцидного эквивалента нацистского режима. Другими словами, за этой стратегией стоит не только ультранационализм («У нас идеальная история»), антисемитизм («евреи, по сути, были коммунистами и получили то, что заслуживали») и антирусские чувства («они такие же как Гитлер»), но и имеющийся набор современных геополитических соображений, которые не должны (верно или неверно) превращать историю в область знаний с одним-единственным приемлемым мнением и заранее принятыми решениями, которые диктуют аппаратчики.

Здесь, в Литве, сильные мира всего довели все это до абсурда. Начиная с 2006 года, обвинители, показавшие себя ужасающе в том, что касалось преследования нацистских преступников, депортированных из Соединенных Штатов после длительного судопроизводства, обнаружили в себе запасы энергии, чтобы преследовать евреев, выживших в местных гетто и бежавших в леса, чтобы присоединиться к антинацистскому сопротивлению. В этих местах не было британских или американских войск, и да, Советы были единственной надеждой для людей, спасшихся от нацистской машины смерти, в 1941-45 годах, когда Соединенные Штаты, Великобритания и СССР возглавляли коалицию союзников против Гитлера. Никому из этих людей, переживших Холокост, не было вменено каких-то конкретных преступлений – потому что их не в чем обвинять. Вместо этого были проведены кампании по изменению истории, ставшие частью дорогостоящих и масштабных усилий, призванных медленно, но верно, изменить историю по вкусу местных националистов.

Все это достигло кульминации в мае 2008 года, когда полиция пришла, чтобы арестовать двух переживших Холокост 90-летних женщин, а прокуроры заявили прессе, что обнаружить этих женщин не удалось. До сегодняшнего дня спекулятивные расследования не были отменены, и никто не принес извинений двум престарелым женщинам.

Но это все только начало. В июне 2010 года литовский парламент принял, а президент постыдно подписал закон, согласно которому любой человек, отрицающий или недооценивающий нацистский или советский геноцид, может быть заключен в тюрьму на срок до двух лет. Другими словами, если историк напишет «советские преступления в Литве были ужасающи, но они не являются геноцидом; здесь был только один геноцид, проводившийся нацистами и их партнерами», то он может подвергнуться преследованию. Ну, Тимоти Снайдер, конечно, не захочет, чтобы его коллеги, обладающие другим мнением, платили за свои идеи тюремным сроком. (По иронии судьбы, именно так все и происходило в Советском Союзе – и это один из примеров того, как демократия вырождается до чего-то советского по форме, националистического по содержанию и условно западного в своей презентации для наивных иностранцев.) Сомнительно, что каких-либо историков действительно обвинят, осудят или посадят в тюрьму. Однако этот закон смог заставить практически всех замолчать и согласиться с предписываемой государством версией истории. Очень грустное положение дел для страны, являющейся членом Европейского Союза и НАТО.

Но это не строго локализованная литовская или даже прибалтийская проблема. Это – часть нового крайне правого настроения, распространяющегося по недавно присоединившимся к ЕС государствам на востоке Европейского Союза. Этот феномен был разъяснен Полом Хокеносом (Paul Hockenos) в журнале Newsweek в прошлом октябре (статья «Центральное разочарование Европы»). На самом деле, литовский закон о «тюремном заключении за несогласие с правительством по поводу истории», хотя и разрабатывался более года, был принят лишь после того, как схожий закон был одобрен новым правым правительством в Венгрии (венгерский закон устанавливает максимальный срок наказания в три года).

Но подобное переписывание истории (принизить роль Гитлера и усилить роль Сталина, чтобы избавиться от восточного клейма участия в Холокосте) больше не является восточноевропейской игрой. Используя свое новое влияние в Европейской Союзе, националистический лагерь придумал план, чтобы убедить весь Европейский Союз принять их модель «двойного геноцида». На полном серьезе это началось в январе 2008 года на конференции в эстонском Таллинне, зловеще названной «Объединенная Европа, объединенная история». Организаторы конференции распространяли вздор о том, что единство континента зависит от того, примут ли все одинаковую переписанную версию Второй мировой войны и Холокоста (в сущности, двойного геноцида), а не то будет плохо.

В июне того года гораздо крупное мероприятие произвело на свет «Пражскую декларацию», в которой утверждается, что вся Европа согласна с тем, что нацизм и коммунизм – это «общее наследие», и что требуется инструмент, сравнимый с Нюрнбергским трибуналом, чтобы дать оценку коммунизму. Ревизионисты хотят, чтобы вся Европа утвердила единый день поминовения жертв нацизма и Советов. В действительности это превратит пакт Молотова-Риббентропа в средоточие истории Второй мировой войны по закону, а не по чьему-то мнению, и по необходимости быстро отправит в забвение день поминовения Холокоста. Являясь по сути возвратом к контролем над разумом в советском стиле, декларация даже требует «переписывания европейских учебников истории», чтобы отразить в них новую историю, в которой красное равняется коричневому. Как не стыдно!

Конечно, профессор Снайдер абсолютно прав, призывая обратить внимание на земли, оккупированные нацистами после июньского вторжения  на запад Советского Союза, где до конца 1941 года миллион евреев был убит с активной помощью местного населения в рамках того, что получило название «Холокост от пуль». К сожалению, Снайдер встает на сторону современных политических течений на крайне правом фланге политического спектра в их акробатических попытках сделать советские злодеяния 1940-41 годов «до некоторой степени» равными тем ужасающим событиям. Это не так.

Эстонцы, латыши, литовцы, поляки и украинцы – все они, к счастью, с нами в этом 2010 году, и являются великими нациями с заслуженно вдохновляющим будущим, как раз потому, что никакого геноцида не было. Были ужасные преступления, но геноцида не было. Восточноевропейского еврейства больше нет, не считая крошечного и исчезающего остатка, как раз потому, что в их отношении геноцид был. Более того, как Снайдер должен знать и сам, победа нацистов на востоке, учитывая все, что было запланировано ими для различных «неполноценных рас востока», вряд ли бы дала этим нациям возможность получить в 1991 году независимость.

Единственный либеральный депутат от Литвы в Европейском парламенте, философ Леонидас Донскис, гордиться которым должна и его страна, и вся Европа, выставил «инфляцию геноцида» в качестве семантического и философского центра притяжения в серии происходящих ошибок и обманов. Я предлагаю такое определение:

«Геноцид – это массовое убийство как можно большего числа людей на основании национальной, этнической, расовой или религиозной идентичности как таковой; с целью уничтожить целевую группу полностью и повсеместно, не давая жертвам никаких возможностей изменить свои взгляды, верования или привязанности ради своего спасения; и с крупномасштабным исполнением этой цели. Геноцид оставляет после себя исчезнувшую или почти полностью исчезнувшую группу на территории, находящейся под контролем виновников [геноцида]».

Возвращаясь к реальной истории Второй мировой войны, Снайдер обращается к важному для местной коллективной памяти вопросу и оказывается в согласии с прибалтийскими ультра-националистами, которые хотят, чтобы с психологической точки зрения центральным грехом прошлого века стал пакт Молотова-Риббентропа, а не геноцид евреев: нет никаких сомнений в том, что историк и местные националисты-воры истории подходят к этому вопросу с совершенно разными инструментами и мотивами. Но я могу торжественно заявить, после многих лет разговоров с литовцами, латышами, белорусами, поляками, а также евреями, хотите верьте, хотите нет, что в общей памяти война началась в 1941 году, в то время как события 1939 года продолжают вспоминать как практически бескровную смену режима, который был либо презираем, либо нежно любим, в зависимости от этнической принадлежности человека (как бы политически некорректно это ни звучало).

И, наконец, невозможно игнорировать уверенность Снайдера в том, что «евреи просто не могли не увидеть в возврате советской власти освобождение. Советы были не особенно дружелюбны к евреям, но они, очевидно, были лучше, чем Холокост». Освободительная сила в скором времени превратилась в репрессивную, как это происходило множество раз в человеческой истории. Но в 1944 году, СССР действительно освободил эти земли от нацистского господства, и Советы принесли свободу малочисленным остаткам рас, предназначенным для уничтожения. С того самого дня, как в июне 1941 года Холокост начался на этих землях, Советы часто были единственной надеждой на спасение для обреченных людей, которые либо бежали на восток, прежде чем нацисты установили свой жесткий контроль в первую неделю после вторжения 22 июня, либо избегали гетто, чтобы объединиться с антинацистскими партизанами, поддерживаемыми Советами.

Геноцид отличается от остальных преступлений той эпохи, и по этой причине Холокост был уникален – не только для евреев, но и для всех людей доброй воли, которые хотят предотвратить геноцид вообще в будущем. Более того, для спасшегося большинства, получившего свою заслуженную независимость и членство в величайших союзах демократических государств в истории, было бы возможно и даже конструктивно показать не-этноцентрическое понимание геноцида меньшинства, которое чрезвычайно помогало развитию их страны в течение предыдущих шести столетий.

Странно, насколько сильно все изменилось благодаря масштабно финансируемым усилиям восточноевропейских правительств очистить свою репутацию в связи с Холокостом с помощью искусных подделок – настолько сильно, что даже крупные ученые иногда не могут понять очень простую вещь: те, кто освободили Освенцим (или, если уж на то пошло, земли Восточной Европы) – это совсем не те, кто проводил там геноцид. И точка.