Последние несколько лет оборонные расходы росли более низкими тепами, чем внутренние расходы, таким образом, они не являются причиной высокого дефицита.

В своей речи, посвященной окончанию «боевых операций» в Ираке, которая была произнесена 31 августа, президент Обама утверждал, что военные операции, осуществленные страной после событий 11 сентября «сократили инвестиции в наш собственный народ и способствовали появлению рекордных дефицитов». Как дает понять новая книга Боба Вудворда (Bob Woodward) «Войны Обамы», подобные умонастроения просочились и в афганскую стратегию президента. По поводу необходимости долгосрочного американского военного присутствия там он выразился так: «Я не стану тратить триллион долларов!»

Отрадно видеть, что Обама беспокоится по поводу дефицита и национального долга. Но его беспокойство по поводу военных расходов в высшей степени неуместно. Ведь  не в них заключен истинный источник наших финансовых проблем, и не они  являются подходящей целью для необдуманного урезания бюджета в этом все еще опасном мире.

Возьмем реальные доллары. Согласно последним прогнозам бюджетного управления Конгресса, предложенный президентом бюджет на 2011 год приведет к тому, что в течение ближайших десяти лет долг увеличится на 10 триллионов долларов. К 2020 году долг федерального правительства составит 20 триллионов долларов, то есть по 170 тысяч долларов на каждую американскую семью.

Это чудовище необходимо остановить. Но, в то же самое время следует помнить, что это чудовище отъелось до таких размеров отнюдь не на диете, включающей одни лишь расходы Пентагона. Даже если учесть затраты на Ирак и Афганистан, в этом году расходы министерства обороны составят порядка 720 миллиардов долларов, то есть около 4,9 процента нашего валового внутреннего продукта, что значительно ниже среднего показателя оборонных расходов со времен Второй мировой войны, находящегося на уровне 6,5 процента ВВП.

Последние несколько лет оборонные расходы росли более низкими тепами, чем внутренние расходы, таким образом, они не являются причиной высокого дефицита. Даже при том, что Соединенные Штаты вели две войны, основной оборонный бюджет увеличился с 2001 года приблизительно на 220 миллиардов долларов, что составляет примерно десятую часть тех средств, что правительство ежегодно выделяет на «обязательные» расходы — на соцобеспечение, на льготное медицинское страхование престарелых, на медпомощь малоимущим, на продовольственные талоны и денежные пособия, а также на выплату процентов по национальному долгу. Эти расходы из года в год автоматически резервируются в бюджете безо всяких обсуждений в Конгрессе.

Мы должны бдительно отслеживать любые ненужные траты в каждой строчке бюджета. Но любой, кто стремится восстановить наше финансовое здоровье должен в первую очередь обратить внимание на социальные расходы, а не на всесторонние сокращения, нацеленные на наших мужчин и женщин в форме.

Кроме того, для нашей экономики военные расходы — это отнюдь не пустые растраты. Невозможно вообразить возвращение к долгосрочному процветанию, когда во всем мире мы лицом к лицу сталкиваемся с нестабильностью, которая появляется из-за опустошения рядов американской армии, недостаточно сильной и недостаточно многочисленной для того, чтобы защищать интересы Америки во всем мире.

Для глобального процветания необходима торговля и коммерция, а для них, в свою очередь, необходим мир. Но мир не поддерживается сам по себе. Согласно докладу Global Trends 2025, который отражает единое мнение представителей американского разведывательного сообщества, ожидается появление новых держав, некоторые из которых будут настроены враждебно. Исходя из этого, доклад прогнозирует потребность в поддержании американской военной мощи. В то же время, перед нами стоит множество негосударственных угроз, в числе которых терроризм и пиратство на судоходных морских путях по всему миру. Сила, а не слабость, приносит мировой экономике настоящие мирные дивиденды.

Мы приложили недостаточно усилий, чтобы помочь нашим вооруженным силам сохранять мир и сдерживать (а в случае необходимости, сокрушать) наших врагов. Американцы великолепно сражались в Ираке и Афганистане, предотвратив повторение террористических атак масштабов 11 сентября. Но армию США ждет еще множество миссий, если принять во внимание присутствие в мире ядерного Ирана или Народно-освободительной армии Китая, которая может лишить американские суда и самолеты доступа в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Кроме того, мы сталкиваемся с трудностями, связанными с базовым оборонным бюджетом (оборонные расходы минус расходы на ведение войн) который составляет сейчас 3,6 процента ВВП, что значительно меньше 6,2 процента, до которых он поднимался в эпоху Рейгана. Нынешняя численность действующих вооруженных сил составляет две трети от их численности в 1980-ых. Уменьшается количество судов, вертолетов, истребителей, стратегических бомбардировщиков и других боевых машин. Что касается большей части техники, которая остается на вооружении, ее возраст превышает десять лет, и она нуждается в замене.

В своем недавнем отчете независимая комиссия Quadrennial Defense Review — двухпартийный комитет, возглавляемый министром обороны в администрации Клинтона Уильямом Перри (William Perry) и советником по вопросам национальной безопасности Джорджа Буша Стивеном Хэдли (Stephen Hadley) — назвала снижение нашей обороноспособности надвигающейся «катастрофой». Комиссия пришла к заключению, что, как минимум, необходимо сохранить текущие сухопутные войска, ускорить модернизацию военно-воздушных сил, и, что, возможно, наиболее срочно, остановить и обратить вспять сокращение флота. Чтобы выполнить это «потребуются существенные и безотлагательные дополнительные инвестиции, которые поддерживались бы в течение долгосрочного периода».

Конгресс может повлиять на принятие окончательного решения, настаивая на том, чтобы администрация Обамы проявила ответственность и одобрила оборонные бюджеты вместо того, чтобы выбрасывать наши деньги на растущие выплаты пособий. Что не менее важно, политические лидеры могут выдвинуть убедительные доводы в пользу того, чтобы военная мощь стала ключевым моментом глобальной стратегии американского лидерства.

Есть ряд людей, которые считают, что эра американского глобального лидерства подошла к концу и его упадок в будущем неизбежен. Некоторые даже полагают, что этот упадок сулит нам более светлое будущее, как это предусматривает модель наших социал-демократических союзников, в определенной степени исповедующих идеи пацифизма.

Но это неверно. Более слабые и менее обременительные с финансовой точки зрения вооруженные силы не решат наших экономических проблем. Напротив, вследствие этого мир станет более опасным,  а наше будущее окрасится в темные тона.

Брукс — президент Американского института предпринимательства, Фольнер —президент фонда «Наследие» (Heritage Foundation), Кристол — директор Foreign Policy Initiative.