Эксперт из США считает, что война с ядерным Ираном «неизбежна»

Если у Ирана появится ядерное оружие, то будет война — так считает один американский эксперт по Ирану. По его словам, даже если подобные взгляды кажутся кому-то «чересчур наивными», Турция все равно может сыграть свою роль в попытках убедить Иран ограничить свой военный ядерный потенциал.

Несмотря на заверения Тегерана в обратном, Иран, по данным директора программы по нераспространению ядерного оружия и разоружению при Международном институте стратегических исследований Марка Фицпатрика (Mark Fitzpatrick), создает у себя возможность производства ядерного оружия.

«И он явно хочет иметь возможность создать его настолько быстро, насколько это возможно, в случае принятия соответствующего решения», — считает Фицпатрик.

Западные державы подозревают, что Иран маскирует погоню за оружием под прикрытием атомного проекта мирного назначения, тогда как Тегеран категорически заявляет, что его атомный проект военных целей не преследует.

«Иран создал три тысячи килограммов низкообогащенного урана, который сейчас никак не может быть применен в мирных целях, потому что топливо для бушерского реактора Иран получает от России и к тому же не может сам делать топливо из низкообогащенного урана, — заявил недавно Фицпатрик, давая интервью Daily News & Economic Review. — Так зачем ему это?»

Фицпатрик считает, что главная причина того, что Запад не приемлет ядерного Ирана, заключается не в боязни, что Тегеран реально применит ядерное оружие, а в том, что оно, возможно, не задержится в Иране и «перейдет в руки террористов».

«Не думаю, что какое бы то ни было правительство Ирана сознательно передаст ядерное оружие террористическим группировкам, но уверенным быть нельзя ... из-за какой-либо ошибки или отдельного индивидуума, — считает он. — Думаю, если дойдет до реального наличия ядерного оружия, то будет война».

«Думаю, некоторые другие страны сочтут неприемлемым наличие у Ирана ядерного оружия, — сказал он. — Я говорю преимущественно об Израиле, но это могут быть и США, и Франция, и Великобритания. Они предпримут меры, чтобы не дать Ирану заполучить эту возможность, и, хотя я и не сторонник военного воздействия, я его не исключаю».

Холодная война на Ближнем Востоке

По словам Фицпатрика, который уже двадцать шесть лет работает в Госдепартаменте США, занимаясь преимущественно вопросами нераспространения ядерного оружия, вопрос о начале войны сейчас не стоит.

«Ирану остается еще несколько месяцев до появления у него реальной возможности создавать ядерное оружие, — сказал Фицпатрик. — Но он все ближе к линии, отделяющей возможность от производства, и Израиль будет особенно сильно нервничать а в какой-то момент лидеры Израиля могут решить, что должны взять решение вопроса в собственные руки. Как они уже делали с Сирией и Ираком».

В сентябре 2007 года Израиль нанес бомбовый дар по объекту в Сирии, который, как сообщает израильская и американская разведка, представлял собой недостроенный ядерный реактор. Признавая, что нанести удар по Ирану будет труднее и сложнее, Фицпатрик, тем не менее, указывает, что Израиль занимается подготовкой и планированием уже несколько лет.

«Думаю, Израиль ударит до того, как у них появится ядерное оружие. А может, сразу после этого, — рассуждает Фицпатрик. — Таким образом, если задача атомного проекта Ирана — сдерживание Израиля, то эффект будет достигнут противоположный. Это будет такое пророчество, которое исполнит себя само».

Но возможность начала войны между Западом и Ираном зависит от того, спровоцирует ли Тегеран Израиль и его союзников, — так считает Фицпатрик. К этому он добавляет, что, по его мнению, самый правдоподобный сценарий — это начало «длительной холодной войны» на Ближнем Востоке.

При таком варианте развития событий «Иран понимает, что в случае провоцирования Израиля, США и прочих может разразиться война, и решает, что лучше не провоцировать», продолжает свои рассуждения Фицпатрик. «Кроме того, из-за наличия у них технических сложностей с программой и из-за отсутствия возможности приобрести качественные ингредиенты в других странах их программа изначально ограничена. А санкции и контролирование экспорта способны не дать этой программе преодолеть свою ограниченность. Так что контролирование экспорта — это очень важно. Если они не смогут приобрести определенные ингредиенты, то не смогут сделать дополнительных хороших центрифуг, а тогда их программа будет ограниченной. ... Полагаю, самый вероятный исход — это начало длительной и холодной войны с Ираном».

Кроме того, Фицпатрик отверг тот довод, что Иран пытается заполучить ядерный потенциал только потому, что у Израиля он есть, и сослался на историю иранского атомного проекта, начатого еще при шахе.

«Существование Израиля как ядерной державы в регионе не привело к началу ядерной гонки в регионе, — рассуждает Фицпатрик. — Израиля это не касалось. ...А теперь Иран оправдывает свое поведение, ссылаясь на Израиль. Это предлог и аргумент в споре. Это позволяет перенести внимание в регионе на Израиль, а не на Иран. Но не в этом задача иранского проекта».

На международной арене турецкие власти часто рассматривают по отдельности существующую по мнению Запада программу Ирана по созданию ядерного оружия и существующую по заверениям Ирана программу выработки атомной электроэнергии в мирных целях.

Фицпатрик считает это различение имеющим фундаментальную важность, но, по его словам, Анкара в своих сомнениях зачастую играет на руку Тегерану.

Турция как посредник

«Разница в том, что Турция, судя по всему, в большей степени готова своими сомнениями сыграть на руку Ирану, поверив в исключительно мирный характер его намерений, а многие другие западные страны, Россия и Китай в меньшей степени готовы верить Ирану, потому что есть все доказательства наличия у него намерений военного характера, — считает Фицпатрик. — Так что по моему мнению позиция Турции такова, что временами кажется чересчур наивной».

Также Фицпатрик подчеркнул значение Турции как посредника в регионе и сказал, что ухудшение отношений между Турцией и Израилем было временной ситуацией, подлежащей исправлению и коренящейся в «глупости Израиля и упрямстве всех сторон, проявляемых в ситуации вокруг той флотилии».

В мае израильские военные перехватили флотилию из шести судов, направлявшуюся в Газу, и убили восьмерых турецких активистов и одного гражданина США турецкого происхождения, что вызвало волну возмущения в международном сообществе.

«Турция играет очень важную роль в попытках убедить Иран ограничить свои возможности создания ядерного оружия; она может либо присоединиться к остальным странам Европы и ввести строгие санкции, либо стать той «дырой в заборе», сквозь которую Иран будет приобретать разные не доступные ему иными путями вещи», — считает Фицпатрик.

Если против Ирана единым фронтом выступит весь мир, то, по его словам, Иран будет проявлять больше готовности идти на переговоры.

«Но если Иран считает, что способен расколоть весь мир и получить то, чего хочет, от Турции и ей подобных стран, то он будет в меньшей степени готов идти на переговоры», — добавил Фицпатрик.

Турция имеет непостоянное членство в Совете безопасности ООН. В последний раз она голосовала против очередного пакета санкций. После того, как ООН приняла санкции, министр финансов Турции Мехмет Шимшек (Mehmet Simsek) заявил, что Анкара выполнит назначенные ООН условия, но ни в каком случае не последует примеру США и Евросоюза и не будет накладывать на Иран дополнительных санкций.

В мае, до вступления в силу последнего пакета санкций, Турция и Бразилия придумали для Тегерана вариант договора об обмене топливом, по условиям которого значительную часть низкообогащенного урана из Ирана отправили бы в Турцию, в обмен на необходимое для работы научно-медицинского реактора топливо.

Западные страны отклонили это предложение и выступили в поддержку четвертого пакета санкций ООН против Ирана; случилось это 9 июня. Но, по словам Фицпатрика, предлагавшаяся сделка и сейчас может стать отправной точкой для дипломатического решения.

«Декларация 17 мая, сделанная при посредничестве Турции и Бразилии, была важна, так как убедила Иран пойти на компромисс по одному ключевому вопросу. Вопрос этот заключался в вывозе определенного количества низкообогащенного урана до получения топлива для тегеранского научного реактора, — поясняет он. — Но были и другие аспекты, которые делали это предложение непривлекательным с точки зрения стран Запада. Можно сказать, что, хотя Турция и Бразилия добились успеха в одной крупной области, в целом по этому превосходному, можно сказать, контракту Иран получал преимущество. Если бы удалось пересмотреть условия этой сделки и решить проблемные моменты, то ее все равно можно было бы назвать перспективной».

Фицпатрик считает, что с этим вариантом еще не все кончено.

«По поводу этого варианта в столицах стран Запада испытывают весьма мало энтузиазма, но я полагаю, что принцип вывоза низкообогащенного урана — это очень важный принцип, — считает он. — Если бы можно было оттолкнуться от этого, то, я считаю, это стало бы основой для сделки».