К 2015 году глобальное господство Соединенных Штатов на море и в воздухе перестало считаться самоочевидным фактом. В течение 75 лет океаны и воздушное пространство над ними оставались сферой безраздельного доминирования военно-морских сил США и торжества американской оборонительной доктрины. В эти годы американский флот использовал Мировой океан как максимально удобное пространство для маневра, позволявшее держать под контролем любое враждебное государство. Возможность осуществлять быструю переброску сил на воде, под водой и в воздухе была краеугольным камнем американской военной мощи. При необходимости Соединенные Штаты могли использовать свое превосходство на море, чтобы брать в кольцо и свергать непокорные режимы, как это было в Гренаде и Панаме, или перемещать крупные контингенты сухопутных войск в другую часть света и сколь угодно долго сохранять там их присутствие, как во Вьетнаме и дважды в Ираке. Уникальная способность стремительно проецировать силу в любой уголок планеты служила США мощным средством устрашения и обеспечивала им военное влияние, которому не было равных в мире.
Ситуация полностью изменилась в 2015 году, когда американский атомный авианосец «Джордж Вашингтон» из группы передового развертывания, базирующейся в японском порту Йокосука, был потоплен в Восточно-Китайском море. Погибли более четырех тысяч матросов и летчиков, и флот Соединенных Штатов потерял 80 самолетов. Морские волны поглотили корабль, утрату которого можно было бы возместить не ранее чем через семь лет, израсходовав 9 миллиардов долларов. Это событие не только нарушило баланс сил в азиатской части Мирового океана, но и возвестило о наступлении новой эры в международных отношениях: отныне главенствующее положение принадлежало не США, а Китаю.
Cолнце красно поутру – моряку не по нутру
Предвестья катастрофы – ряд политических, дипломатических и стратегических просчетов, допущенных Соединенными Штатами, – можно было наблюдать уже давно, в течение двух с лишним десятилетий. Благодаря глобализации, развитию международного морского права и военно-технической революции КНР и некоторые другие страны постепенно утвердились в качестве новых морских держав. Глобализация играла в военно-морской сфере демократизирующую роль, способствуя выравниванию сил. С одной стороны, расширение торговых связей и общий подъем экономики укрепляли благосостояние некогда отсталых стран, с другой – распространение специальных знаний и совершенствование боевой подготовки войск служили наращиванию их военной мощи.
Благодаря глобализации флот НОАК сделал гигантский шаг вперед: ему удалось осуществить модернизацию своей структуры и резко повысить боеспособность. Освоив передовые технологии, страны, исторически не входившие в число мировых морских держав, смогли сделать качественный скачок и обзавестись снарядами точного наведения, принадлежащими к новому поколению вооружений. Ряд региональных государств к 2015 году сумел создать или приобрести современные противокорабельные крылатые ракеты и сверхбесшумные дизель-электрические подводные лодки, оснащенные высокоточными торпедами, самонаводящимися по кильватерному следу.
Некоторые недружественные государства, стремясь противостоять превосходящим силам американского флота, уже давно вкладывали большие средства в асимметричные способы защиты своих прибрежных вод. В 1991 году Ирак использовал в войне против США морские мины, устанавливая их с небольших резиновых лодок, причем наряду с современными магнитными и акустическими бесконтактными минами в море размещались и примитивные ударные мины, применявшиеся еще до Первой мировой войны. Всего во время первой войны в Персидском заливе иракцы установили 1100 мин, но оказалось, что большинство из них либо не срабатывают, либо размещены неудачно. Тем не менее, Багдад добился успеха в использовании минной защиты на участке морского берега, прилегающем к городу Эль-Кувейт. Американский военный корабль «Триполи» наскочил на стационарную ударную мину и получил пробоину размером 16 на 20 футов ниже ватерлинии. Несколькими часами позже корабль «Принстон» столкнулся с миной, которая разрушила часть надпалубных сооружений и стала причиной заметного вспучивания палубы. Персидский залив – сравнительно небольшая, наполовину замкнутая акватория, и в подобных узких морях мины служат эффективным оборонительным средством. Тихий океан, напротив, представляет собой широкое, поистине бескрайнее водное пространство, где минная защита не может быть надежной. В то время как Ирак Саддама Хусейна и Иран Махмуда Ахмадинеджада цеплялись за оружие прошлого, дальновидные китайцы создавали оружие будущего.
Главнокомандующий китайским флотом адмирал Лю Хуацин заявил, что XXI век будет «веком моря». Опираясь на динамичную экономику и замечательную изобретательность своих инженеров, Пекин создал и испытал целый ряд асимметричных вооружений. Оказалось, что для поражения движущегося авианосца достаточно одной новейшей противокорабельной баллистической ракеты. Собственно, это и было доказано. Используя такую ракету – вариант твердотопливной баллистической ракеты средней дальности DF-21/CSS-5 с радиусом поражения свыше 1500 километров, сконструированной специально для обезвреживания ударных авианесущих соединений Соединенных Штатов в Восточной Азии, – китайская сторона внезапно, без предупреждения, атаковала авианосец «Джордж Вашингтон», отправив этот гигантский корабль на морское дно.
За два десятилетия, предшествовавшие нападению, китайский флот совершил фантастический прогресс. Из отсталых, уровня 1950-х годов, сил береговой обороны он превратился в хорошо сбалансированный современный флот, способный вести боевые действия в открытом море. В 2015 году Пекин завершал оснащение второго авианосца, построенного собственными силами. До этого китайцы на протяжении десятилетий изучали старый авианосец «Мельбурн», купленный у Австралии, и реконструировали три авианосца, приобретенных у России, в том числе модернизированный в Даляньской верфи бывший украинский авианосец «Варяг», который был спущен на воду под новым названием – «Ши Лан». Командующий Седьмым флотом США имел теоретическую возможность противопоставить трем китайским авианосцам свои три, но нельзя забывать, что эта цифра включает ударные группы, курсировавшие между Сан-Диего и Сиэтлом, с одной стороны, и Персидским заливом с другой. Чтобы переместиться в Восточно-Китайское море, американским авианосцам могло потребоваться несколько дней или даже недель. Китай не забыл весну 1996 г., когда по распоряжению президента Клинтона в Тайваньский пролив вошли боевые группы во главе с авианосцами «Нимиц» и «Индепенденс», и выбрал для нападения на авианосец «Джордж Вашингтон» максимально удобный момент, когда в западной части Тихого океана не было других авианесущих кораблей Соединенных Штатов.
Тайваньский кризис 1995–1996 годов возник после того, как президент Тайваня Ли Дэнхуэй принял приглашение выступить с докладом в Корнуэллском университете. Расценивая визит президента Ли в США как отход от политики «единого Китая», Пекин провел испытания ракет в территориальных водах Тайваня. Однако гораздо более долговременным следствием тогдашних событий было то, что Китай приступил к масштабной модернизации своих военно-морских сил, начав с приобретения российских эсминцев класса «Современный» и подводных лодок типа «Кило», а затем перейдя к созданию собственных более сложных кораблей и самолетов. В 1999 году флот НОАК ввел в эксплуатацию дизель-электрическую подводную лодку класса «Сон». Она считалась более бесшумной, чем американские лодки класса «Лос-Анджелес», и была оснащена самонаводящимися торпедами и противокорабельными крылатыми ракетами. В октябре 2006 года произошел неприятный инцидент: одна из сверхбесшумных лодок класса «Сон» внезапно всплыла внутри защитной зоны американского авианосца «Кити Хоук» – то есть на расстоянии торпедной атаки. Адмирал Гари Рафхед, в то время командующий Тихоокеанским флотом и впоследствии ставший начальником штаба ВМС Соединенных Штатов, находился в этот момент с визитом в Китае. В 1996 году, в конце третьего кризиса в Тайваньском проливе, китайский генерал Сюн Гуанкай предупредил американского дипломата, находившегося с визитом в Китае: «Вы заботитесь о безопасности Тайбэя, а лучше бы вам подумать о Лос-Анджелесе».
Командование Тихоокеанского флота пришло в ужас, осознав, насколько «Кити Хоук» беззащитен перед китайскими дизель-электрическими подводными лодками, и руководство ВМС направило президенту Бушу краткий отчет о своей новой стратегии.
Согласно этому отчету, концепция «флота из тысячи кораблей» должна была трансформироваться в концепцию «глобального морского партнерства»; предполагалось, что в 2007 году руководители Военного флота, Корпуса морской пехоты и Службы береговой охраны поднимутся на борт одного из кораблей и подпишут «Стратегию сотрудничества военно-морских сил в XXI веке». Эта концепция сотрудничества на море мыслилась как предельно открытая: она должна была носить недискриминационный, привлекательный характер для всех государств. Считалось, что страны, присоединившиеся к соглашению, будут оказывать друг другу гуманитарную помощь, содействовать партнерам в случае бедствия и совместно бороться с морским пиратством.
Руководство американского флота стремилось использовать любую возможность для развития сотрудничества в прибрежных регионах – скажем, помогало береговой охране Ямайки ремонтировать двигатели ее скромных суденышек или проводило специальный инструктаж для сотрудников рыбоохранной службы в странах Гвинейского залива. В рамках программы партнерства в Тихоокеанском регионе один из самых больших американских плавучих госпиталей перемещался из одного азиатского порта в другой, оказывая бесплатную медицинскую помощь тысячам благодарных пациентов. Военный флот и Служба береговой охраны заключили с десятками государств соглашения, позволявшие распределить между их участниками усилия по слежению за перемещением торговых судов и обработке поступающей информации. Представителям США удалось соблазнить преимуществами новой программы партнерства даже руководителей тех государств, которые не были склонны уважать свободу навигации в открытом море и в прибрежных водах. Вековечные заскорузлые привычки начали отступать перед стратегией завоевания «сердец и умов». ВМС Соединенных Штатов исходили из того, что им предстоит проводить совместные операции ограниченного масштаба по поддержанию безопасности. А Китай тем временем прилагал все усилия, чтобы выйти победителем в будущей морской войне.
Американские ВМС пускали свое наследство по ветру. Непрестанный поиск «партнеров» – фразу «ни одно государство не в состоянии справиться с этим в одиночку» американцы повторяли как заклинание, – по существу был молчаливым признанием того факта, что флот, насчитывавший при президенте Рональде Рейгане 600 кораблей, являет собой лишь тень былого могущества. Страна питалась иллюзиями военного превосходства на море, но они были ни на чем не основаны.
Самообман коренился в чувстве гордости при воспоминаниях о прошлом и в принятии желаемого за действительное при мысли о будущем – до трезвой оценки соотношения сил в настоящем дело не доходило. В 2012 году, когда США сократили число своих авианосцев до десяти (в 1980-е годы их насчитывалось пятнадцать), министр обороны Роберт Гейтс заверил Конгресс, что американские ВМС сильнее следующих по порядку четырнадцати флотов, вместе взятых. Отметим, что боевые действия могли вести только девять авианосцев: десятый был предназначен для обучения и тренировки личного состава. К тому же большинство государств, располагавших мощным флотом, были союзниками Вашингтона.
Формально – в том, что касалось совокупного водоизмещения и числа ракетных пусковых установок, – заявление Гейтса было верным, однако министр упускал из виду важное обстоятельство: в то время как американские ВМС, вероятно, были способны одолеть любой другой флот в честном бою, их противники готовились отнюдь не к честному бою. Потенциальные союзники могли оказаться не вполне надежными партнерами, помышляющими не столько о том, чтобы запугать противника, сколько о том, чтобы любыми средствами избежать военного столкновения. А подход врагов Соединенных Штатов к будущей войне был асимметричным.
Говоря о соотношении «один к четырнадцати», министр также предполагал, что США будут располагать временем, чтобы собрать свои разбросанные по всей планете суда и сосредоточить их против одного-единственного противника. Хотя пресловутая структура из 313 кораблей так и не была создана, Гейтс, исходя из нее, мог иметь в виду 11 авианосцев, 88 крейсеров и эсминцев, 48 подводных лодок, 55 боевых прибрежных кораблей и 31 десантный корабль. Но даже эти силы были «размазаны» тонким слоем по поверхности Мирового океана и, кроме того, решали противоречивые и разнохарактерные задачи. Если считать, что на боевой позиции находится обычно один корабль из трех, а на двух других ведутся ремонтные или профилактические работы, то и в случае флота из 313 кораблей можно было говорить об одновременном присутствии в море около ста судов, да еще и разбросанных по всему земному шару.
Китайский флот в 2015 году был несколько меньше: он насчитывал лишь горстку авианосцев, 60 подводных лодок и 70 крупных надводных боевых кораблей. Пекин располагал также сотнями скоростных патрульных катеров, многие из которых были способны нести противокорабельные крылатые ракеты. Зато китайцы в случае кризиса в состоянии выставить против Соединенных Штатов весь свой флот, а также ракеты наземного базирования и самолеты, в то время как американцы могли рассчитывать только на суда, которые в этот момент окажутся под рукой в данном регионе. Дополнительные силы могли подтянуться из удаленных районов, оголяя эти участки Мирового океана и создавая тем самым новые риски для государства, взявшего на себя ответственность за поддержание порядка на всей планете. Ко времени прибытия подкрепления – а на его переброску требовалось несколько недель, – свою роль наверняка сыграла бы реакция мирового общественного мнения, повсеместные призывы к прекращению огня и мирным переговорам, так что фактически война была бы уже кончена.
В течение десятилетий, прошедших после завершения холодной войны, Китай ликвидировал свое отставание на море и даже превзошел США в качестве и количестве некоторых новых базовых вооружений. В частности, КНР сосредоточила усилия на развитии дизель-электрического подводного флота. Страной, которая построила первую дизель-электрическую подлодку с анаэробным двигателем, позволявшим увеличить длительность пребывания под водой с нескольких суток до месяца, была Швеция. Шведы передали свою лодку «Готланд», первый образец этого класса, на два года в аренду ВМС Соединенных Штатов, чтобы американцы смогли испытать свои противолодочные системы. «Готланд» оказался исключительно малошумным и эффективным судном; подводные лодки с анаэробным двигателем признали способными быстро перемещаться под водой на небольшие расстояния, резко увеличивая таким образом радиус атаки. Китай интегрировал анаэробную технологию в подводные лодки класса «Юань», тип 041, пришедшие на смену лодкам класса «Сон». Начиная с 2004 года Пекин ежегодно вводил в эксплуатацию несколько этих компактных подлодок, трудноуловимых для радаров, и спустя десятилетие полностью лишил Седьмой флот США уверенности в том, что его корабли способны ускользнуть от неусыпного надзора китайцев.
Еще одной серьезной проблемой для американского флота стали в эти годы боеготовность и выучка персонала. Тысячи офицеров и матросов-срочников, восполнивших потери, которые американская армия понесла в Ираке и Афганистане, не прошли необходимой многомесячной подготовки к боевым действиям на море. Повышения в званиях осуществлялись не столько на основе профессиональных качеств офицеров, сколько в рамках хаотичных мероприятий по расширению штата, привязанных к операциям по поддержанию стабильности в проблемных странах. Целое поколение офицеров и младших офицеров среднего звена готовилось вести наземные антиповстанческие операции в условиях пустынных или горных районов Центральной Азии, в то время как их китайские коллеги проводили учения на море, готовясь уничтожать американцев.
Совершенствуя сухопутные вооружения, чтобы устранить разрыв между целями и средствами в зоне ответственности Объединенного центрального командования, Соединенные Штаты пренебрегли совершенствованием флота и создали аналогичный разрыв в зоне ответственности Командования тихоокеанских вооруженных сил.
На следующий день
На следующий день после нападения на авианосец «Джордж Вашингтон» американцы проснулись в принципиально ином мире. Война кончилась, едва успев начаться. Переигранные Китаем и тактически, и стратегически, Соединенные Штаты потерпели самое тяжелое военное поражение со времен Перл-Харбора. Инциденту – можно ли было считать случившееся настоящей войной? – предшествовал достаточно неглубокий дипломатический кризис в отношениях между двумя державами. Никто на Западе не ожидал, что разногласия обострятся и выйдут из-под контроля. «Джордж Вашингтон» осуществлял обычное патрулирование в Восточно-Китайском море, чтобы послать Пекину сигнал о твердости намерений США. Китай воспринял этот сигнал по-своему, решив потопить огромный корабль.
Авианосец раскололся на две половины и в течение двадцати минут затонул. Китайская баллистическая ракета средней дальности была оснащена боеголовкой-пенетратором, которая прошила насквозь все четырнадцать палуб корабля и пробила в них – начиная от плоской верхней палубы и кончая днищем корпуса – отверстие в двадцать футов шириной. Тут же загорелись хранилища боеприпасов, и начались вторичные взрывы. В море вылилось два миллиона галлонов топлива для реактивных двигателей JP-5. Атака была чудовищной по последствиям, и оценить объем ущерба не представлялось возможным.
В то время как ошеломленный Пентагон пытался определить, что же произошло в действительности, в эфире зазвучал отлично срежиссированный и заранее подготовленный хор «спасателей» из КНР, отправившихся к месту катастрофы целой флотилией. Китайские СМИ сообщали о доблести китайских моряков, представителей рыбоохранной службы и рядовых рыбаков, которые оказались в зоне бедствия и сумели спасти многих гибнущих американцев. На гигантском военном судне находились 3200 членов команды и около 1800 членов вспомогательного экипажа – матросов и летчиков, входивших в состав размещенного здесь боевого авиакрыла. Тысячи обитателей этого плавучего города сгорели в огне пожара или утонули. Китайцам удалось спасти сотни человек, оказавшихся в воде. По государственному китайскому телевидению были показаны трогательные кадры: обезумевшие от счастья молодые американцы рыдают перед камерами и благодарят людей, которые сохранили им жизнь, вытащив из соленой воды, смешанной с разлившимся авиатопливом. Члены семей спасенных устремились из Соединенных Штатов в Пекин, чтобы встретиться со своими сыновьями и дочерьми, взятыми под опеку китайским правительством и государственными СМИ.
Факт нападения на американский корабль Пекин отрицал. Китайские представители в Совете Безопасности ООН утверждали, что на борту авианосца произошел несчастный случай, следствием которого стала «утечка радиоактивных веществ» в его, Китая, рыболовной зоне, вызвавшая заражение воды и воздуха. Годом раньше Международная морская организация объявила район, где произошло нападение, морским заповедником, и Китай публично предупредил, что присутствие в этом заповеднике иностранных военных кораблей является источником риска для природной среды. При этом подразумевалось, что США, в соответствии с Правилами морского соглашения, несут ответственность за ущерб, который может быть нанесен океанским живым и неживым ресурсам, принадлежащим Китаю. Для наблюдения за ситуацией Пекин также призвал в зону бедствия представителей неправительственных экологических организаций. Выражая солидарность и скорбь в связи с потерями, понесенными Соединенными Штатами, Китай решительно отрицал какую-либо причастность к катастрофе.
Потрясенный Пентагон немедленно приказал военным судам и самолетам направиться в Восточно-Китайское море. Бомбардировщики B-2 переместились на базу в Гуаме. Подводные лодки отплыли из Гуама и с баз на Западном побережье США. Был снят с дежурства один из эсминцев «Иджис», осуществлявший контроль за ловом дрифтерными сетями в районе Гавайских островов, и начата его переброска в зону бедствия, которая могла потребовать около недели. Однако еще до того, как в движение пришел Второй американский флот, который базируется в Норфолке, китайская компания «Коско», эксплуатирующая Панамский канал, объявила, что проход через него закрывается на месяц для неотложных ремонтных работ в Атлантическом и Тихоокеанском шлюзах. Закрытие канала длиной в 40 миль увеличивало переход с Восточного побережья Штатов в район Дальнего Востока на 3 тысячи миль. В случае перевозки грузов с Восточного на Западное побережье негативный эффект был бы еще более выраженным. Путь из Нью-Йорка в Сан-Франциско в обход Южной Америки увеличивался на 8 тысяч миль; из Нового Орлеана в Сан-Франциско – на 9 тысяч миль. Альтернативным вариантом был сложный маршрут, проходивший через Магелланов пролив на юге Чили.
Магелланов пролив существенно безопаснее, чем пролив Дрейка, но все же довольно труден для судоходства. Этот узкий коридор известен жестокими ветрами и неблагоприятными климатическими условиями. Добрая половина американского флота, дислоцированная в Норфолке, оказалась временно отрезанной от Тихого океана.
Одновременно начались уличные демонстрации с требованием запретить американским военным судам проход через Суэцкий канал, и это всерьез обеспокоило правительство Египта. Суэцкий канал на 40% сокращает путь на Дальний Восток из Средиземного моря – зоны действий Шестого американского флота. В марте 2008 года люди из службы безопасности американских ВМС, находившиеся на борту чартерного коммерческого судна, расстреляли курсировавшего в канале концессионера, по ошибке решив, что от обычного торгового катера исходит террористическая угроза. Каир не закрывал Суэцкий канал, но инцидент 2008 года и решение позволить израильским подводным лодкам класса «Дельфин» проходить через канал, принятое еще раньше, порождали разногласия и повышали риск настоящего террористического нападения. США и Египет повысили меры безопасности вдоль всего канала, ширина которого местами не превышает 60 метров, и это намного замедлило движение судов. Все дальнейшие меры предосторожности вызвали еще большее ожесточение среди простых арабов.
Некоторые военные суда Пятого флота, несшие патрульную службу в Персидском заливе, также начали двухнедельный рейд по направлению к Восточно-Китайскому морю. Но с какой целью они туда направляются, сказать было трудно. К этому моменту не оставалось сомнений, что китайцы делают все возможное для оказания помощи членам команды «Джорджа Вашингтона», представая перед миром в роли добродушных, благожелательных и деятельных спасателей. Вместе с тем Китай не уставал твердить, что он не имеет к несчастному случаю никакого отношения. В самом Китае начались националистические демонстрации: на улицах выли клаксоны возмущенных автомобилистов; кроме того, в китайских кварталах некоторых городов стран Азии и на Западном побережье Соединенных Штатов начались спонсируемые Пекином «стихийные» митинги, на которых собравшиеся выражали поддержку своей исторической родине. Поскольку китайские ВМС, ВВС и ракетные войска были приведены в состояние боевой готовности в связи с активизацией американского флота, дальнейший ход событий целиком и полностью зависел от Вашингтона. Точно так же, как в 2003 году государственный секретарь Колин Пауэлл представил в Совет Безопасности доказательства ведущихся в Ираке секретных работ по созданию оружия массового уничтожения, американский представитель в ООН передал данные телеметрии пусков китайских ракет, чтобы доказать причастность Пекина к инциденту.
Однако доверие к США в это время находилось на низком уровне, а Китай, напротив, был на подъеме. Китайцам удалось навязать мировым СМИ и общественному мнению свою версию происшедшего: гибель авианосца была следствием несчастного случая, который продемонстрировал Японии и остальному миру ненадежность и опасность американских военных атомоходов. Взрыв был случайным, но его могло бы и не быть, если бы авианосец не пытался устрашить Китай. В Южной Америке, на Ближнем Востоке и даже в Европе преобладало мнение, согласно которому американское судно представляло собой орудие империалистического проецирования силы в регион, где оно было незваным гостем. Большинство жителей Азии также были склонны думать, что Соединенным Штатам следует заняться собой и не вмешиваться в чужие дела. Растерявшийся Белый дом не знал, в какую сторону броситься.
США были в состоянии переместить в Восточно-Китайское море более трех авианосцев не ранее чем через месяц. Но что делать потом? Правительства многих азиатских стран негласно поддерживали американцев, но не хотели публично выражать свою позицию из страха рассердить Китай. В высшей степени боеспособный флот сил самообороны Японии оставался на якоре в Йокосуко, Сасебо и морских базах. Токио располагал четырьмя флотилиями береговой охраны, ядро которых составляли оснащенные управляемыми ракетами ультрасовременные эсминцы класса «Конго», не уступавшие противовоздушным судам типа «Иджис», оснащенным радарами с фазированной антенной решеткой и интегрированной системой боевого управления. Однако Конституция Японии запрещала этому государству принимать участие в боевых действиях на стороне США. Да и что, если рассуждать реалистически, могла бы предпринять Япония? Что же касается Индии, то ни ее военно-морской союз с Америкой, ни тот факт, что Китай воспринимался обоими партнерами как общий враг, не могли перевесить влияния, которым пользовались в правительстве этой страны коммунисты, всячески старавшиеся ограничить масштаб поддержки Соединенных Штатов со стороны Дели.
Белый дом оказался перед трудной дилеммой. Стоило ли в этих условиях начинать войну, обвинив Китай в нападении на американский авианосец? Чиновники, формирующие общественное мнение, предупреждали, что такая война может обернуться глобальной катастрофой. Неудивительно, что верх в конечном счете взяли трезвые головы.
Недальновидная океанская политика США
Но как вообще Соединенные Штаты могли оказаться в подобной ситуации? «Основополагающая концепция совместных операций», опубликованная в 2008 году Пентагоном, характеризовала изменившуюся стратегическую обстановку в Мировом океане следующим образом. «Отношение других стран к американскому военному присутствию становится все более напряженным… Ограничение доступа на их территорию усложнит поддержание присутствия на передовых рубежах, которое было и остается ключевым аспектом военной стратегии США. Это сделает необходимым разработку новых методов быстрого реагирования на изменения, происходящие во всем мире, а также более энергичное использование тех преимуществ в боевых действиях на море и в воздухе, в космосе и киберпространстве, которые существуют в настоящее время. Обеспечение доступа к портам, аэродромам, воздушному пространству других стран, прибрежным водам, равно как и поддержка государства пребывания во всех потенциальных сферах действия взаимных обязательств, в будущем станет важной проблемой и потребует – в мирное время – активного сотрудничества с другими государствами в неустойчивых областях. Во время большой войны для решения этой проблемы может понадобиться потенциал насильственного вторжения, который позволит, невзирая на вооруженное сопротивление противника, захватить и удерживать необходимые позиции».
Некогда мощная американская программа «свободы мореплавания», которая обеспечивала военным кораблям и самолетам свободу перемещения в Мировом океане, к 2015 году, можно сказать, выдохлась. Во-первых, деградация флота США привела к тому, что кораблей и самолетов, способных гордо нести американский флаг в разных уголках земного шара, стало попросту меньше. Во-вторых, и это более важно, после имевшего место в 2001 году инцидента, когда китайский реактивный истребитель столкнулся в воздухе с самолетом морской разведки EP-3 в 75 милях от китайского берега, Госдепартамент США счел, что действия американского флота в этом регионе носят слишком назойливый, слишком вызывающий характер. Опасаясь случайным образом породить кризис в отношениях с Китаем, Пентагон и Госдепартамент решили не проявлять особенного усердия в отстаивании прав свободной навигации в Восточно-Китайском море. Соединенные Штаты относились с уважением к щепетильности Пекина в данном вопросе и постепенно уменьшали число своих военных судов и самолетов в этом регионе.
По мере того как присутствие Седьмого флота в Восточно-Китайском море сокращалось, в Китае все больше крепло ощущение прав собственности над прибрежными водами. В тех случаях, когда Вашингтон все же напоминал о принципе свободы навигации в открытом море, Пекин неизменно осуждал действия американского флота, квалифицируя их как «наращивание» американского присутствия, которое, по словам Пекина, имело целью дальнейшее ослабление Китая и «оккупацию» его «морской территории».
По словам Генри Киссинджера, крушение Советского Союза привело в 1990-е годы к «искаженному восприятию реальности», побуждавшему США с чрезмерной самоуверенностью не проводить различия между своими национальными интересами и универсальными ценностями. Однако в 2000-е годы утрата администрацией Буша популярности в самых разных странах и, позже, позиция признания вины, занятая администрацией Обамы, привели к тому, что Соединенные Штаты утратили роль самопровозглашенного наставника всей планеты. Нашлось немало суровых судей, которые не желали и впредь принимать как неоспоримую данность послевоенный мир, построенный США, и ставили под вопрос буквально все: от роли доллара как основной мировой резервной валюты до американской политики нераспространения ядерного оружия, направленной против Ирана.
Международное морское право не составляло исключения. Бразилия, Индия и Китай – три из четырех развивающихся государств группы БРИК – отвергли принцип, согласно которому военные корабли Соединенных Штатов могли свободно перемещаться в пределах 200-мильной береговой зоны этих стран без их разрешения. Три государства не соглашались с традиционным пониманием этого принципа, согласно которому свобода навигации в открытом море распространялась и на прибрежную зону, простирающуюся на 200 миль от берега. Китай уже не одно десятилетие заявлял, что в пределах 200-мильной береговой зоны свобода навигации, предоставляемая иностранным судам и самолетам, и в качественном, и в количественном отношении понимается принципиально иначе.
Когда Китай был слабым государством, он был вынужден смиряться с повседневным оскорбительным присутствием военных кораблей США и других стран в своих прибрежных водах. Но по мере того как американский флот терял вес, а китайский набирал силу, Пекин обнаруживал все меньшую готовность мириться с «иностранными вторжениями».
Урок истории: тектонические сдвиги совершаются быстро
Как показывает история, соотношение сил на море подчас меняется внезапно, и эта перемена влечет за собой трансформацию всего мирового порядка. Мощь флота нередко оказывалась особенно тесным – можно даже сказать уникальным – образом связанной со стремительным (в отличие от эволюционного) возвышением новых мировых держав. Даже самые большие сдвиги в глобальной политике совершались по историческим меркам очень быстро. Как напоминает генерал Чарльз Кралэк, «в 1480 году Испания представляла собой конгломерат маленьких княжеств, готовых не только отстаивать свои общие интересы, но при случае и уничтожить друг друга. Спустя двадцать лет Испании принадлежала половина земного шара». Аналогичным образом «в 1935 году Соединенные Штаты, чья армия не заслуживала серьезного упоминания, а экономика шла ко дну, хотели только одного: чтобы в мире о них забыли и предоставили самим себе. Спустя десять лет, неожиданно воспрянув после победы в войне, экономически процветающая страна, ставшая к тому же единственной обладательницей атомной бомбы, превратилась в самое могущественное государство на планете».
Гибель «Джорджа Вашингтона» полностью изменила систему безопасности в Азии. Не оставалось сомнений в том, что США получили жестокий урок. Несколько медленнее к американскому народу приходило осознание того факта, что поддержание мирового порядка по-прежнему зависит от военной мощи Соединенных Штатов и что основой этой мощи является доминирование на море и в воздухе. Можно смириться с неудачей сухопутных войск, как это произошло во Вьетнаме; ВВС играют вспомогательную роль по отношению к сухопутным войскам. Но чтобы обеспечить безопасность США и прочность их позиций в мире – а фактически для того, чтобы сохранить стабильный мировой порядок, – американский флот должен быть непобедим при любых условиях. В последние годы Соединенные Штаты и их партнеры по НАТО увлекались антиповстанческой тактикой и доктриной малых войн, которые нашли применение в Ираке и Афганистане, забывая об уроках истории и конфликтных отношениях мировых держав. Внезапно для них прозвенел будильник.
В прошлом подавляющее преимущество в ресурсах и технологии давало Соединенным Штатам уникальную возможность беспрепятственно проецировать военную мощь сколь угодно далеко. Ничто не мешало Вашингтону при необходимости создать в любом уголке света локальное превосходство в силе. Возможности американского флота и ВВС, помноженные на доминирование в космосе и киберпространстве, гарантировали доступ к любой точке мирового водного и воздушного пространства и помогали заключать соглашения в области безопасности с самыми разными странами.
Ухудшающееся структурное строение, неповоротливые и дорогостоящие «унаследованные системы», плохо адаптированные к асимметричным ответам противника, и ветшающая, деградирующая промышленно-техническая база стали причинами упадка американского флота. Он все хуже справлялся с асимметричными вызовами потенциального противника. Кроме того, Китай, в отличие от Соединенных Штатов, использовал все средства для достижения своих целей в военно-морском соперничестве. Момент, когда КНР приступила к активным действиям, был кульминацией терпеливого и целенаправленного проведения в жизнь государственной программы, которая предполагала, с одной стороны, развитие военно-морской технологии и накапливание необходимых ресурсов, а с другой – последовательную реализацию соответствующей политической, правовой и дипломатической стратегии в Мировом океане. Планы американских ВМС оказались скомканы на десятилетия вперед. Ранее государство осуществляло стратегию «сотрудничества» в военно-морской сфере, рассчитанную на мирное время, – стратегию, целью которой было скорее предотвращение локальных войн, чем устрашение потенциальных противников из числа мировых держав. Вне зависимости от того, кто находился у власти – республиканцы или демократы, – Белый дом в эти годы отдавал определение стратегического курса США в Мировом океане на откуп специалистам по проблемам окружающей среды. Эти специалисты считали, что прибрежные государства должны осуществлять контроль над соответствующими зонами открытого моря, и отстаивали свою точку зрения как в самих Соединенных Штатах, так и в многосторонней дипломатии. Их позиция сыграла на руку Китаю, стремившемуся делегитимировать принцип свободы мореплавания в прибрежных водах.
Действия флота сыграли решающую роль во многих войнах нового времени – от битвы при Лепанто до сражения под Окинавой. В течение последних пяти веков все ведущие мировые державы завоевывали лидирующее положение в мире благодаря опоре на абсолютное превосходство своих военно-морских сил. Даже такая традиционная сухопутная держава как Россия достигла вершины своего могущества, используя мощь флота. Запад забыл, что мировая политика всегда была нерасторжимо связана с историей международной безопасности и свободы мореплавания, лежавшей в основе англо-американского мирового порядка.
Джеймс Краска – приглашенный исследователь Центра морской политики при Институте океанографии Вудс-Хоул и бывший советник по вопросам океанской политики директора Управления стратегического планирования и политики в Объединенном комитете начальников штабов США.
Точка зрения, представленная в настоящей статье, принадлежит автору и не отражает официальную позицию Министерства обороны США.
