"Для россиян есть более важные темы, чем катынское преступление"

Интервью с евродепутатом Павлом Ковалем (Paweł Kowal)

- Как вы оцениваете заявление российской Думы о катынском преступлении? Одни говорят, что это шаг вперед, другие, что это не имеющий значения жест.

- Я бы не называл это «жестом, не имеющим значения». Жесты, если они совершаются с добрыми намерениями, нужно принимать доброжелательно. Но стоит их воспринимать исключительно как жесты. Отчетливо заметно, что в отношении Катыни Россия ведет политику игры на двух фронтах. Один – это как раз эти символические, эмоциональные жесты. Россияне отлично осознают, что польская общественность чувствительна к таким аспектам, и поэтому они готовы двигаться в этом направлении настолько далеко, насколько это возможно. С другой стороны, есть гораздо более важные для россиян вещи: вопрос правовой квалификации катынского преступления и документов, которые гипотетически могут помочь польским гражданам отстоять свои права в Страсбургском суде. Здесь российскую политику уже не первый год отличает нежелание предпринимать очередные шаги. И даже после Смоленска, когда какие-то шаги в этом направлении ожидались, не только не было сделано никаких новых существенных жестов, но мы отчетливо видим, что российская политика стала еще более жесткой. Я имею в виду позицию российского правосудия.

- Вы полагаете, что катынское преступление следует признать геноцидом? Многие эксперты говорят, что с юридической точки зрения оно не подпадает под это определение.

- По моему мнению, катынское преступление – это геноцид. Но чтобы к этому прийти, не было сделано целой массы шагов. Не были открыты все материалы следствия, которое вела Российская Федерация в 90-е годы, у нас также нет значительной части документов, касающихся решения Политбюро об убийстве польских офицеров. Эти документы, помимо доказательств в отношении геноцида, пригодились бы польским гражданам в отстаивании своих прав в Страсбургском суде. Когда польская сторона не требует компенсаций, а ни одно польское правительство никогда этого не требовало, остается лишь возможность индивидуальных претензий граждан. А польское правительство не может не оказывать поддержки этим претензиям, по крайней мере, требуя документы, которые могут быть полезными. Мы можем дойти до такой ситуации, что с одной стороны есть российское правительство в деле против польских граждан, а с другой – польские граждане, которые выступают в этом деле индивидуально и не имеют никакой поддержки в собственном правительстве не требующем, например, от российской стороны каких-либо документов.

- Вы считаете, что тема, которую мы обсуждаем, должна стать одной из основных тем переговоров во время визита президента Медведева в Польшу? 

- Это постоянная тема российско-польских переговоров, так наверняка будет и в этот раз. Я понимаю, что это сложные переговоры, но при этом я не понимаю того, что люди, которые хорошо знают состояние дел по Катыни (я говорю о политиках и комментаторах), преподносят происходящее общественности с эмоциональной точки зрения, будто бы это реализация юридических требований польского государства, но это просто не так. Требования польского государства почти два десятка лет остаются неизменными и касаются совсем других вещей.

- Но ведь это, наверное, важная встреча, первая за восемь лет, с момента, когда в 2002 году президент Александр Квасьневский принимал президента Владимира Путина?

- Российская сторона, несомненно, старается сейчас наладить хорошие отношения с Польшей, в том числе потому, что в следующем году мы будем председательствовать в ЕС. И это очень хороший момент для польской дипломатии, чтобы немного побороться на международной арене, урегулировать сложные вопросы в польско-российских отношениях.

- О чем же Бронислав Коморовский должен говорить с президентом России?

- Я бы посоветовал продемонстрировать хорошие, позитивные моменты в отношениях между нашими странами. Я имею в виду дела в общественной сфере, рост торгового оборота. Одновременно следует поднять вопросы из разряда самых сложных и до сих пор нерешенных: такие, как энергетика, собственно, катынский вопрос или вопрос российской недвижимости в Польше. Ну и, разумеется, остаются вопросы, связанные с региональной политикой в Восточной Европе. Самая большая ошибка в польско-российских отношениях – представлять малозначимые заявления или рутинную дипломатическую работу как переломные события. Точно так же слабыми в глазах россиян делает нас и отсутствие в Польше единой позиции в отношении российской политики. 

- А какие вопросы должен поднять президент Коморовский на встрече с президентом США Бараком Обамой?

- Сейчас сложно обрисовать план переговоров, так как для этого всегда необходима детальная, внутренняя информация о том, что происходит в польско-американских отношениях и внутри НАТО. Ключевыми темами наверняка станут вопрос безопасности Польши в контексте изменения стратегии НАТО, наше военное сотрудничество, наконец, вопрос виз, хотя у меня есть сомнения, должен ли он обсуждаться на высшем уровне.
[...]