Помимо заголовков, затруднительного положения, в котором оказались правительства, и удара, нанесенного тайне дипломатической переписки, разоблачения WikiLeaks иллюстрируют то, как глубоко изменилась сущность власти в информационную эпоху.
С момента своего создания государство было основным двигателем власти; доступ к власти обычно подразумевал контроль государства, будь то посредством выборов или насильственного захвата. Эта модель, в рамках которой отдельные лица являются субъектами или, в лучшем случае, налогоплательщиками и избирателями, в настоящее время подрывается рядом последних тенденций, придавших силы и возможности отдельным индивидуумам.
Рассмотрим интернет, сеть связанных узлов, изобретенную в 1960-х годах в разгар холодной войны, чтобы защитить Соединенные Штаты от общего хаоса после ядерной атаки на их руководящие центры. Она была сознательно построена без какой-либо иерархии, без ядра и центральной власти, хотя лишь немногие в то время могли заподозрить, куда, учитывая многочисленные прорывы цифровой революции, приведут встроенные в интернет тенденции к децентрализованной власти.
Это привело ко второй тенденции: метаморфозе производственного процесса. Информация стала чем-то гораздо большим, чем просто сообщением, передаваемым с помощью технологии; в настоящее время она является сырьем для развитых сервисных экономик, а также строительным блоком современных социальных и производственных организаций.
Третья тенденция связана с возможностями, которые она открыла для индивидуальных и коллективных действий. В своей книге «Ситуация человека» философ Ханна Арендт связала политику с человеческим потенциалом не только действовать, но и «действовать согласованно». Хотя согласованные действия и являются знакомым понятием, как правило, они были направлены на то, чтобы оказать влияние на государство например, как гражданское общество побудило руководство страны вывести американские войска из Вьетнама.
Сегодня, однако, коллективные действия имеют другое измерение. Вследствие универсальности цифрового языка, простоты его использования и фактического отсутствия предельных издержек на производство и распространение информации, инструменты контроля государства были ослаблены и истощены.
Мировая финансовая система стала одним из наиболее активных бенефициариев этих тенденций, используя интернет не только как инструмент для проведения операций с более высокой эффективностью и скоростью, но и как средство для обхода государственного надзора. Корпорации использовали возможности связи для глобализации своих рынков, исследований и развития, собственности, налогового домицилирования и руководства, тщательно трансформируя свои отношения с государствами, будь то в стране своего происхождения или в другом месте.
В сентябре 1992 года Джорджу Соросу понадобилось 10 миллиардов долларов на то, чтобы поставить на колени Банк Англии и заставить его девальвировать фунт. Сейчас достаточно иметь компьютер и подключение к интернету, чтобы создать серьезные проблемы: вторжения хакеров в защищенные сети или заброс сеющих хаос программных вирусов и червей в чувствительные информационные системы. Хотя в террористических атаках 11 сентября 2001 года – самых смертоносных за все время – не было ничего «виртуального», их организатор «Аль-Каида» распространяет облако угрозы и влияния, используя киберпространство для содействия своим кровавым «успехам», распространению ненависти и вербовке джихадистов.
Конечно, доступ к сетевому миру также сбалансировал государственную власть положительным образом, давая значительный толчок независимой публичной пропаганде, как это показала интернет-кампания по запрещению противопехотных мин и договор, который ратифицировал ее успех несмотря на оппозицию со стороны могущественных государств. Многие подобные организации процветали, получая возможность формировать политические решения и государственную политику.
Но нет другого такого места, где преобразующая сила возможностей подключения к интернету потенциально больше, чем в Китае, с его заявленными 420 миллионами интернет-пользователей. Как бы ни стремились власти Китая удержать интернет под своим контролем например, блокируя иностранные веб-сайты они также осознают, насколько их экономика в настоящее время нуждается в интернете.
В результате, у отдельных китайских граждан еще никогда не было так много возможностей для «согласованных действий», чтобы получить доступ к информации без цензуры, обменяться мнениями и открыть всей стране разоблачения должностных преступлений.
Лауреат Нобелевской премии мира Лю Сяобо был заключен в тюрьму за распространение в интернете своего предложения по-настоящему демократической Конституции, Хартии-08, которая собрала 10 000 подписей в Интернете всего за 24 часа.
В конце 1980-х гласность (что означает прозрачность), стала одним из забитых гвоздей в гроб Советского Союза. Хотя сайт WikiLeaks, безусловно, не создал подобного эффекта, он воплощает масштаб расширения прав и возможностей личности в сетевом мире. Все, что было необходимо, чтобы бросить вызов могущественной державе мира – это недовольный аналитик разведки армии США, некоторые навыки хакера, несколько компьютеров и горстка решительных активистов, завербованных под оспариваемым знаменем прозрачности.
В то время когда ее называли директором Отдела стратегического планирования в Госдепартаменте США, Энн-Мари Слотер, уважаемый специалист по международным отношениям, смело возвестила о появлении сетевого мира. «Война, дипломатия, бизнес, СМИ, общество ... объединяются в сеть», писала она в журнале Foreign Affair в январе 2009 года, и «в этом мире мерой власти является возможность подключения к сети». Обладая самым большим потенциалом для подключения, Америка имеет преимущество в «сетевом веке».
Этот механизм побудил госсекретаря США Хиллари Клинтон в январе 2010 года провозгласить «свободу на подключение к сети» как кибер-эквивалент более привычной свободы собраний и выражения мнений. Конечно, добавила Клинтон, эти технологии не являются абсолютным благом, и они могут быть использованы для темных целей. Но ее список потенциальных злоупотреблений подключенного к сети интернет мира не содержал ничего похожего на ураган Wikileaks.
Эта буря не оставит никакого следа понимания, если ее будут оценивать в изоляции, а не как часть более широкой картины. Последний релиз WikiLeaks показывает, что трансформация власти «цифровой революцией» может привести к столь же далеко идущим результатам, как печатная революция пятнадцатого века. В этой игре, в которую новые игроки приглашают сами себя, преимущество переходит к ловкости и инновациям.
Все это означает, что возможность сетевого подключения остается палкой о двух концах – рычаги, которые оно предлагает, обременены уязвимостью. А это значит, что мы можем рассчитывать на большее количество грядущих сюрпризов для государств.
Пьер Бюлер – бывший французский дипломат, работал адъюнкт-профессором в Институте политических наук в Париже
