Джин Натт и Иэн Сазерленд начали свои карьеры профессиональных дипломатов в Москве, когда еще был жив Сталин. И хотя оба изучали язык, литературу и историю, они прибыли в Москву по отдельности. Три десятилетия спустя они покинут город вместе, после того как умерли три геронтократа подряд, и вещи вот-вот должны были начать меняться с горбачевской перестройкой.
К тому моменту карьера Джин уже давно была позади. Когда она и Иэн поженились в 1955, она должна была, по правилам, до конца не отмененным вплоть до 1972 года, уйти в отставку. С тех пор ее делом было паковать багаж да следовать за мужем, куда бы его не занесла карьера. К счастью для него, для нее и для нас, она по-прежнему проявляла живой и умный интерес к людям и к политике в тех местах, где они с мужем жили, и где они были свидетелями нескольких поворотных моментов холодной войны.
В этой книге она также также дает почувствовать аромат порой странной, причудливой жизни, которую вели дипломаты в эти далекие дни. Она рассказывает историю при помощи писем, которые она и Иэн писали домой, нанизанных на нить политических и личных комментариев, вперемешку с дополнительными посланиями третьих сторон.
Сазерленды служили на Кубе, в Вашингтоне, в Югославии, в Индонезии и в Афинах, где Иэн был послом, но основное содержание книги – их три срока в России, которые они отлично отработали благодаря своей подготовке и склонности к пониманию. Основным моментом их первого срока пребывания в Москве была смерть Сталина в марте 1953 года. Этим утром домработница Иэна приехала в его квартиру убитая горем. Она приготовила ему несъедобный завтрак, разразилась слезами и убежала. Пожилая женщина, охранявшая парадную дверь, рыдала в свой платок. На следующий день посол, пышно именуемый сэр Элвари Гэскойн, вместе с другими сотрудниками дипмиссии отправился отдать дань памяти Сталину, который лежал в Колонном зале. Посол настоял на том, чтобы все были в цилиндрах – совершенно неподходящем головном уборе, когда температура на улице - минус 20, и дипломатов провели мимо гроба так быстро, что один из них даже не увидел Сталина.
В те дни от любых человеческих контактов с обычными русскими дипломатов ограждали советские службы безопасности, а также их собственные правила. Большая часть Советского союза была закрыта для иностранцев; а некоторые части были закрыты даже для советских граждан. Но если вы путешествовали в тех районах, которые оставались открытыми, вы могли увидеть весьма много, значительность чего ускользала от спецслужб. Более того, хотя люди в Москве не выражали желания общаться с вами, в провинции они могли безопасно открыться проезжающему путешественнику, которого, они понимали, они никогда больше не встретят.
Путешествия в СССР – это было трудное дело, с угрюмыми, неприветливыми и несклонными к сотрудничеству должностными лицами, не отвечающими элементарным требованиям или вовсе не существующими гостиницами, отсутствующими самолетами и поездами. Джин ездила из Москвы на Кавказ в 1953 году с четырьмя коллегами в тесной машине, с неполноценным обогревателем, по едва проезжаемым дорогам с заправками, где часто не было бензина. Но путешествия были приятным развлечением после кровосмесительных и большей частью пустых и поверхностных развлечений, в которых дипломаты коротали время в Москве. Даже при Сталине Россия была не такой таинственной и не такой недоступной, как казалось.
Так что иностранцы, которые ездили по стране и говорили по-русски, получили такую информацию, которую никак не могли иметь кабинетные кремленологи, вещавшие в своих министерствах, агентствах и исследовательских группах, за тысячи и более миль от мест событий. Они могли видеть то, что кремленологи обычно не видели, что Советский Союз был сверхдержавой на глиняных ногах.
Прискорбно, что Иэн не дожил до того момента, когда уже можно было насладиться свободой от официальных ограничений, которую приносит уход в отставку: он умер в 1986 году, всего через год после того как покинул Москву. Книга Джин является данью его памяти.
