В своем тексте, описывающем принципы современной польской внешней политики, Марчин Заборовский (Marcin Zaborowski) писал: «…основным императивом внешней политики должны быть интересы государства и его граждан, а не даже самая благородная идеология. Меняющаяся глобальная реальность и рост значения Польши означают, что сегодня Варшава должна пересмотреть те принципы, которые задавали направление нашей внешней политики» (статья «Польская дипломатия без комплексов» в Rzeczpospolita от 04.01.). Это, несомненно, справедливое утверждение не находит отражения в остальной части этой статьи, сотканной из скрытых цитат из аналитической и дипломатической болтовни современного западного мира. Из чтения статьи господина Заборовского не следует, что у него есть какая-либо позитивная концепция польских национальных интересов. Это очень тревожный сигнал, так как автор данного текста с недавнего времени руководит одним из немногих польских учреждений, миссией который является очерчивание этих интересов.
[...]
Марчин Заборовский совершенно не может указать, какие выгоды происходят из «прагматичной политики», многочисленные успехи которой мы отмечаем с 2007 года, разумеется, за исключением «идола» нынешней правящей команды – улучшения имиджа Польши и мнения о нашей стране. Я ни в коей мере не собираюсь ставить под сомнение то, что хорошая атмосфера благоприятствует эффективности действий в рамках ЕС, и что забот об этой атмосфере недоставало предыдущей команде. Но если польские интересы должны быть положены на алтарь популярности премьер-министра или его страны, то мы имеем дело с обычным дилетантством. Такого рода «успехами» были усеяны прошлогодние польско-российские отношения, символическим венцом которых стал визит президента Медведева.
Таким образом этот визит интерпретировал сам премьер Дональд Туск, сказав, что он поспособствовал улучшению мнения о Польше в Европе. Возможно, это было случайностью (хотя довольно значимой), но польский премьер приехал на встречу с президентом России в варшавскую гостиницу прямо со встречи с канцлером Меркель. Однако приезд Медведева – это элемент более крупной мозаики. С одной стороны, западные политики уже давно, следуя советам американцев, отчетливо инвестируют в фигуру Медведева (как когда-то было с Горбачевым), пытаясь таким образом создать противовес Владимиру Путину, которого все в Европе боятся. Американцы уже подарили Медведеву систему ПРО, договор по СНВ и визит на саммит НАТО, а европейцы – саммит в Довиле.
С другой стороны, глубинный смысл роста Азии, о котором Марчин Заборовский писал, не сделав из этого более далеко идущих выводов, заключается в экспансии капитализма нового типа, в котором «commerce» и «politics» интегрально связаны друг с другом. Среди стран БРИК все относятся к Западу скептически, но только одна из них – Россия – экономически слаба.
Поэтому такие страны, как Германия, Франция или Италия стремились к политико-экономическому сближению с Россией, а Польша (т.е. президент Качиньский), настроенная в отношении этого критически, была для них бельмом на глазу. Однако по общераспространенному европейскому мнению России нужны западные инвестиции, а Запад отчаянно ищет новые рынки.
Маркетинг Медведева
Причина кроется в структурном кризисе европейских экономик, в течение 20 лет систематически теряющих свою конкурентоспособность и долю в международной торговле, и все они, за исключением Германии, Голландии, Швеции и Финляндии, переживают сейчас торговый дефицит. Но чтобы западные инвестиции имели смысл, России пришлось бы модернизироваться. И для этого Западу нужен Медведев.
Россией, однако, руководит Путин, использующий Медведева как агента по маркетингу, который должен склонить Запад выложить деньги на то, чтобы себя завоевать. В связи с этим президент России в последнее время практически не вылезал из самолета. Наверное, он и сам уже начал верить в свою независимость от Путина. Однако о (дис)пропорциях сил между ними свидетельствует хотя бы количество средств, идущих на приоритетные проекты: на инновационный городок Сколково - 500 миллионов долларов, а на олимпиаду в Сочи – 30 миллиардов. Чего стоит модернизация à la Медведев, показал недавний приговор Ходорковскому.
Западные инвестиции в России Путина практически не имеют смысла ввиду чудовищной коррупции, все большей общественной нестабильности и навязчивых имперских устремлений. Втягивание России в ВТО не удастся, так как этого не хочет сам Путин. Российская экономика, как и общество, угасает, а модернизация будет традиционно касаться исключительно имперского сектора. Для этого российской экономике необходимо присутствие компаний Statoil, ENI, EON, BP и тому подобных. Поэтому также Россия хочет потратить за 10 лет 600 миллиардов долларов на покупку вооружений, в частности, во Франции, Голландии, Италии и Германии. И с прошлого года Запад ей эти вооружения продает, потому что его собственные военные бюджеты систематически уменьшаются. В Швеции это вызвало серьезные парламентские дебаты на тему национальной безопасности. А у нас?
Какой ценой
У нас правительство премьера Туска идет навстречу крупным странам ЕС, ожидающим улучшения отношений между Польшей и Россией. Наградой, соответствующей амбициям и горизонтам польской дипломатии, является улучшение мнения о Польше на Западе и визит российского президента. То есть фирменный знак нынешней команды: легкий путь и дешевые внешние эффекты. Несмотря на восхищения просвещенных кругов, однако, не прозвучал вопрос: какой ценой?
Цена – польские национальные интересы, взять хотя бы вопросы энергетики. Ведь любое сближение России с Западом может осуществляться только на российских условиях, то есть ценой Центральной Европы (а шире, сохранения российских сфер привилегированных интересов). В нашем случае это означает сохранение энергетической зависимости от России и ее контроль над рентабельностью инвестиций в сланцевый газ. Такой смысл по большому счету имеет недавно подписанный газовый контракт, составленный по задумке министра Вальдемара Павляка (Waldemar Pawlak). Проверкой эффективности прагматической доктрины Сикорского (Radosław Sikorski)-Заборовского является отсутствие реакции Польши на следующие факты: ЕС принял третий энергетический пакет, председательствующая Венгрия предлагает создать энергетический коридор из Хорватии в Польшу, а Туркменистан предназначил 40 миллиардов кубометров газа на проект Nabucco.
Правительство премьера Туска утверждает, что оно является равноправным партнером для Германии или Франции, хотя фактически оно добровольно стало их подчиненным, а мерилом ценности особых отношений Туска и Меркель стало дело порта в Свиноуйсьце (Świnoujście), заблокированного балтийской газовой трубой. Поляки не способны оказывать давление, а немцы хотят развивать порт в городе Росток. Впрочем, в конечном счете, фундамент польского имиджевого успеха столь же прочен, как польские публичные финансы, как железные дороги, лучшая часть которых может вывозить товары в порт в Гамбурге, но не в Гданьск, как разлагающаяся энергетика, заблокированная климатическим инвестиционным пакетом. Мы обижены на американцев за то, что они нас бросили? А чему, собственно, должна служить наша прекрасная профессиональная армия, которая как раз может разместиться на новом варшавском Национальном стадионе, и верховный главнокомандующий которой вместе с командующими всех родов войск погибает в одной авиакатастрофе?
Вывод из всего этого один. Не постколониальный прагматизм, а прометейский реализм является сейчас фундаментом позитивной концепции польских национальных интересов. Следовательно, во-первых, польская экономика должна войти в клуб северных экономик ЕС, так что необходимы средства, дающие поле для инвестиций и кардинальные реформы, создающие поле конкуренции. Во-вторых, как недавно отмечал Томас Валасек (Tomas Valasek), реальную силу в ЕС Польше может дать позиция лидера Центральной Европы, так как страны Вышеградской группы вместе имеют больше голосов в Совете ЕС, чем Франция с Германией. Польша сможет войти в большую пятерку европейской политики тогда, когда вместе со Швецией (т.е. за рамками еврозоны) станет лидером, борющимся за сильную позицию Центральной Европы, объединяя Чехию, Словакию, Венгрию и страны Балтии. Наконец, в-третьих, вместе со Швецией и Турцией Польша должна стать страной, осложняющей России возвращение к политике сфер привилегированных интересов. В-четвертых, Польша должна научиться у азиатов тому, что в растущих экономиках бизнес и государство тесно взаимосвязаны, а также искать свою нишу в Азии, выстраивая отношения с такими странами, как Вьетнам или Таиланд.
