Польскому премьеру следует мудро принять вызов России

Как обнародование отчета МАК повлияет на польско-российские отношения? Ответ зависит и от того, как начнут себя вести оба государства по отношению друг к другу, и (возможно, в первую очередь) от того, чем в сущности является то потепление, которое я предпочел бы называть менее эмоциональным термином – «нормализация».

Данная нормализация возникла из нескольких причин, лежащих как по польской, так и по российской стороне. Основная причина с нашей стороны – желание доказать США и Евросоюзу, что мы не являемся непредсказуемой страной, руководствующейся иррациональными антироссийскими чувствами. То есть, что мнение, которое нашептывают Западу россияне, неверно. Это мнение наносило Польше реальный урон. Другой причиной был, к сожалению, присутствующий в расчетах нынешнего правительства «Гражданской платформы» (PO) элемент прикладного подхода к внешней политике в интересах реализации основной цели своей партии: то есть уничтожения партии «Право и Справедливость» (PiS).

Основная причина со стороны Москвы была сходной. Там тоже принимали во внимание мнение Запада, в глазах которого постоянный конфликт России с Польшей создавал первой негативный имидж. Это, вопреки видимости, не противоречит тому, что я писал выше. На польско-российском конфликте в глазах Запада теряли обе стороны. Хотя, разумеется, одни государства, группы интересов или СМИ больше склонялись к аргументам польской стороны, а другие – российской, в сумме эффект был негативен и для Варшавы, и для Москвы.

В этих обстоятельствах произошло несколько событий, в частности, падение цен на энергоресурсы и рост мощи Китая. Кремль пришел к выводу, что он не справится без тесного сотрудничества с Европой, и заметил, что Польша может осложнять Москве завязывание этих контактов. И устроил «перезагрузку».

Локализация конфликта?

«Перезагрузка» принесла нормализацию отношений. Она принесла Польше ограниченные успехи в символической сфере (показ фильма «Катынь» Анджея Вайды на одном из центральных государственных российских телеканалов и «катынское» заявление Думы). Но она не способствовала реальным изменениям в сфере экономики. Газовый договор – явный результат объективной переговорной слабости позиции Польши, имел бы, наверняка, точно такой же вид и без «перезагрузки». А серьезные российские экономические предложения вроде покупки концерна Lotos столкнулись с (по очевидным причинам) ограничительной реакцией Варшавы.

И при этих обстоятельствах появился отчет МАК. Очевидно, что он создает напряжение между Варшавой и Москвой и ведет к попыткам нашего правительства продолжить спор о смоленской катастрофе. Это уже обещал премьер Дональд Туск. Вопрос, однако, стоит так: перейдет ли эта напряженность на другие сегменты польско-российских отношений помимо смоленского? Ответ таков: нет, так произойти не должно. Конфликт может быть локализован исключительно в этой сфере. Россияне – прагматики. А премьер-министр в четверг производил впечатление человека, которому очень важно, чтобы «перезагрузка» продолжалась. Следующий же вопрос, однако, таков: выгодно ли Польше ограничение данного конфликта до рамок данной сферы? И, если даже польская сторона приложит усилия, чтобы было именно так, не закрутят ли россияне гайки, делая такой расклад невозможным?

Зачем нужен такой отчет?

Я считаю, что он будет невозможен, так как в конфликте, связанным с отчетом, дело в первую очередь не в раскрытии правды на тему диспетчеров «Северного». Россия сказала нам «раскрыть карты» в гораздо более широком масштабе.

Почему? Определенно по нескольким причинам. Наверняка, руководствуясь детерминистической силой того, что можно назвать психикой государства (парадигма защиты своеобразно понимаемой собственной репутации). Наверняка, руководствуясь политическим планом, заключающимся в безжалостном использовании слабости партнера. Слабости, проистекающей из принятия логики первенства внутрипольской политической войны, логики, сильно мешающей Туску сказать Кремлю в смоленском деле «нет». Очевидно, потому, что в Москве позиция президента Медведева ослабевает, а премьера Путина усиливается.

Можно задать вопрос, не был ли другой причиной факт, что, как я уже упоминал, вопреки возникшим в Кремле ожиданиям правительство Туска без энтузиазма отреагировало на российские проекты экономической экспансии в Польше (речь идет, в частности, о группе Lotos и АЭС под Калининградом). По тем или иным причинам Россия потребовала «раскрыть карты» - грубо, как это свойственно российской внешней политике. О том, что решение было осознанным, свидетельствует не только содержание отчета МАК, но и высказывание главы российской дипломатии Сергея Лаврова днем позже.

При помощи такого рода действий Москва проверяет сплоченность и решимость партнера. Партнера, который, таким образом, вынужден отступать и находится в такой психологической и политической ситуации, в которой ему грозит дальнейшее отступление – вплоть до реального признания своего неформально низшего статуса. 

Поэтому я опасаюсь, что несмотря на усилия Дональда Туска, Россия будет сейчас усиливать напряженность. Я считаю, что мы не можем рассчитывать ни на какие уступки в смоленском деле. Наоборот, вполне вероятны дальнейшие раздражающие действия, возможно, в сочетании с другими недружественными движениями в других (помимо смоленской) сферах. 

Контролировать твердость

По очевидным причинам польскому премьеру не по вкусу обострение отношений с Москвой. Он попытается выиграть время, призывая россиян к переговорам, а западных союзников к оказанию давления на Кремль. Однако, я не думаю, что это даст результаты.

Я думаю, что премьер столкнется с мнением, что если мы услышали призыв «раскрыть карты» следует ответить на это понятным для того, кто это сказал, способом. Если ситуация будет развиваться по этому пути, окажется, что против России у Польши есть единственное оружие: противостоять российским планам на территории Евросоюза. Напомню, что это оружие недавно оказалось действенным. Сейчас же отношения с Варшавой стали еще более ценными ввиду приближающегося председательства Польши в ЕС.

Более твердой польской политике в отношении Москвы способствует то, что позиция Медведева в Кремле ослабевает, а позиция Путина усиливается. Не вступая в дискуссию о том, насколько первый был реальной альтернативой для второго, можно утверждать, что западные элиты возлагали на технократического президента надежды и были склонны дать России под его руководством больший кредит доверия. К Путину они относятся с большей или меньшей сдержанностью, а иногда даже с неприязнью. 

Поэтому представляется, что принимая в отношении Москвы позицию контролируемой твердости мы не поставим под угрозу наши отношения с Западом. В Германии уже какое-то время назад начал стихать энтузиазм, связанный с идеей особых отношений Берлина и Москвы. А правительство «Гражданской платформы» пользуется в европейских столицах хорошей репутацией. Сложно будет обвинить его в том, что оно руководствуется иррациональной неприязнью или националистическими идеями.

Дональд Туск стоит перед лицом серьезной угрозы и огромного шанса. Угроза заключается в том, что по тем или иным причинам он ввязался в «перезагрузку», понимаемую, как начало новой эпохи польско-российской дружбы и доверия к россиянам. Отход от данной стратегии может быть воспринят как признание того, что оппозиция в лице «Права и Справедливости» была права. Туск видит эту угрозу, об этом свидетельствует его сдержанное поведение на прошедшей в четверг пресс-конференции.

Но увязать дальше, делать вид, что ничего не случилось, было бы еще хуже, в том числе и с узкой перспективы видения «Гражданской платформы». Туска и его партию стали бы все больше воспринимать и оценивать через призму того, как ведут себя в отношении Польши россияне, а на их расположение, как выяснилось, польский премьер рассчитывать не может. 

Шанс для Туска - мудро и контролируемо принять вызов. У премьера все еще есть огромный капитал доверия и до сих пор живого страха перед возвращением к власти партии «Право и справедливость». Он все еще, пожалуй, не утратил свой дар очаровывать общественное мнение. Смоленскую ошибку одни бы ему простили, а другие задвинули в подсознание.

Одним словом, будущие исследователи смогут сказать, что в январе 2011 года началось падение Дональда Туска или же, что в этот момент стал началом его пути к роли исторического лидера Польши. Оба пути остаются открытыми.