Преобладающая в Польше реакция на отчет МАК о причинах смоленской катастрофы показывает, что мы не способны принять правду об ответственности лежащей в основном по нашей стороне. Мы отбрасываем ее и заглушаем обвинениями в одностороннем подходе. И чтобы доказать себе это, обсуждаем в основном вину россиян.
Нерациональную реакцию навязывают оппозиционные политики из партии «Право и Справедливость» (PiS) и объединения «Польша важнее всего» (PJN), которые были связаны с президентом Качиньским. В этом участвуют, что уже хуже, и политики правящей коалиции. Однако в основном за накал атмосферы ответственны СМИ, подогревающие антироссийские фобии.
Односторонняя реакция
Газеты, обсуждая отчет, гремели. Nasz Dziennik: «Москва втоптала польских пилотов в грязь». Самый главный таблоид – Fakt: «Россияне скрыли правду, они свалили всю вину на пилота». Его конкурент Super Express написал на первой полосе об обвинении генерала Бласика россиянами в пьянстве и добавил подзаголовок: «Скандальный отчет МАК. В смоленской катастрофе виновны только поляки». Серьезная Rzeczpospolita: «Российская правда о смоленской катастрофе: виноваты поляки». Удивительная деликатность редакции, использовавшей прилагательное «российская», а не «русацкая», не изменила общего смысла. Именно этот заголовок лучше всего, наверное, характеризует методы и качество истерического спора.
Телевизионные новостные программы, оказывающие самое большое влияние на общественное мнение, с момента оглашения отчета МАК начали высказываться от имени возмущенного народа: не только государственные «Wiadomości», но и передачи на коммерческих каналах.
Катажина Коленда-Залеска (Katarzyna Kolenda-Zaleska), сообщая на канале TVN о пресс-конференции премьер-министра, который спокойно, хоть и критично оценил отчет МАК, обвинила его в том, что его позиция расходится с гневным настроем поляков. Яцек Жаковский (Jacek Żakowski) на радио TOK FM выразил свое удивление по поводу тех, кто ожидал, что отчет МАК будет правдивым и содержательным, по его же мнению, отчет готовила та же самая Россия, которая осудила недавно Ходорковского.
Подобные мнения серьезных журналистов я считаю злоупотреблением, хотя я в этом, определенно, одинок.
Отчет МАК – это документ, описывающий факты (хотя определенные вещи в нем отсутствуют), а не написанный авторитарным государством обвинительный акт, в котором поляки выступают в роли Ходорковского.
Роль же премьера, как и других государственных чиновников, состоит не в том, чтобы накалять атмосферу и выражать народный гнев. А слово «односторонний» стало уже национальной мантрой, позволяющей полностью отрицать российский отчет.
В этой эмоциональной дискуссии мы не замечаем, что он не является окончательным документом, выносящим решение о вине поляков или россиян. Нужно еще немного подождать решения прокуратур.
Нагнетает не только «Право и справедливость»
Лукавством было бы радоваться тому, что во всем в польских реакциях виновата партия PiS и ее производные. Хотя эмоциональные рекорды бьют сейчас политики этого круга, а скорее, к сожалению, политикессы - своими бессмысленными оскорбительными заявлениями: о том, что СМИ стреляют в затылок (Беата Кемпа (Beata Kempa)), о том, что главу МАК должны обследовать психологи (Эльжбета Якубяк (Elżbieta Jakubiak)), о польском премьере на посылках российского министра (Анна Фотыга (Anna Fotyga)).
Проблема и с политиками правящей коалиции. Депутат Клопотек (Eugeniusz Kłopotek) из Польской народной партии (PSL) после отчета МАК почувствовал себя, «будто кто-то дал ему пощечину», а через пару дней на основании того же отчета призвал министра обороны уйти в отставку. А депутат Говин (Jarosław Gowin) из «Гражданской платформы» (PO) грозил, что «если российская сторона не пересмотрит свой отчет», то совместные польско-российские мероприятия в годовщину катастрофы выльются в проблему. Интересно, кого он хочет больше напугать: поляков или россиян?
Все сейчас в Польше прилагают огромные усилия к тому, чтобы разбередить внутреннюю горячку и антироссийскую истерию. Даже пресс-секретарь правительства заявил, что наш отчет будет содержать описание событий на контрольной вышке «в отличие от одностороннего отчета МАК».
Это понять сложно, поскольку в российском отчете есть описание этих событий. Возможно, неполное и с оценками, с которыми мы не можем согласиться, но то, что они там вообще отсутствуют, сказать нельзя. Ведь ошибки российских диспетчеров и недостатки аэродрома были представлены.
Мы должны сейчас не соревноваться в оценках и эпитетах, а как можно скорее представить доказательства. Хотя сложно вообразить, что поляки располагают материалами, которые диаметрально меняют представление об основных причинах катастрофы. Об этом свидетельствует разумная позиция премьера Туска, который не оспаривал отчета МАК в целом, а критиковал лишь имеющиеся там умолчания.
По некоторым вопросам россияне и поляки наверняка останутся при собственном мнении: таким, как статус полета (связанный с возможностью закрыть аэродром) или влияние угла снижения самолета (что позволило бы оценить команды диспетчеров). И разрешить их может, возможно, только сложный и независимый от обеих сторон юридический и технический анализ. Только какое это имеет значение для оценки основной причины катастрофы? Почему мы обманываем себя, что найдем ее в неверном угле снижения самолета, если этот самолет вообще не имел права спускаться ниже 100 метров?
Действительно ли основной причиной катастрофы послужило то, что россияне опасались неслыханного дипломатического скандала (пожалуй, никто не сомневается, что так и было) и поэтому не нарушили свои процедуры? Или, может быть, то, что несмотря на информацию о плохой погоде и не получив согласия диспетчеров поляки решили садиться?
Мы поверили в совиновность
У россиян есть повод испытывать моральное похмелье. Некоторые – люди, а не ведомства, говорят об этом вслух, понимая нашу эмоциональную реакцию. Но этого недостаточно, чтобы взвалить на них большую часть вины, с которой мы не можем справиться сами.
Следует заметить, что некоторые официальные замечания польской стороны к предварительному отчету МАК, такие, как недостатки аэродрома в плане составления метеорологических прогнозов или плохая организация спасательной операции, возможно, обоснованны, но в данном случае не имели значения. И даже если россияне иногда слишком к нам цепляются, непонятно, почему мы используем подобные аргументы.
В свою очередь то, что Польша подвергла сомнению (в тех же замечаниях) влияние грузинского инцидента 2008 года на решение пилота («происшествие в Тбилиси не привело ни к каким служебным последствиям»), правдиво лишь формально. Так как неправда, что у пилотов по этому поводу не было серьезных неприятностей.
Ускоренное представление отчета без учета наших замечаний, а позднее, очень поспешное заявление МАК и комиссии под руководством Путина о том, что отчет окончателен, свидетельствует, что позиция россиян стала более жесткой, и это не облегчает ни диалог, ни принятия нами положений отчета.
Только повод дали мы сами. Сейчас уже видно, насколько неуместной была декабрьская демонстрация Туска в Брюсселе, когда он заявил, что предварительный отчет «является, бесспорно, неприемлемым». Все же, видимо, не вполне «бесспорно», так как в польской версии нам следует ожидать не только его принятия, но и обострения критики. Что касается всего остального, оно прояснится после предъявления доказательств, особенно уже мифологизированных записей из контрольной вышки. Начиная этот популистский спор с собственной оппозицией премьер, похоже, не отдавал себе отчет в том, что он готовит себе рикошет, так как россиянам стало легче занять жесткую позицию. При высокой оценке нынешней, совершенно иной позиции Туска, о той прежней забывать не следует.
Из-за того, что дискуссия была направлена исключительно на «российскую» тему, общественное мнение в Польше сейчас таково, что мы уже поверили в совиновность, по крайней мере, как показывают некоторые барометры настроений, в разделенную пополам. Доказательством этого мог бы послужить польский и российский бардак, сопутствовавший не только организации полета в Смоленск президента 10 апреля, но и премьера - 7-го. Но так не происходит. Нужно вначале внимательно прочитать доклад МАК, а не выбрасывать его раньше времени в мусорную корзину (в чем признался Ярослав Качиньский, заявивший, что комментирует отчет исключительно на основании сообщений прессы).
В этом отчете, несомненно, есть белые места, и не все оценки в нем достаточно доказаны. Но это, прежде всего, кладезь информации, которая будет наверняка повторена и в польском отчете с уже обещанной более жесткой оценкой польских ошибок.
Следует бороться и начать дискуссию в направлении «да, но..», т.е. в основном о причинах катастрофы. Пока же 90 процентов нашей энергии идет на это «но», из-за чего к нам теряют доверие. По крайней мере, пресса могла бы перестать накалять обстановку.
Разве что мы уже хотим бросить клич «Оружие к бою!»...
