По мере того, как на постсоветском пространстве укрепляется «вертикаль власти», большинство негосударственных институтов становятся слабее. Однако существует одно любопытное исключение: национальные церкви. В начале 2011 года патриархи проявляют исключительную бодрость.
Сильнее всего этот феномен проявился в Армении, в Грузии и в России. Армянский католикос Гарегин II возглавляет не только Армянскую григорианскую церковь, но и всех армян мира. Впрочем, своим огромным влиянием он пользуется без лишнего шума. Напротив грузинский патриарх Илия II, возглавляющий церковь Грузии с 1977 года, и московский патриарх Кирилл I ведут себя намного заметнее и оба считаются ловкими политиками.
Можно сказать, что и в Грузии, и в России патриархи – единственные неприкосновенные фигуры. По результатам опроса, проведенного в прошлом апреле Национальным демократическим институтом, патриарх Илия II получил поразительный рейтинг доверия – на уровне 90 %. Это делает его самой популярной фигурой в Грузии, по популярности легко обгоняющей президента Михаила Саакашвили, уровень поддержки которого составляет 58 %.
В прошлом году патриарх московский Кирилл I занял седьмое место в традиционном списке ста ведущих политических фигур в России, составляемом экспертами для «Независимой газеты». Это совсем не рядовой результат для человека, не являющегося профессиональным политиком. Патриарха опережают только Владимир Путин, Дмитрий Медведев и их ближайшие союзники, зато российские министры обороны и иностранных дел вместе с главой «Газпрома» Алексеем Миллером стоят ниже.
Не стоит думать, что их влияние раздуто. Опросы показывают, что, скажем, в России религиозные верования усиливаются, а не слабеют. По данным «Левада-центра», две трети россиян сейчас считают себя православными. В середине девяностых так себя определяли меньше половины респондентов. Политические лидеры хотят ассоциироваться с ярким символом, воплощающим эту тенденцию, поэтому они, отринув свою комсомольскую молодость, посещают церковные службы и делят национальные платформы с патриархом. Грузинский президент Михаил Саакашвили по мировоззрению и темпераменту совсем не похож на благочестивого православного верующего, однако недавно и он оказал почтение патриарху, а перед этим согласился крестить своего сына.
Такое поведение политиков патриархи используют в собственных целях. К чести как Илии, так и Кирилла надо признать, что среди прочего они стараются сохранять друг с другом хорошие отношения. Они не поддержали экстремистские настроения, охватившие Россию и Грузию во время августовской войны 2008 года. Патриарх Илия помог добиться возвращения тел погибших и лично заступился за двух грузинских музыкантов, которых подвергли травле за то, что они проводили концерты в России. Кирилл предписал Русской православной церкви занять миролюбивую позицию по вопросу о статусе Абхазии и Южной Осетии. В прошлом месяце он провозгласил: «Наши братские Церкви, которые так близки друг к другу не только географически, но и сердечно, должны сегодня быть двумя локомотивами, которые могут содействовать выходу из трудного положения сложившихся межгосударственных отношений».
При этом, московского патриарха можно считать самым эффективным инструментом российского мягкого влияния в «ближнем зарубежье», хотя сам он вряд ли согласился бы с этим утверждением. В прошлом году он несколько раз посетил Украину и – единственный из всех православных патриархов – был приглашен на церемонию инаугурации президента Виктора Януковича.
У роста влияния православных церквей есть и более спорный аспект – он дает им возможность распространять свои консервативные социальные воззрения. Иногда дело сводится к обычной борьбе с ветряными мельницами. Так на прошлой неделе протоиерей Всеволод Чаплин призвал российских женщин перестать носить откровенную одежду, назвал такую манеру одеваться «стриптизом» и предложил ввести «национальный дресс-код». Что ж, удачи ему в этом деле. Однако в области формирования враждебного гомосексуальности и прочим либеральным тенденциям социального консенсуса церкви, действительно, добиваются немалых успехов.