Миф про Рейгана и «сломайте эту стену»

В то время, как Соединенные Штаты празднуют столетнюю годовщину рождения Рональда Рейгана, определяющее доказательство его величия как президента будет представлено в двух последовательных киноклипах - Рейган в Берлине, приказывающий советскому президенту Михаилу Горбачеву «сломать эту стену», а за этим - съемки слома Берлинской стены.

Такая техника монтажа призвана создать впечатление причинно-следственной связи: крутой парень Рейган велит советскому лидеру что-то сделать, и, бум! - это сделано. Рональд Рейган «выиграл холодную войну».

Хотя подобные видео-выкрутасы творили чудеса с американской общественностью - и часто используются американскими телеканалами, включая документальный фильм 2007 года, снятый неоконсерватром Ричардом Перлом (Richard Perle) и показанный на телеканале PBS - реальность такова, что эти два события - речь Рейгана и разрушение Берлинской стены - имеют между собой крайне мало общего.

Рейган произнес свою речь 12 июня 1987 года, а разрушение Берлинской стены началось лишь в ноябре 1989 года, более двух лет спустя. И даже тогда президент Горбачев не «сломал эту стену», это сделали сами немцы, начавшие с кувалд, а затем воспользовавшиеся промышленным оборудованием, когда Восточная и Западная Германия были объединены.

Тем не менее, обманчивое редактирование призыва «сломайте эту стену» превратилось в отличительную черту мифологии Рейгана – и, учитывая влияние правых СМИ в США и трусость основных СМИ, мало кто из говорящих голов выступит с возражениями, когда эти видеоклипы начнут показывать вновь, по мере того, как день рождения Рейгана - 6 февраля - приближается. И ни один политик - ни республиканец, ни демократ - жаловаться не будет.

Карьеристы в Вашингтоне знают, что доблесть тут - это подпевать мифам про Рейгана. В конце концов, последние два десятка лет общепринятая точка зрения состояла в том, что Рейган «выиграл холодную войну». Так зачем же возмущать спокойствие сейчас?

Но правда гораздо более сложна и гораздо менее благоприятна для исторического наследия Рейгана. Было бы гораздо точнее сказать, что Рейган продолжил или даже повторно разжег холодную войну, что вылилось в более чем триллион долларов дополнительных военных расходов США, в то время как он также впутал Соединенные Штаты в ужасные нарушения прав человека, сильно навредившие репутации Америки по всему миру.

Очевидно, что ход истории мог оказаться совершенно другим - и, возможно, гораздо более мирным - если бы в 1970-х и 1980-х года Рейган не проявился бы в роли привлекательной политической фигуры на национальной арене. Он стал благожелательной маской, спрятавшей под собой годы гуманитарного ужаса и бюджетного сумасшествия.

Мечта о разрядке

В начале и середине 1970-х годов, основной политический консенсус состоял в том, что холодная война подходит к концу, в то время как президент Ричард Никсон продвигал идею эпохи разрядки. Вашингтон и Москва - уставшие от своего длительного соревнования - искали способы снизить напряженность, особенно в том, что касалось ядерных вооружений.

В этот момент Рейган начал свое восхождение к власти, основанное на заявлении правых сил, что сторонники разрядки ошибаются по поводу заинтересованности Советов в примирении с Западом. С точки зрения правых, Москва лишь убаюкивала Вашингтона прежде, чем предпринять последнюю попытку завоевания мира.

Для правых - и в среде новой группы, получившей название неоконсерваторов - догматом стала вера в то, что аналитики ЦРУ умышленно недооценивают советскую мощь и преувеличивают уязвимости Москвы.

Так что, в 1976 году, когда Рейган напугал президента Джеральда Форда своей сильной заявкой на республиканскую номинацию, Форд изгнал из словаря администрации слово «разрядка» и позволил группе сторонников жесткого курса холодной войны (и некоторым первым неоконсерваторам, вроде Пола Вулфовица) бросить беспрецедентный вызов оценкам знаменитых кремленологов ЦРУ.

Идее создания этой контр-аналитической группы правых, получившей известность под именем «Команды Б», сопротивлялся предыдущий директор ЦРУ Уильям Колби (William Colby), считавший ее неуместным вторжением в целостность аналитических продуктов ЦРУ. Но новый директор ЦРУ Форда, политически амбициозный Джордж Буш-старший, был готов поддаться давлению со стороны правых.
 
«Хотя его главные аналитики выступили против подобного предприятия, Буш проконсультировался с Белым домом, получил одобрение и 26 мая 1976 года подписался под экспериментом со словами “В добрый путь!”», написала Энн Хессинг Кан (Anne Hessing Cahn), изучив рассекреченные документы по эксперименту «Команда Б» (См. «Команда Б: эксперимент стоимостью в триллион долларов», Бюллетень ученых-ядерщиков)).

Хотя исходные данные ЦРУ не поддерживали паникерские подозрения правых хоть сколько-нибудь больше, чем окончательная аналитика, Команда Б, тем не менее, решила использовать наиболее неблагоприятный сценарий советской мощи и намерений. Команда Б просто пришла к выводу, что отсутствие доказательств наличия предполагаемого советского супер-оружия означало лишь то, что Советы хорошо сумели спрятать оружие от американской слежки.

Другими словами, отсутствие доказательств стало не только доказательством того, что советское оружие существует, но и того, что разведка США - слишком некомпетентна, чтобы его найти. (Годы спустя, стало понятно, что экзотическое оружие никогда не существовало, однако Вулфовиц и другие сторонники жесткой линии использовали ту же тактику в 2002-03 годах, чтобы убедить общественность в существовании несуществующих запасов иракского оружия массового поражения.)

Оглядываясь назад, профессионалы разведки и многие историки называют аналитику Команды Б о том, что Советский Союз - это восходящая держава на грани достижения преимущества над США, нелепой фантазией. Тем не менее, ей удалось исказить дискуссию по национальной безопасности в конце 1970-х годов и привести Рейгана на самый верх политической системы США.

Американские правые и неоконсерваторы использовали эту аналитику как дубинку, чтобы забить более умеренных республиканцев и демократов, видевших снижающуюся советскую угрозу. Команда Б также подготовила почву для полномасштабного нападения на аналитическое подразделение ЦРУ, произошедшее после того, как Рейган стал президентом в 1980-м году.

Чистки аналитиков

В то время, как Рейган и его вице-президент Джордж Буш-старший готовились вступить в должность, сторонники жесткой линии подготовили отчет команды Рейгана, занимавшейся передачей дел, посвященный разведсообществу, в котором намекалось на то, что аналитическое подразделение ЦРУ, в своей предполагаемой неспособности оценить растущую советскую угрозу, показало себя не просто образцом тупости, но и повело себя предательски.

«“Эти провалы настолько огромны, - говорилось в отчете команды переходного периода, - что любой объективный наблюдатель не может не увидеть, что само агентство скомпрометировано до беспрецедентного уровня, и что его паралич обусловлен причинами гораздо более зловещими, чем некомпетентность».
 
Даже сотрудник ЦРУ Роберт Гейтс, и сам бывший сторонником жесткой антисоветской линии, осознавал удар, который враждебность новой администрации нанесла аналитикам ЦРУ.

«Тот факт, что члены команды Рейгана видели в своем приходе враждебное поглощение, стал очевиден в ходе самого необычайного переходного периода в моей карьере», - написал Гейтс в своих мемуарах «Из теней» (From the Shadows). «Внутри агентства реакцией на это скучное перечисление провалов и некомпетентности» со стороны команды переходного периода «стала смесь негодования и ярости, страха и личной неуверенности».

На фоне слухов о том, что команда Рейгана хочет провести чистку нескольких сотен старших аналитиков, профессиональные чиновники жили в страхе за свою работу. Особенно это касалось тех, кто был ответственен за оценку Советского Союза.

Когда Рейган поселился в Белом доме, аналитика Команды Б стала основанием для крупномасштабного наращивания военной мощи США. Сотни миллиардов долларов были выделены на создание вооружений, которые должны были прикрыть предполагаемое «окно уязвимости» США. Неминуемая опасность советской победы также оправдывала американскую поддержку жестоких правых режимов в Центральной Америке и по всему миру.

Так как считалось, что Советы быстро затмевают Соединенные Штаты, получалось, что даже крестьянские восстания против «батальонов смерти» режимов в Сальвадоре или Гватемале должны быть частью более широкой советской стратегии мирового завоевания, нападением на «наиболее уязвимое место» на южных границах США.

Любой анализ этих гражданских войн, как местных конфликтов, возникающих из-за давнего общественного недовольства, отбрасывался в сторону, как туманные мысли или что-то похуже.

Тем не менее, в начальный период администрации Рейгана аналитики ЦРУ набрались достаточно смелости, чтобы бросить вызов недостаточно обоснованным обвинениям против Советского Союза, таким как возложение на Москву вины за практически все акты международного терроризма, включая попытку убийства папы Иоанна Павла II в 1981 году.

Путч в ЦРУ

Когда на должность директора ЦРУ пришел Уильям Кейси (William Casey), неистовый сторонник холодной войны, нападки на аналитическое подразделение начались в полную силу. Кейси подчинил аналитическое подразделение своему протеже Гейтсу, установившему в Управлении разведки новую бюрократическую структуру, ключевые посты в которой занимали верные ему люди.

«Объективность ЦРУ относительно Советского Союза резко закончилась в 1981 году, когда Кейси стал директором разведки, и стал первым, кто занимал этот пост, будучи также членом Кабинета, - написал бывший старший аналитик ЦРУ Мелвин Гудман (Melvin A. Goodman). – Гейтс стал заместителем Кейси по разведке в 1982 году и занял кресло председателя Национального совета по разведке». [Из статьи в журнале Foreign Policy, лето 1997 г.]

Под руководством Гейтса, аналитики ЦРУ все чаще становились жертвами бюрократической порки. По словам нескольких бывших аналитиков ЦРУ, с которыми я разговаривал, аналитики сталкивались с угрозами своей работе: некоторых обвиняли в психологической непригодности; другой человек рассказал, как его аналитическую записку буквально швырнули ему в лицо.

Команда Гейтса следила за тем, чтобы правая пропаганда со всего мира принималась в управлении с уважительным вниманием.

Например, Рейган и его иерархия хотели, чтобы ЦРУ подтвердило заявления в СМИ о том, что за европейским терроризмом стоят Советы, но аналитики ЦРУ знали, что обвинения являются фальшивыми, так как основываются на «черной» или фальшивой пропаганде, которую оперативный отдел ЦРУ распространял в Европе.

Белый дом считал, что покушение на Папу римского Иоанна Павла II, произошедшее в 1981 году, - это еще одна возможность пропаганды против того, что Рейган называл «империей зла».

Хотя покушение было совершено неофашистским экстремистом из Турции, американские эксперты и журналисты с правого фланга политического спектра начали выступать с заявлениями по поводу тайной роли, сыгранной в покушении советским КГБ. В этом случае аналитики ЦРУ знали, что обвинения беспочвенны, потому что у Управления были свои агенты в разведслужбах стран Восточного блока.

Но, отвечая на настойчивое давление из Белого дома, в 1985 году Гейтс организовал специальную команду, призванную протолкнуть желаемое администрацией исследование, связывающее КГБ с покушением. Хотя многие аналитики выступали против того, что считали нечестным разведывательным донесением, они не смогли предотвратить утечку документа из ЦРУ и его циркуляцию в вашингтонских кругах.

Политизация разведданных, проведенная Рейганом, имела и другие последствия, такие как ослепление правительства США, не замечавшего появляющиеся угрозы национальной безопасности.

Например, аналитики ЦРУ узнали, что Пакистан нарушает меры против распространения ядерного оружия, стремясь создать свою собственную атомную бомбу. Однако в то время Пакистан помогал администрации Рейгана проводить антисоветский мятеж в Афганистане, так что аналитиков по Пакистану просто заставили отказаться от своей оценки.

Катастрофическим последствием этого решения стало то, что Пакистан добился успеха в разработке ядерного оружия, что внесло свой вклад в расширяющуюся гонку вооружений с Индией. Это также создало возможность для исламских экстремистов получить контроль над ядерным оружием, захватив власть в Пакистане.

Пропущенный развал

Находясь под постоянным давлением преувеличивать советскую угрозу, аналитики не видели никаких стимулов указывать на то, что и так становилось все более очевидно: что Советский Союз – это разрушающийся, коррумпированный и неэффективный режим, находящийся в шаге от развала. Чтобы оправдать головокружительные оборонные расходы и вмешательство в конфликты в странах Третьего мира, администрация Рейгана всегда нуждалась в преувеличенно опасных Советах.

В конце концов, это систематическое искажение оценок ЦРУ в отношении Советского Союза оказалось политически беспроигрышной ситуацией для Рейгана и его сторонников. Конгресс не только ассигновал сотни миллиардов долларов на оборонные проекты, поддерживаемые правыми, американские СМИ, по сути, приписали Рейгану все заслуги, когда в 1991 году Советский Союз «внезапно» развалился.

Неоконсерваторы также получили удовлетворение от того, что их старые враги из аналитического подразделения ЦРУ понесли дополнительные потери и подверглись критике новостных СМИ, обвинивших их в том, что те «пропустили» советский коллапс.

Правда, конечно, состояла в том, что честным аналитикам ЦРУ затыкали рот, когда они пытались сделать свою работу, состоявшую, в данном случае, в том, чтобы сообщать Рональду Рейгану и Джорджу Бушу-старшему нечто, что они не хотели слышать, т.е. что советское страшилище не было той ужасной угрозой, которой ее пытался изобразить для американцев Белый дом.

Тем не менее, храбрейшие аналитики были выведены из игры, и ЦРУ не смогло выполнить свою работу. Однако, это оказалось не столько «провалом» ЦРУ, сколько «победой» политизации. (Некоторые неоконсерваторы даже представили «неспособность» ЦРУ угадать грядущий развал Советов как дополнительное доказательство того, что аналитики ЦРУ с симпатией относились к Советскому Союзу и таким образом были ослеплены и не видели слабых сторон коммунистической системы.)

К началу 1990-х, одним из главных приоритетов правых стала консолидация идеи о том, что Рейган «выиграл холодную войну», что возвело бы Рейгана и его политику до культового статуса, способного пережить десятилетия.

Однако эта кампания столкнулась с препятствием, когда «авторизованный» биограф Рейгана Роджер Моррис (на самом деле, писателя зовут Эдмунд Моррис, в тексте ошибка – прим. перев.) произвел на свет не очень-то лестный портрет 40-го президента США в своей книге «Датч» (Dutch). Моррис не только изобразил поглощенного собственными мыслями Рейгана, жившего в мире фантазий и придуманной информации, но и поставил под сомнение роль Рейгана в холодной войне.

Моррис с уважением отнесся к доводам о том, что русские были принуждены к перестройке не жесткой военной стратегией Рейгана, а технологической революцией, охватившей весь мир, и накопившемся потребительским спросом в странах за «железным занавесом».

«Со времен, как минимум, Брежнева, советские реалисты осознавали, что Запад автоматизирует себя со скоростью, грозящей приблизить наступление нового тысячелетия, в то время как российские продавцы в центре Москвы по-прежнему пользовались при подсчетах счетами», - писал Моррис.

«Если принимать в расчет коэффициент того, что компьютеры улучшали себя среднегеометрическими, а не простыми темпами, арифметика становилась поистине ужасающей. К началу века, если советская наука продолжила бы отставать, мировая мощь Москвы могла оказаться такой же преходящей, как у Лиссабона времен Мануэля Счастливого».

Противоположные взгляды

В своей книге Моррис также описал конференцию, в ходе которой приверженцы Рейгана, утверждавшие, что Стратегическая оборонная инициатива (СОИ) «звездных войн» Рейгана привела к победе в холодной войне, столкнулись с учеными и дипломатами, указывавшими на утратившую силу советскую экономику и соблазн западных потребительских товаров, [как на основные причины советского коллапса].

«Немецкий историк по фамилии Ульман утверждал, что… СССР развалился из-за своих собственных экономических бед, и что это произошло бы в любом случае, независимо от того, кто занимал пост президента Соединенных Штатов», - написал Моррис.

«Бывший американский посланник Арнольд Зальцман (Arnold A. Saltzman) сказал, что по его мнению, СОИ ничем не помогла мирному процессу». В холодной войне победили компьютеры, а не «воображаемые лазеры»: Советы оказались в растущей изоляции от технологической революции Запада.

«Горбачев лично рассказал ему, что подрастает поколение, страдающей от недостатка потребительских выгод, которые юные жители Запада воспринимают как должное».

Какой бы еретической эта аналитика не была для сторонников Рейгана – и для большей части официального Вашингтона – это были не единственные наблюдения подобного рода. Даже бывший сотрудник Госдепартамента Джордж Кеннан (George F. Kennan), чей судьбоносный анализ советской системы в 1947 году помог дать старт холодной войне, возражал против республиканских заявлений о «победе» в холодной войне.

В своей книге «На исходе столетия» (At A Century's Ending), Кеннан написал, что «утверждение о том, что какая-либо американская администрация обладала властью, чтобы решительно повлиять на ход колоссального внутренне-политического переворота в другой великой стране на другой стороне земного шара, по природе своей глупо и незрело».

Кеннан заметил, что к концу 1940-х и началу 1950-х «некоторым из нас, живущих тогда в России, стало очевидно, что советский режим опасно отдаляется от забот и надежд русского народа…»

«Было довольно очевидно, даже в те далекие дни, что советский режим, каким мы его знали, не вечен. Мы не могли знать, когда или как он изменится. Мы знали лишь, что перемены были неизбежны».

«К тому времени, как Сталин умер в 1953 году, даже многие члены Коммунистической партии пришли к выводу, что его диктатура была нелепа, опасна и нецелесообразна».

Замедляя неизбежное

С точки зрения Кеннана, усиление американского военного давления замедлило, а не ускорило кончину советской диктатуры.

«Чрезвычайная милитаризация американских дебатов и политики, поощряемая сторонниками жесткого курса в этой стране последующие 25 лет, оказала логичное воздействие, укрепив сопоставимых сторонников жесткого курса в Советском Союзе», - писал Кеннан.

«Чем больше Москва видела приверженность американского политического руководства окончательному военному, а не политическому разрешению американско-советской напряженности, тем сильнее была тенденция усилить контроль и над партией, и над милицией, и тем больше был эффект торможения всех смягчающих тенденций внутри самого режима».

«Таким образом, основным последствием экстремизма холодной войны стала задержка, а не ускорение великих перемен, которые накрыли страну в конце 1980-х годов».

«Наибольший ущерб нанес… нецелесообразно воинственный и угрожающий тон, в котором открыто проводились многие [военные стратегии США]. За это обе наши политические партии заслуживают порицания».

«Никто не «победил» в холодной войне. Это было длинное и дорогостоящее политическое соперничество, питавшееся с обеих сторон воображаемыми и завышенными оценками намерений и потенциал каждой из сторон».

Другими словами, с точки зрения Кеннана, Рейган – вместе с Командой Б и другими сторонниками жесткого курса в США – больше сделали для того, чтобы продлить холодную войну, а не «победить» в ней.

Трагическим побочным продуктом рейгановского повествования о «победе в холодной войне» стал тот факт, что этот довод был использован для обоснования некоторых из самых варварских действий, когда-либо совершенных Соединенными Штатами и их союзниками, особенно в том, что касалось поддержки правых «батальонов смерти», терроризировавших страны Латинской Америки и другие государства Третьего мира в эпоху Рейгана.

Не будь у них обоснования в виде борьбы с «империей зла», эти акты поистине нацистской жестокости легко были оценены как непростительные военные преступления, а Рейгана и других американских апологетов посчитали бы соучастниками.

Но вряд ли что-то из этой безобразной действительности просочится в льстивые репортажи американских СМИ, посвященные столетней годовщине со дня рождения покойного Рональда Рейгана.

Вместо этого американский народ получит устойчивый поток криков Рейгана «Г-н Горбачев, сломайте эту стену» - и кадров волшебным образом ломающейся Берлинской стены.

В 1980-х годах Роберт Пэрри опубликовал множество сенсационных репортажей про скандал Иран-контрас в агентстве Associated Press и журнале Newsweek. Его последняя книга «По самое горло: катастрофическое президентство Джорджа У. Буша» (Neck Deep: The Disastrous Presidency of George W. Bush) была написана в соавторстве с двумя сыновьями, Сэмом и Нэйтом. Ее можно заказать на сайте neckdeepbook.com. Две его предыдущие книги «Скрытность и привилегии: подъем династии Буша от Уотергейта до Ирака» (Secrecy & Privilege: The Rise of the Bush Dynasty from Watergate to Iraq) и «Потерянная история: контрас, кокаин, СМИ и «Проект Правда»» (Lost History: Contras, Cocaine, the Press & 'Project Truth')  также можно приобрести на сайте.